За кровь и слезы - ответите!

Два года назад, 7 апреля 2014 года на Украине официально началась война. Вернее, она только была объявлена тогдашним и.о. президента "кровавым пастором" Турчиновым. И не война, а какая-то неведомая "антитеррористическая операция" - калька с российской "контртеррористической операции", как официально именовалась вторая чеченская. Видимо, в Киеве верили в магию слова и рассчитывали на быструю победу, как у федеральных сил в Чечне в 1999-2000 гг. Впрочем, "магия слова" сыграла злую шутку: фактическая КТО продолжалась в Чечне 10 лет. А тот блицкриг, который Москва осуществила против террористов, был самой натуральной полномасштабной войной с применением авиации, артиллерии, да и террористы были не просто террористы, а полноценной военной группировкой, претендующей на звание "армии".

На юго-востоке Украины всего этого не было и в помине. Не было вооруженных до зубов террористов, которых терпели многие годы при предыдущем режиме, которые совершали самые настоящие теракты, граничащие с диверсионными операциями в мирных городах России, в среде которых процветала торговля людьми, оружием, наркотиками, фальшивомонетчество и распространение фальшивых авизо. Не было осиного гнезда в приграничье, которое активно спонсировалось врагами страны, в которое съезжались боевики со всего мира. Не было вооруженных рейдов в соседние области и взрывов домов в Киеве. Тем не менее, главари киевской хунты, которая лишь недавно стала властью, осуществив вооруженный переворот, цинично обозвали свою карательную операцию против восставшего Юго-Востока антитеррористической.

Это сегодня, тыча пальцем в подразделения вооруженных сил Новороссии, сторонники майданной власти могут что-то там кричать о "боевиках". Хотя поздно уже кричать. Потому что вооруженные силы Новороссии - это армия двух реально существующих и независимых от Киева государств, у которых, помимо армии, есть все атрибуты государственности – суды, полиция, банки, налоговая и образовательная система. Всего этого могло бы не быть, если бы не "АТО". Всего этого могло бы не быть, если бы Киев сел за стол переговоров с Донецком и Луганском, согласился бы на федерализацию страны, пошел бы навстречу собственному народу, поднявшемуся против всех тех варварских, средневековых и людоедских порядков, которые новая власть несла Юго-Востоку, не спрашивая его мнения. Всего этого могло бы не быть, если бы каратели не начали навязывать свои идеалы силой. Не было бы никаких ДНР и ЛНР, не было бы никаких вооруженных сил Новороссии, которые Киев называет "террористами". Но ведь Киев, по сути, сам их создал.

Вы же помните, с чего все начиналось? Помните облетевшие весь мир кадры, на которых безоружные мирные жители останавливают танки и БТР карателей? Это этих людей объявили террористами. Но какие они террористы? Они совершили теракты? Они кого-то убили? Вся их "террористическая деятельность" заключалась в том, что они не желали мириться со всем тем чуждым их духу, что навязывала новая, незаконная власть (как минимум до выборов президента в мае киевскую власть можно было смело считать незаконной). В том, что они, не докричавшись до местных руководителей-регионалов, которые быстро договорились с Киевом и "слили" протест, начали захватывать администрации и формировать собственные народные органы самоуправления. Но ведь всего за пару месяцев до этого то же самое происходило в городах Западной Украины, но почему-то тогда еще президент Янукович не объявлял никаких антитеррористических операций, не вводил войска, не называл майданщиков "террористами" или даже "сепаратистами".

Я помню, когда я впервые приехал в Донецк в начале июня 2014 года, это был еще совершенно мирный и сонный город. Война уже была реальностью, но она казалась где-то далеко, в другой реальности. Работали все городские учреждения, автобусы с тогда еще функционирующего, ныне находящегося в прифронтовой зоне и заброшенного Западного автовокзала отправлялись в соседние области Украины и России, люди ходили в театры, в кино, сидели в кафе. Забегая вперед, скажу, что и потом, когда война пришла в Донецк, жизнь в городе продолжалась, люди жили, работали, отдыхали, гуляли, рожали детей, работали коммунальные службы, журчали фонтаны, но была уже совсем другая атмосфера. Атмосфера войны. Словами это не объяснить. Надо там побывать и почувствовать это. Особенно на контрасте с тем, что было до этого, когда война еще была далеко и казалась чем-то сюрреалистическим.

Разве могли дончане подумать, что в их прекрасном мирном городе будут рваться снаряды, что жители миллионного мегаполиса, привыкшие к почти европейскому лоску, будут вынуждены прятаться в подвалах от обстрелов, что целые поселки будут сметены с лица земли, что в их дома придет гражданская война, и брат пойдет на брата? Уже не доказывать свою правоту. Убивать.

Я помню тот Донецк, в котором увидеть вооруженного человека еще было экзотикой, гораздо чаще на улицах встречались обычные люди, мамы с детскими колясками, студенты, туристы, рабочие, предприниматели. И ведь тогда еще мало кто понимал, что такое жить в непризнанной, но своей республике, да и вообще, для чего она нужна? Тогда еще далеко не все поддерживали идею отделения, в городе еще оставались проукраински настроенные граждане. Тогда еще никто не понимал, что происходит.

Я помню, таксист, который вез меня в город, говорил, что Киев поставил ультиматум: с такого-то числа все, кто не покинет город, будут считаться "террористами". "А какой я террорист"?" - вопрошал он. "Я и оружия то в руках никогда не держал. Мне вообще по барабану вся эта политика, но я со своей земли никуда не уеду. С какой стати? Я здесь родился, здесь жили мои предки. Это мой город, и здесь мои правила. Пусть те, кто сюда пришел нести свою правду, уезжают!"

Понимаете? Все, кто не покинет мятежный город – это все "террористы"! Все, кому некуда ехать. Да и с какой стати они должны уезжать? Все эти мамы с детскими колясками, студенты, пенсионеры, шахтеры, рабочие, бизнесмены. Они - все "террористы". А значит, их можно убивать, грабить, насиловать. Значит, можно засыпать их города огнем и сталью. И ничего, что это города страны, которую каратели считали единой, и за единство которой якобы сражались. Там жили "террористы". Значит, их можно было стирать с лица Земли. Чтобы надолго, на многие поколения впредь запомнили, что нельзя жить по своим законам – надо жить по тем законам, которые намайданили в Киеве "прогрессивные европейцы", а все остальное – "отсталый совок", который подлежит уничтожению. Что протестовать – это исключительное право "майданщиков", а "ватники" такого права не умеют, потому что они тупые, отсталые и вообще любят "империю Зла" – Россию. А упрямых "ватников" можно давить танками и сжигать в Домах профсоюзов.

Я это понял еще тогда. Это потом я увидел, как слова "кровавого пастора" и сменившего его "президента мира" реализуются на практике. Увидел горящие многоэтажки, разрушенные деревни, превращенный в жуткие руины красавец-аэропорт, отгроханный за огромные деньги к приему иностранных гостей на Евро-2012, растерзанный, но непокоренный Первомайск, Горловку, Дебальцево, вереницы беженцев, которых планомерно расстреливали каратели, среди которых была небезызвестная и получившая ныне свое заслуженное звезда украинских медиа – Надежда Савченко. Грязные неотапливаемые подвалы, ставшие на месяцы местом жительства для стариков, детей, беременных женщин. Больницы, переполненные раненными, искалеченных людей и трупы, трупы, трупы.

В начале апреля 2014 года всего этого еще не было. Еще ничего этого не было. Только была объявлена какая-то "АТО", непонятно еще против кого и зачем.

Тогда еще не было Стрелкова, которого сегодня многие на Украине называют едва ли не единственным, кто развязал войну. Не было еще огненного аутодафе в Одессе, не было бойни в Мариуполе, не было кровавого боя в Волновахе, в ходе которого украинские каратели понесли первые серьезные потери, кстати, от их же командиров проданного ополченцам оружия. Были только люди, которые голыми руками пытались остановить танки. И зарождающиеся отряды ополчения, которые только начали организовываться, понимая, что голыми руками крестовый поход "Майдана" не остановишь, и что надо готовиться к войне. А она уже была объявлена. И вслед за армейскими подразделениями, которые уже тогда переходили на сторону восставших, не понимая, зачем им эта война с собственным народом, шли нацгвардейцы, карбаты, правосеки, наследники Бандеры, наследники тех, кто убивал и насиловал предков жителей Донбасса, да и всей Украины. И они делали все то же самое, что делали их предшественники. И народ Донбасса был вынужден взяться за оружие всерьез, когда понял, что это война на уничтожение, и им никто не поможет, кроме них самих.

Сейчас уже глупо рассуждать, а что было бы, если бы у власти в Киеве оказались бы более вменяемые люди, которые не решились бы на эту кровавую авантюру, которые предпочли бы попытаться найти компромисс с собственным народом, какой могла бы быть Украина сейчас. Наверное, этого не могло быть просто потому, что не могло быть. Потому, что новая киевская власть стала ею силой оружия, родилась в крови и пожаре, и в крови и пожаре ей суждено провести свой недолгий, я надеюсь, век. Потому, что эта власть изначально не хотела и не умела слушать отличное мнение – она была уверена в своей абсолютной правоте, непогрешимости и безнаказанности – ведь Запад, стоя у нее за спиной, вкладывая ей в руку горящий фитиль войны и науськивая в новый "дранг нах остен" убеждал, что ей ничего не будет, чтобы она ни сделала, ведь она делает это во имя "светлых идеалов евроинтеграции", ценностей западного мира в противовес ценностям "Мордора – Московии". Потому, что эта власть не умела, не могла и не хотела созидать, строить. Она была изначально запрограммирована на уничтожение. А никто не хочет, чтобы его уничтожали. Потому столкновение было неизбежным, была неизбежной война.

Что случилось – то случилось. Много воды утекло. Много крови. Кровь стала непреодолимой стеной между Донбассом и Украиной, лишив последнюю шанса в обозримом будущем возродиться в качестве единой страны, хотя бы вернуть то, что было до апреля 2014 го года, не говоря уже о строительстве чего-то светлого и идеального, с мыслью о котором многие, не задумываясь, что их используют, выходили за полгода до этого на "Майдан".

Наверное, когда-нибудь кровавая пелена спадет с глаз тех, кто яростно скакал на "Майдане", призывая уничтожить все русское, все непохожее на них. Кто с началом волнений на юго-востоке призывал к "крестовому походу", кто радовался "колорадским шашлычкам" в Одессе, кто рукоплескал расстрелу Славянска, кто одобрял и продолжает одобрять гражданскую войну и геноцид на земле, которую он считает частью Украины и которую хочет вернуть любой ценой, причем, желательно без тех пары миллионов "ватников", которые, по его мнению, слишком тупы, чтобы осознавать радость "светлого европейского будущего".

Ведь когда-то и жителям нацистской Германии пришло понимание того, что они натворили, и они ужаснулись – не только те, кто активно участвовал, но и те, кто просто молчал, своим молчанием покрывая самое жестокое и бесчеловечное преступление в истории человечества. Но для этого понадобились бомбардировки Дрездена и штурм Берлина, уничтожение уникальных культурных ценностей и гибель многих мирных жителей уже той страны, которая всего за шесть лет до этого считала себя единственной имеющей право вершить суд над всем миром и решать, кому жить, а кому нет.

Когда-нибудь то же самое произойдет и с Украиной. Смогут ли Донбасс, Харьков, Одесса жить вместе с денацифицированной и очнувшейся от безумия Украиной – большой вопрос. В любом случае это вопрос, на решение которого потребуется много лет. А пока есть объективная реальность, в которой существуют ДНР и ЛНР, кровью купившие себе право быть свободными и независимыми. И начало этой реальности положил 7 апреля 2014 го года и. о. президента Украины Турчинов, объявивший в своём телевизионном обращении, что в отношении людей, занявших административные учреждения в Харькове, Донецке и Луганске, власти страны будут проводить "антитеррористические мероприятия".

Понимал ли он, во что втягивает страну? Понимал ли, что это начало конца? Какая теперь разница? От ответственности за кровь и слезы Донбасса не уйдет никто!

http://ren.tv/blog/87468