yakov_krotov: Ещё из интервью Юрия Афанасьева места, к
yakov_krotov — 03.08.2010Ещё из интервью Юрия Афанасьева места, которые вполне могут считаться мифологемами псевдо-либеральных интеллектуалов.
«Подавляющее большинство россиян на протяжении двух тысячелетий пребывали в состоянии на грани выживания. Многие десятки и сотни локальных миров прекратили свое существование, ушли в "мир иной" на глазах у тех, кто выживал в тех же условиях. Постоянные коллективные исчезновения из-за голода, болезней, грабежей и угонов в рабство отпечатались в социальной памяти и передаются веками из поколения в поколение в виде исторически транслируемых феноменов культуры».
Я сперва было решил, что Афанасьев оговорился – «на протяжении двух поколений», не двух же тысячелетий. Но «из поколения в поколения» указывает, что это, видимо, не оговорка. Впрочем, важнее два других мифа.
Один миф – методологический. Нет такого гипноза – то есть, нет таких «исторически транслируемых феноменов культуры» - которые бы поощряли рабскую психологию. Как нет и механизмов, поощряющих любовь к свободе. Механизму культуры вторичны по отношению к экзистенциальному выбору. Миф о «механизмах культуры» есть лишь видоизменение расистского мифа о «врождённой рабской душе» того или иного народа. Насколько лысенковщина не была случайным феноменом, видно из того, как настойчиво русские пост-революционные интеллектуалы говорили и говорят о закреплении в «русском народе» в результате репрессий неких особых черт. Говорящие, конечно, себя исключают из «выработанных».
У Афанасьева деньги определяют бытие. Это не марксизм, это номенклатуризм, не социология, а мифология, потому что по Афанасьеву и нищета, и богатство поощряют безволие. Русские терпят деспотизм, потому что «превращает их в существа безвольные», и в те же существа их превращают «нефтедоллары последних лет».
Второй миф – содержательный. Афанасьев возводит своеобразие России к Золотой Орде, следуя двухвековой уже традиции. Однако, в самом решающем пункте эта традиция делает странный кульбит. «Наследие Орды» - деспотизм и рабский характер подданных. Позвольте, а как же Орда завоевала Китай, Русь и прочие страны? Наследие Орды – милитаризм, причём возведённый в квадрат в сравнении с ордынским, переработавший все социальные институты. Русские, по Афанасьеву, готовы «умирать стоя». Вот как он описывает историю России: «Став единым образованием, оно, это большое общество, сначала называлось Московией, Московским царством, потом оно расширилось до России и в конце концов расползлось, разрослось до Российской империи. Заняв собой в подобном качестве всю центральную часть необозримого евразийского пространства».
Примечателен средний род и безличность: «расширилось», «расползлось», «разрослось». Можно подумать, что речь идёт о тесте, которые из кадки выползает на пустой стол. Как «образовалось», «сложилось». Никто ни в кого не стрелял, никто никого не истреблял… Русские только мучались и страдали, а завоевывали для России Восток и Запад какие-то призрачные создания… Русские бедненькие, безвольненькие, холопушки… До революции-то были откровеннее: «Солдатушки, бравы ребятушки!»
Это не проблема прошлого, это проблема настоящего. Да, современные русские – милитаристы особого рода, с психологией дезертиров и смершевцев. Это даёт единственную надежду на то, что Россия всё же не начнёт ядерной войны – война развеивает мифы о «победоносных вождях» и «героях-солдатах». Но в то же время именно изолгавшиеся донельзя люди способны начать атомную войну и погубить всех, включая себя. Постоянное понижение образовательного уровня, способности вести диалог, мыслить в общении превращает русских в людей, у которых психическая адекватность слабее вооружения. Во всяком случае, чтобы не дать России начать атомную войну, нужно считать, что Россия способна начать атомную войну – Россия, не какая-то там Персия.
Сама же по себе централизация власти – признак вторичный. Большинство деспотий не были опасны для соседей, а многие милитаристские государства не были деспотиями. Более того: Афанасьев совершенно верно характеризует Россию как «режим господства бюрократии». Конечно, было бы корректнее просто вспомнить Восленского: номенклатурократия. Это – не монархия, это олигархия, вылупившаяся из большевистского режима и отбросившая марксизм как ненужный кокон. Ещё и поэтому мифологема о российском деспотизме опасна: она внушает человеку, что его пассивность неизбежна. Да нет – номенклатурократия неприятный режим, однако, отнюдь его смерть отнюдь не на кончике иглы, а много ближе.
Миф Афанасьева (и внутри-номенклатурного либерализма в целом) есть именно миф о неизбежности и неколебимости власти номенклатуры. Сделать ничего нельзя! Не рыпайся! У этого мифа есть и обряд – Пляска Одиночки. Афанасьев всем своим поведением демонстрирует – ни с кем нельзя объединяться. Каждый живёт сам по себе! Партия? Бесполезно! Общественное движение? Пустая трата сил! Единственный раз, когда Афанасьев «объединился», это было участие в придворной интриге, заменившей Горбачёва на Ельцина, обогатившей интриганов, уморившей Сахарова и ставшей частью превращения номенклатуры из гусеницы в бабочку.