Впервые в России, или о научной новизне

navlasov — 19.09.2018 Сегодня утверждали темы диссертаций наших аспирантов. По поводу одной из них я задал вопрос: "А в чем тут научная новизна?" Будущий научный руководитель изумленно ответил: "Ну как же! Ведь в России об этом никто пока не писал!"

Представление о том, что если в нашей стране о чем-то пишется впервые, значит, написанное обладает несомненной научной новизной, широко распространено по сегодняшний день. Отсюда все эти фразы из аннотаций - "впервые в отечественной историографии", "первая написанная на данную тему книга на русском языке"... Двадцать лет назад, когда я учился на истфаке, такие представления были едва ли не доминирующими. Использованная в студенческих работах иностранная литература котировалась среди преподавателей практически на уровне неопубликованных первоисточников. Конечно, не у всех; были и те, кто говорил нам о единстве мировой науки. Однако общепринятая практика выглядела именно так.

Откуда растут уши у этого явления? Свое начало эта практика берет в советскую эпоху и в те времена была вполне осмысленной: писали о том, что исследователь впервые анализирует некую проблему с марксистских позиций. Применение новой по отношению к данной теме методологии - один из способов обеспечить научную новизну, так что никаких претензий тут быть не может. Поскольку за пределами Восточного блока историков-марксистов было не то чтобы мало в абсолютных числах, но немного в относительных, сплошь и рядом между понятиями "впервые с марксистских позиций" и "впервые в СССР" можно было ставить знак равенства. Со временем это стало входить в привычку. Постепенно, незаметно первенство в отечественной историографии стало приравниваться к абсолютной научной новизне.

Как известно, от марксизма потом отказались. А привычка осталась. В данном случае нельзя даже говорить о том, что вместе с водой выплеснули ребенка - именно ребенка и удалили, а грязная водица вся на месте. Привычка сравнивать себя только с соотечественниками, вариться в собственном соку оказалась удивительно живучей, тем более что сотням и тысячам работников вузов и исследовательских институтов она позволяла поддерживать видимость научной новизны их работ при полном ее отсутствии.

К слову сказать, единственным позитивным последствием нынешнего повального "скопчества" - я имею в виду тенденцию оценивать ученого исключительно по количеству его публикаций, индексируемых в базах Web of Science и Scopus - так вот, единственным его позитивным последствием, хотя и ни в коей мере не перекрывающим множество негативных, является то, что многие отечественные историки, до этого вполне комфортно плававшие в собственной луже, вынуждены были осознать себя как часть мировой науки и задаться вопросом о том, что нового они могут сказать в ее контексте. Ответ часто получался разочаровывающим; именно поэтому многие до сих пор цепляются за старое представление о научной новизне в отечественных границах.

В реальности - если кто не в курсе - научная новизна определяется относительно мировой науки, и о ней можно говорить в двух случаях:
- В научный оборот введены новые материалы, которые до этого никто не использовал
- Уже известные факты изучены с помощью новой методологии, которую к ним ранее никто не применял.
Конечно, можно спорить о том, действительно ли в данной конкретной кандидатской диссертации добавление пары архивных документов обеспечило какую-никакую новизну. Но если работа не соответствует ни первому, ни второму критериям - спорить просто не о чем. Если человек первым в России взялся за какую-то тему - честь ему и хвала. Но что толку, если он в своей работе просто составил реферат десятка современных, скажем, французских монографий? О какой новизне может в этом случае идти речь? Так можно написать научно-популярную книгу или учебник; исследовательской работой такой текст не является.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив