Юрий Арабов, Игорь Манцов: «Оставаться людьми!»

топ 100 блогов podosokorskiy01.07.2011 Диалог месяца: июньское кино глазами критика и сценариста. Ужасы нашего городка. Что такое демократия?

Юрий Арабов, Игорь Манцов: «Оставаться людьми!»

Пока разрешают делать кино людям с именами вроде Звягинцева и Сокурова, но до поры до времени. Может быть, ещё как-то пробьётся Хлебников. А вот Попогребский, кажется, уже соскочил с этой иглы. Он делает фильм в 3D. Хорош Кирилл Серебренников…

Манцов: Юрий Николаевич, что хорошего или, наоборот, плохого в нашем нынешнем кинематографе?

Арабов: У нас, как во времена Сталина, кинематографическая ситуация замкнулась на одного человека — на нынешнего премьер-министра. Замкнули её два влиятельных человека, среди которых, кстати, нет третируемого общественностью Никиты Михалкова.

Фамилий называть не буду, так как не хочу, чтобы меня потом тягали по судам. Это всё сделано за спиной кинообщественности…

В 2008-м, когда один человек, кинематографист, пришёл к другому человеку, политическому деятелю, и сказал: «Зачем нам 200 студий? Мы аккумулируем все средства и распределим всего на восемь студий, будем выпускать только великие картины».

Правительство, как подразумевалось, станет всё это великолепие точечно финансировать.

Как и во времена малокартинья, сегодня заказываются картины в жанре ЖЗЛ; после войны, объясняют нам, они очень помогли патриотическому воспитанию.

Напомню, однако, что поколение, выросшее на сталинских ЖЗЛ, потом развалило СССР, так что патриотизм таким образом не воспитывается.

На этот год, насколько мне известно, финансируется около 40 картин. Но проблема в том, что, чтобы сделать одну приличную картину, нужно выпустить 10—20 плохих фильмов…

Хороший фильм — математическая категория. Нужен вал картин. В Голливуде около 3 тыс. картин в год, включая телевизионные и те, которые вообще не выходят на экраны. Естественно, там можно насчитать за год пару десятков приличных фильмов.

Премьер-министр, как человек «конкретный» и практичный, требует отдачи средств, поэтому грядёт небольшой Страшный суд… Ожидается отчёт о потраченных деньгах…

В ожидании этого суда в марте было запущено создателями модели две утки, призванных отвлечь внимание от главного — отсутствия коммерчески успешных проектов.

Первая утка — что у нас нет сценаристов, следовательно, отчитываться нечем. Вторая утка — что у нас нет киношкол, кроме ВГИКа и Высших режиссёрских курсов.

Справка: у нас 51 киношкола, кроме ВГИКа и Высших курсов. То есть киношкол больше, чем фильмов. Мнение о том, что нет сценаристов, я обсуждать отказываюсь. Для чего нужна была вообще «новая модель», я, честно говоря, понять не могу. Видимо, для того, чтобы коррупции и запускания фильмов по звонку сверху было ещё больше.

Манцов: То есть они чего-то не рассчитали?

Арабов: Не знаю…

Проблема в том, что зритель не ходит на отечественные картины, и даже на коммерческие. Известно, что наши блокбастеры проваливаются, «Обитаемый остров» и т.д.

До 2008 года эта проблема хотя бы частично решалась пиар-обеспечением тех наших фильмов, которые получают призы на международных фестивалях, а у нас за эти годы было довольно много призов: три венецианских приза, берлинские, каннские, «Оскары»…

Манцов: Локарно был…

Арабов: Да. А побед на фестивалях средней руки вообще не сосчитать. «Полторы комнаты», сделанные мною с Андреем Хржановским, получили 25 призов и до сих пор ездят по фестивалям.

Проблема проката «кино не для всех» решалась бы просто на базе киноклубов, из которых можно сделать артхаусные кинотеатры со своей аудиторией. Как это делается, скажем, во Франции, где на одной улице идёт Кэмерон и фон Триер. С этого могло бы начаться возрождение проката.

Другое дело, что, пока их возродят, может быть, прокатывать будет уже нечего. Плюс прокат фильмов по телевидению. Телевизионная поддержка и пиар-обеспечение увеличивают шанс фильма выйти к широкому зрителю.

Прокатом серьёзно заниматься не захотели, потому что отдан в «частные руки». Почему? Это вопрос психоаналитический. Возможно, создатели модели намеренно уничтожали картины, которые достойно представляют нас за рубежом.

Мне не очень хочется верить, что всё это было затеяно просто для того, чтоб разгромить конкурентов, которые берут за рубежом призы. Если это так, мы имеем дело с исключительно психоаналитической ситуацией.

Манцов: А что с новым фильмом Сокурова?

Арабов: Да, «Фауст» сейчас поедет в Венецию, но он готовился очень давно, ещё в той старой модели. Кроме того, фильм снят на деньги, выделенные премьер-министром.

Я думаю, большинство наших продюсеров просто потеряли вкус к кинематографу. Они хотят всех нас вогнать в телевизионную модель, которая будет идти в 3D. В этой модели, которую они сейчас пытаются застолбить, я не знаю, как можно будет работать.

Ну то есть будут давать деньги Звягинцеву, покуда он получает призы. Как только у него будет срыв и картина ничего не получит, его заблокируют.

Я ему говорил: «После первой вашей картины, которая не получит приза, об вас вытрут ноги все эти люди, которые хотят казаться вашими друзьями».

Манцов: В принципе ещё за «Изгнание» вытерли.

Арабов: За «Изгнание» — да, вытирали. Короче, пока что разрешают делать кино людям с именами вроде Звягинцева и Сокурова, но это тоже до поры до времени. Может быть, ещё как-то пробьётся Хлебников. А вот Попогребский, кажется, уже соскочил с этой иглы. Он делает фильм в 3D…

Хорош Кирилл Серебренников. Я посмотрел, как он работал на «Юрьеве дне». Но не думаю, что ему и дальше дадут снимать артхаус, и наши совместные с ним проекты уже несколько лет попросту не принимаются к производству. А на Западе очень много своих безработных.

Чтобы пробить совместное с ними производство, нужно 5—7 лет серьёзных усилий. Если ты Ларс фон Триер, то это легче — с его каннскими премиями, с его пиаром, а если ты из России, то это почти невозможно.

Манцов: Вы довольны «Юрьевым днём»?

Арабов: Кирилл совсем другой человек, чем я. Но за эту картину я вполне могу отвечать.

Манцов: Мне кажется, ему не хватает свойственного вам гротеска. У вас мать говорит мальчику: «Растворись в воздухе Отчизны». Слово материализуется, и мальчик растворяется. Это же почти братья Цукер, почти братья Маркс. Серебренников этого не чувствует, не ощущает вашу поэтику.

Арабов: Я не знаю, как делать гротеск. Может быть, его следует делать абсолютно «серьёзно».

Манцов: Но американцы же делают! У нас, видимо, просто не наработан язык.

Арабов: Возможно. К сожалению, у нас под артхаусом понимается угрюмая чернуха. Нестриженые лобки, сжигание трупа актрисы, которая изображает труп, тексты типа «Три дырочки у неё были рабочие, и все эти дырочки сделал я…».

Манцов: Это ж «Овсянки»?

Арабов: Да-да, это бессмертная цитата из бессмертной картины. Или Сухоруков, исполняющий роль писателя… Похоже, что режиссёр показывал материал кинокритикам и кинокритики говорили: «Это оставить, а это убрать…»

Есть ещё более суровые вещи типа «Волчка».

Манцов: Не видел.

Арабов: И зря. «Волчок» — это следующее: маленькая девочка лет семи сидит и курит на крупном плане, а сзади неё актёры имитируют половой акт. Смотришь и думаешь: «А ребёнок здесь при чём? За что, за что такие муки?»

Манцов: Вот уж не ожидал от успешного Юрия Николаевича Арабова такого скепсиса!

Арабов: Это не скепсис, а трезвость. Два года назад мне позвонил пресс-секретарь Лео Каракса и говорит: «Юрий Николаевич, Лео хочет с вами встретиться. Он мечтает делать Платонова». Что-то там тогда не состоялось, но, честно говоря, мне Платонова делать не хочется ни с кем…

Манцов: Почему? Проехали?

Арабов: Конечно. Я делал сценарий «Одинокого голоса человека» для Сокурова во времена зелёной юности. А сейчас другое…

Сейчас как у Чехова: «Жизнь твоя движется к закату. Кайся!» Это говорит дух Спинозы одному господину на спиритическом сеансе.

Манцов: А как вам сегодня работается? Сколько пишете сценариев в год? Один? Два? Три? В стол кладёте?

Арабов: У меня сейчас в столе три-четыре сценария, которые никуда не идут, ни в какое производство. Идея только что вышедшего романа «Орлеан» родилась из сценария, который в наших нынешних условиях не мог найти экранного воплощения.

Хотя я не сторонник писать сценарии в стол. Сценарий — это конформистский продукт, за который непременно нужно получать деньги. А если денег за него не получаешь, то нужно переходить…

Манцов: Куда, куда нужно переходить?!

Арабов (саркастически): На чистую бескорыстную работу. Вроде прозы.

Манцов: Вспоминаю годы учёбы во ВГИКе. Можно было десятками, сотнями предлагать самые безумные замыслы. У меня буквально дымилась голова от тех перспектив, от тех горизонтов, которые разворачивались в голове.

А потом выяснилось, что всем этим замыслам тут у нас положен предел. Нет коллективной языковой работы в отличие от англосаксонского кино. Нет универсального, общепонятного языка, чтобы делать какие-то вкусные вещи. Никто ничего такого не запустит.

Арабов: Да, у нас в основном проблема заказчиков… И лучше в неё не углубляться.

Манцов: А что вас заинтересовало в нашем кино за последние 20 лет?

Арабов: Две оскаровские картины Саши Петрова. Это абсолютные шедевры. С ними рядом нечего поставить. Ни продукцию фирмы Уолта Диснея, ни японское аниме.

Из игрового кино — Звягинцев и очень хорошее «Свободное плавание» Хлебникова. Хотя вторая картина Хлебникова, кажется, не сложилась. Там раздвоилась тема и ушло режиссёрское дыхание. Ещё это «Пыль» Сергея Лобана. Видел?

Манцов: Мне не очень понравилось.

Арабов: А мне очень! Оказывается, можно сделать кино за копейки. Кроме того, сценарий писала моя выпускница Марина Потапова.

Можно посмотреть фильмы Гай Германики. Правда, она всё время снимает одно и то же, но «Все умрут, а я останусь» запоминается.

Ещё Вырыпаев. «Кислород» я выдержал только 15 минут, но там есть работа с киноязыком. Попытка работы. Новый язык ему пока не даётся, но попытка есть.

К «Бубну, барабану» я отношусь более холодно, поскольку мне не нравится пасквиль на интеллигенцию. Показывать нашего изнасилованного государством интеллигента-библиотекаря, который ворует из библиотеки книги… Не знаю, как это назвать...

Манцов: Но это же метафора!

Арабов: Возможно, метафора. В любом случае видно, что человек умеет делать кино. «Волчок» — это тоже кино. И, конечно же, остаётся Сокуров со своими документальными и игровыми работами. Когда его, не дай бог, не будет, то исчезнет некая планка, на которую многие равняются, если даже Сокурова не любят.

Появилось вроде и коммерческое кино: «Антикиллеры», «Консервы», «Охота на пиранью» — всё это плоховато, но из этого могло что-то родиться….

Всё это список нулевых годов, до того, как была запущена «новая модель». Время вплоть до 2008-го было достаточно плодотворным.

Манцов: А из ваших собственных картин что для вас наиболее любопытно? За все годы работы.

Арабов: Мне кажется, что «Фауст» достаточно любопытный проект. Говорю так, что некрасиво хвалить то, в чём принял участие. Но картина, думаю, получилась. Мы сделали фильм не о том, как чёрт соблазняет человека, а о том, как человек соблазняет чёрта.

Манцов: Там есть чёрт как таковой?

Арабов: Есть, хотя он совсем не такой, как у Гёте.

Манцов: Картина полностью погружена в Средневековье или там есть какие-то коридоры?

Арабов: Безусловно, там есть коридоры. Сокуров, может быть, впервые в жизни экранизировал какие-то мои глупости. Например, я написал, что у Фауста в лаборатории стоит телескоп, в который он заглядывает и видит Луну, а на Луне гуляет американский космонавт. Саша не снял американского космонавта, зато он посадил на Луну обезьяну. И обезьяна машет с Луны рукой Фаусту.

Манцов: Сокуров наконец пошёл на гротеск?

Арабов: Временами и не всегда. Я понимаю, как ему трудно работать со мной. Но на прожитую жизнь не жалуются.

«Юрьев день» К. Серебренникова и «Чудо» А. Прошкина — две картины-метафоры, которые тоже для меня важны. В фильме «Полторы комнаты» А. Хржановского, думаю, наберётся 15 минут настоящего кино, крепкого, как неразбавленный спирт.

Манцов: А я, например, в последнее время часто вспоминаю ваш фильм «Круг второй».

Арабов: Ну, я-то сам его даже и не помню.

Манцов: Такой там минимализм, который сейчас почему-то очень сильно работает.

А что со ВГИКом, с кинообразованием?

Арабов: Во ВГИКе дают работать как хочется. Пришёл новый ректор В.С. Малышев, сильный администратор и не диктатор в педагогическом смысле. Он строит новое здание. Ребята приходят, как обычно, хорошие, и в целом ничем они от вас не отличаются.

Манцов: Вкус у вас к этой работе по-прежнему есть?

Арабов: Да, но проблема в том, что приходится читать одно и то же. Поле драматургии — оно же ограниченно. И поэтому читаешь то же самое, что и вам, но стараешься делать это немного по-другому.

Манцов: Как бы в другом стиле?

Арабов: Ну, вроде того. Преподавательская работа занимает очень много времени. Подготовка к лекциям и жуткая ответственность всё-таки мешают писать прозу и сценарии. Есть и специфические психологические проблемы. Например, рыдающие девочки на экзамене.

Манцов: О чём рыдают-то?

Арабов: Ну, ставишь ей пятёрку, а параллельно говоришь: «Всё-таки подумай. Может, это всё не твоё?»

Манцов: «Не твоё» в смысле «не твоя профессия»?

Арабов: Ну да. А она в жестокие-жестокие слёзы. Трудно работать!

Но есть и вещи радующие. Например, я в курсе того, что молодые читают, чем интересуются. Я в курсе того, что молодые слушают. Мне важно, что передо мной проходят срезы поколений, начиная с вашего, которые кое-чем друг от друга отличаются, но принципиально это всё те же самые люди. В общем, романтики.

Из них иногда получаются прагматики, однако, покуда они учатся, работать с ними скорее приятно, несмотря на жуткую ответственность и усталость.

Манцов: А куда нынешним выпускникам деваться в обозначенной вами ситуации малокартинья?

Арабов: А вот куда, например, вы девались? Оля Нагдасева на сериалах, ты в критике.

Манцов: Когда мы заканчивали, ничего не было, кино снимали мало, сериалов не было, потом был временный количественный выброс, и опять кризис.

Арабов: Я в этом смысле уповаю на интернет, на развитие технологий. Лет через пять артхаус будет развиваться в интернете. Просто нужно наладить, чтобы люди за прокат картины там хоть что-то получали. Я думаю, в этом есть какая-то перспектива. Думаю, большое кино будет бороться за «вторую реальность», за то, чтобы она подменяла первую: 3D, 4D, 5D.

А вот истории «про людей», рассказанные, скажем так, в режиме интерактивного киноязыка, будут осуществляться скорее в интернете.

Манцов: Согласитесь, что социально-психологическая ситуация душноватая…

Арабов: Проблема в том, что в 1991 году у нас не возникло нового государства, мы обознались тогда, просчитались.

Сейчас абсолютно та же самая система, только на стадии полного разложения. Взята за основу модель Владимира Ильича и Льва Давидовича — НЭП, то есть государственный монополизм при сужении гражданских свобод и однопартийной системе.

Вопрос не стоит, есть ли у нас «демократическое государство». Его, конечно, нет. Потому что демократия — это не свобода слова и не поездки за границу, а контроль над бюрократией. Всё остальное бонусы.

Наш с тобой задушевный разговор может быть, а может и не быть, это несущественно. Поездка за границу тоже не обязательна, а вот контроль за бюрократией — вещь абсолютно необходимая. Однако на повестке дня этот вопрос вообще не стоит.

На повестке дня стоит другой вопрос: существует ли у нас вообще государство, хотя бы автократическое? И я отвечаю на него скептическим образом: возможно, государства вообще нет. Или оно находится в рахитичном состоянии.

Смотри, 20 лет так называемым реформам. За 20 лет была восстановлена Япония, подвергшаяся двум ядерным атакам. В 1965 году японские транзисторы заполонили мир, а добротные «тойоты» и «хонды» начали теснить международные автомобильные бренды.

Или потерпевшая поражение Германия: в 1965-м обе Германии, и ГДР, и ФРГ, были отстроены. И Советский Союз в 1965 году вполне себе прилично выглядел.

Двадцать лет мы не может приблизиться к уровню 1989 года по многим промышленным показателям — странная история!

И в таких условиях мы ещё должны развивать киноязык и оставаться людьми… Попробуем…

Мы все увлечены историческим потоком, который несёт нас к неблагоприятному результату. Деградация идёт на всех уровнях, и нужно просто удивляться, что есть люди, которые ей не поддаются.

www.chaskor.ru

Оставить комментарий

Предыдущие записи блогера :
Архив записей в блогах:
«...учет и контроль повсеместный, всеобщий, универсальный, — учет и контроль за количеством труда и за распределением продуктов — в этом суть социалистического преобразования...» В.И. Ленин «...все шло по строго заведенному распорядку. Порученец находил нужную женщину и показывал ...
В номере - 6 полос. Спецвыпуск к 10-летию компании ФИЗИКОН - ведущего российского разработчика учебных компьютерных программ и Интернет-проектов в области естественных наук. Весь номер в формате PDF лежит в архиве газеты . Сказка про военную тайну, Мальчиша-Кибальчиша и его ...
Снилась мне Колумбия. Прекрасная солнечная страна. И ходил я по Колумбии в окружении наркобаронов как дорогой гость. И рассказывали мне наркобароны все-все про эту свою Колумбию. И все показывали. - Ось тут в нас - кокаїн, ось тут - героїн, - объясняли они, обводя широкими жестами рук ...
Кто узнал - тот старпёр :) ...
Ссылка на видео https://youtu.be/yhpTacwQW3s Подписаться на мой YouTube канал можно пройдя по этой ссылке  https://www.youtube.com/channel/UCSGweIYKhruFq1cR9jWpN4w ...