Взгляд из кабины "Истребителя"

ptiz_siniz — 21.11.2021 "Сегодня нам предстоит говорить о романе, который мне не нравится совсем," - так начинал лекцию "Булгаков. Воланд вчера, сегодня, завтра" Дмитрий Быков. Когда я читала эту его лекцию, я была поражена тем, что
а) Быков не любит роман "Мастер и Маргарита";
б) что он сделал вывод:  "Булгаков писал роман не о Сталине, а для Сталина."

Рассказывая о булгаковском "Мастере", Дмитрий Быков колол писателя, щипал, упрекая в старании понравиться этим романом главе СССР, а потом взял и написал странный перепев этой книги, выведя Сталина как Мефистофеля и даже называя его коротко "Меф". И хотя Сталина давно нет в живых, парадоксальным образом "Истребителем" Быков тоже словно хочет ему понравиться...

"То, что роман этот писался не столько для вечности (она всегда мечтается любому автору), сколько для одного конкретного адресата, подтверждается самим наличием там слова «мастер». «Но он мастер?» – спрашивал Сталин Пастернака в разговоре о Мандельштаме. Он Мефистофель, ему нужны профессионалы – летчики, ракетчики, танкостроители, умелые писатели, умелые композиторы." Д. Быков
https://sobesednik.ru/kultura-i-tv/20201109-master-i-messir

В статье о "Мастере и Маргарите" Дмитрий Быков пишет:
"Во втором тысячелетии от Рождества Христова этот сюжет сменился другим – фаустианским. Бог как будто понял, что спасти все человечество посредством создания новой веры невозможно, оно не прошло контрольного испытания, и Бог потерял интерес к этому проекту, переключившись на другие дела. Что касается человечества, оно ощутило себя кем-то вроде коллектива лагерников, среди которых есть, конечно, талантливые люди. Их помещают в особые шарашки, где они и делают для Бога всякие интересные и полезные вещи, будь то забавные безделушки, литературные шедевры или крылатые ракеты. В качестве покровителя этим профессионалам – мастерам – выделяется Мефистофель, наименее мерзкий и наиболее обаятельный из адских духов."

Фактически это краткое содержание книги Быкова "Истребитель". Дмитрий  Львович столько анализировал роман Булгакова, столько ревновал к сумасшедшему его успеху, что, такое впечатление,  не выдержал и сдался ему, сдался настолько, что взял его за основу, что, на мой взгляд, совершенно недопустимая вещь для писателя, претендующего на свой голос в литературе. Вместо Воланда-Сталина у него Мефистофель-Сталин.
Фауст/Мастер там - авиаконструктор: Туполев (ака Антонов), Королев (ака Царев)... Есть и мимолетный образ Маргариты - загадочной, с ведьминскими чертами Марины (ах, это нарочитое созвучие имен: Маргарита, Марина...). И есть главный булгаковский рецепт: реальность плюс мистика. Литературовед и аналитик Быков вывел формулу удачи, а писатель Быков ею воспользовался в тех рамках, которые позволил ему материал.
"И весь этот роман — это попытка сделать производственному роману метафизическую прививку." Ну, немножко сделал , так, самую малость...

Любопытно написал один рецензент, читавший всего Быкова, его трилогию романов "О" и два романа из трилогии "И" и ожидавший выхода заключительной книги, чьё название должно было тоже начинаться на "и":
"Не "Истина" про дело Бейлиса, как мы все ждали. Очень символично, кстати. Истребитель вместо Истины. "Не Истину я принёс вам, но Истребителя"."
https://www.livelib.ru/book/1005786790/reviews-istrebitel-dmitrij-bykov


"Истребитель" несколько странно составлен - словно сборник статей для журнала "Story".  Наличие сквозного героя журналиста Бровмана отражено пунктиром, я его не восприняла как реального человека, и скрепляет форму он достаточно формально. Вообще все персонажи книги показались мне какими-то картонными , только один Чкалов (Волчак) вышел живой. Над остальными характерами не будет споров, размышлений, дискуссий -  нет для этого никаких предпосылок. Исторические прототипы либо узнаваемы, либо легко уточняются. Но главное в романе - это не правда характеров и тем более не сюжет, поскольку там и нет особого сюжета - просто рассказы о самых ярких летчиках и авиаконструкторах 30-х годов. Главное - это концепция. А она такова: 30-е годы - мощное, прорывное время мечты, сильнейшего  устремления в крайности пространства: через полюса, через всю планету, выше, еще выше - в стратосферу, к Луне, за все мыслимые пределы. Быков восхищается, наслаждается, описывая этих невероятных людей, чьё творчество так не похоже на знакомую ему стихию - борьбой с материей. Но знаком порыв и бесконечность, неисчерпаемость мечты... Однако кроме вдохновенного героизма этих людей 30-х в романе контрастным фоном упоминается вторая сторона того времени: сложнейшее, на грани выживания, с надрывом, в полной бытовой неустроенности существование масс. Писатель видит вызов тех лет так: мечтай о невозможном, твори в любых условиях, какие тебе определит мудрый Меф, - или прозябай. Либо аскетизм вырванных из обычной жизни работающих в шарашках учёных (зато получающих от власти все заводские возможности для реализации проектов), либо скудная/нищая, полная  страха, зависти, бытовой неустроенности жизнь. Позиция Быкова в романе однозначна: прекрасно творчество, избавленное в шарагах от семей, быта, от внешней свободы (уж какая она была возможна тогда), прекрасны высокие цели, рекорды и всё, что так будоражит сердца и умы, далёкие от мещанских ориентиров. Кстати, забытое нынче слово мещанство - что пришло ему на смену? Сменившее минус в коннотации на плюс хюгге?.. Уют, комфорт быта сейчас встали во главу угла, и, кажется, Быков против этого... То, как он упивается героической атмосферой 30-х, можно было бы понять и разделить, если бы... не та самая, чёрная ее сторона. При всей  моей симпатии к Чкалову и Коккинаки (Канделаки в романе), Леваневскому (Гриневицкий в романе) и Серову (Петров в романе), Туполеву и Королеву, я, в отличие от Быкова, совершенно не могу отключиться от судеб Бабеля и Хармса, Мандельштама и Михоэлса, Пильняка и Мейерхольда,  Заболоцкого и Корнилова, Д. Андреева и Вавилова, Солженицына и Ольги Берггольц,  Шаламова и Л. Гумилева, Ариадны Эфрон и Лидии Чуковской, В. Дворжецкого и Зои Федоровой, и многих, многих известных и неизвестных деятелей культуры, науки, военачальников, представителей интеллигенции, раскулаченных и переселенных, расстреляных и замученных в тюрьмах и лагерях...
В конечном итоге все наши споры о  сталинском времени упираются в фундаментальный вопрос: оправдывает ли цель средства её достижения? Все отвечают на него по-разному, и именно в этом, на мой взгляд,  лежит различие в нашем отношении к сталинским методам.
Быков говорит так:
"Я вообще считаю, что единственная цель Советского Союза была достичь стратосферы. Он её достиг. После этого он был не нужен. Это была единственная страна, которая могла это осуществить, и которая была так устроена, что в ней 90% занимаются рабским, мучительным, отвратительным трудом, а 10% живут в шарашках. И жизнь этих 10% меня в этом романе интересовала. Сейчас этих 10% нет. Я не скажу, оправдывали они или окупали происходящее, но они собою придавали ему смысл. Сегодня я этого смысла не вижу."
https://echo.msk.ru/programs/beseda/2785658-echo/

Но разве не придают смысл любому времени - вне зависимости от наличия или отсутствия кровавых правителей - Пушкин и Глинка, Брюллов и Суриков, Достоевский и Чайковский, Толстой и Лесков,  Менделеев и Лобачевский, Пирогов и Сеченов, Крузенштерн и Бутлеров, Левитан и Врубель, Мусоргский и Рерих?..  Есть они - есть и высота.
А ещё, как мне показалось, в концепции Быкова нет места духовному: отсутствует ощущение, виденье любой человеческой жизни как чего-то  важного, подверженного развитию, ценного своим уникальным путем и связями с другими людьми... Взгляд на земные просторы сверху, из кабины истребителя - это конечно, хорошо, эффектно, но деталей оттуда, людей живых не видно напрочь...

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив