Война в Португальской Гвинее – засада в Кирафо и странная история солдата

Небольшой эпизод Заморской войны в Португальской Гвинее, произошедший в апреле 1972 года.

Эта история произошла на востоке Португальской Гвинее, в районе активной деятельности ПАИГК. Один из участков данного региона с весны 1972 года находился под контролем 2701-й касадорской роты из состава 2912-го касадорского батальона, сформированного 2-м пехотным полком в Абрантиш, старинном городком на берегу Тежу.

Подразделение было типичным для позднего этапа Заморской войны, командовал батальоном подполковник Каштру Лемуш, за пленами которого были долгие годы службы в Республиканской национальной гвардии (португальская жандармерия) и президентство в ФК "Боавишта" (это была достаточно распространённая практика Эштаду Нову, когда лояльные офицеры поощрялись такими гражданскими синекурами). Все прочие офицеры батальона относились к милиционному составу – то есть были выпускниками университета, которые "добровольно" пошли отслужить в офицерах. 2701-й ротой командовал капитан милиции Лоренсу, запомнившийся подчинённым привычкой ходить в ковбойской шляпе и с "Вальтером" на поясе

В марте 1972 года майор Лемуш приказал 2701-й роте начать сооружение дороги, связывающей штаб роты в Салтинью с устьем реки Канторо, впадавшей в Корубал, за которым лежали полностью контролируемые партизанами после оставления Мадины-ду-Боэ в 1969-м территории. Само строительство дороги в полностью ненаселённых краях выглядело малопонятным, и позднее было отменено португальским командующим в Гвинее генералом Спинолой.

Первый же выход роты в указанный район в последний день марта закончился катастрофой в виде нападения печально-известных гвинейских пчёл, что привело к тяжёлым ранениям 5 военнослужащих. Тем не менее, после недельной паузы, 10 апреля 1972 года работы были начаты. После пяти дней расчистки дороги они были прерваны на выходные.

В понедельник 17 апреля работать на дороге выпало боевой группе под командованием альфереса милиции Армандину да Силва Рибейру – выпускника Коимбры, как и многие из них весьма оппозиционно настроенного к режиму. Два военных грузовика проехали в деревню Мадина-Буко, где забрали рабочих из числа местных ополченцев. Командир местного ополчения Демба сообщил альфересу, что накануне один охотник около Кирафо наткнулся на следы большой группы повстанцев, которые, очевидно, всю субботу пролежали в засаде, ожидая португальских военных. Это была би-группа ПАИГК под командованием Паулу Малу, будущего главного таможенника независимой Гвинеи-Бисау.

По какой-то причине, альферес Армандину проигнорировал данную информацию и настоял на том, чтобы ополченцы вместе с военными направились на расчистку дороги. Два грузовика, полные людей поехали вперёд, никакого охранения организовано не было. Дальше была засада.

Водитель первого грузовика в последний момент заметил партизан в кустах и нажал на тормоз, так что первый выстрел из безоткатного орудия угодил прямо перед машиной. Альферес Армандину успел выскочить из кабины и, укрывшись за колесом, попытался организовать оборону. Но тут граната РПГ взорвала колесо, за которым он укрывался. Ещё несколько гранат угодили в кузов грузовика, был открыт огонь из автоматического оружия.

Второй грузовик развернулся и на полной скорости умчался назад, по возвращению в Мадина-Буко военные из второй машины срочно связались со штабом, с Бисаланки вылетели два "Фиата", которые пролетели над местом засады и передали, что видят горящий грузовик, но никаких следов врага.

После этого другие боевые группы роты спешно прибыли в Мадина-Буко и выдвинулись к месту засады. На месте было найдено около двух десятков тел, многие серьёзно обгорели и не поддавались идентификации. Всего погибло 11 португальских военных, 5 африканских ополченцев и неизвестное количество гражданских лиц.

Но для одного из португальских военных, объявленных погибшим, история на этом не окончилась. Один из африканских ополченцев, успевших спрятаться в буше во время засады, рассказал португальскому командиру, прибывшему во главе первой боевой группы на место, альфересу милиции Паулу Сантьягу, что видел, как партизаны ПАИГК увели с собой одного португальского солдата, раненого в руку. Альферес Сантьягу утверждал, что передал это сообщение капитану Лоренсу, но почему-то оно не было принято во внимание. Возможно, причина была в том, что африканец сказал, что этим захваченным врагом солдатом был радист, а радист роты, первый капрал Антониу Феррейра был стопроцентно опознан среди погибших.

Так что рядовой Антониу да Силва Батишта был включён в список погибших. Он был из Порту, старший сын рано овдовевшей женщины, у которого была пара маленьких братьев. Антониу ещё до армии пришлось работать носильщиком в аэропорту Порту, чтобы обеспечить семью. Уже в Гвинее альферес Армандину, узнав о семейном положении Антониу, поднял вопрос о возвращении того на родину. И после нескольких месяцев бюрократических проволочек пришёл ответ, что рядовой Батишта продолжит службу в метрополии – соответствующее распоряжение уже прибыло в штаб в Бисау, и было передано командованию батальона на следующий день после засады. И вместо старшего сына безутешная мать в Порту получила гроб с его обгоревшими останками, который и был похоронен на городском кладбище Крестинш.

Рядовой Батишта, оглушённый взрывом, был отброшен от машины и подобран бойцами ПАИГК, которые увели его с собой, и немедленно переправили в соседнюю Гвинею. Его привезли в Конакри, где с ним беседовали руководители ПАИГК Нину Виейра и Ариштидиш Перейра. Он оказался первым пленным португальцем после операции Мар Верди".

Тем не менее, после рейда на Конакри ПАИГК предпочитала не афишировать наличие у себя португальских пленных, так что о рядовом Батиште не было объявлено. Хотя ему и дали написать несколько писем семье, которые, как утверждала ПАИГК, были отправлены в Португалию через Международный Красный Крест. Тем не менее, семья рядового в Порту никаких писем не получала – может, партизаны не выполнили своё обещание, а может письма были перехвачены португальской госбезопасностью ДГС.

Батишта был освобождён в сентябре 1974 года, после окончания войны. Вечером 17 сентября он прибыл в Порту и вошёл в родной дом – его мать, каждый день приходившую на могилу на кладбище, успели предупредить, но всё равно появление живого сына стало для неё нешуточным потрясением. На следующий день вместе с матерью и бывшей невестой (она вышла замуж за другого, узнав о его смерти) Батишта посетил свою могилу.

Затем ещё пару месяцев ему пришлось походить по инстанциям, прежде чем его признали живым и выдали документы. Тем не менее, по результатам этой истории, бывший солдат Батишта не был признан участником боевых действий в ходе Заморской войны – в его новом военном билете не было ни слова о службе в Португальской Гвинее.