Воспоминание друзей и коллег о Михаиле Шнейдере

Воспоминание друзей и коллег о Михаиле Шнейдере

Вот некоторые отрывки из этих воспоминаний:

....У Шнейдера было множество замыслов, идей. И то, что так неожиданно он был мгновенно вырван из этого мира — для нас, его друзей, это абсолютная катастрофа. Он был действительно великим человеком. Каждый его урок становился раскрытием какой-то абсолютно новой реальности.... Михаил Шнейдер — один из лидеров нашего поколения. Для меня это ясно как день. И мне больно и обидно, что понимают это немногие.
С одной стороны, Миша — выдающийся авторитет, все молятся по его сидуру, читают в его переводы Море Невухим. С другой стороны, его голос так и не был полностью услышан. Будучи окруженными множеством друзей и учеников, он оставался одиночкой.

Шнейдер — фигура такого масштаба, что его можно сопоставить с Рамбамом. Он углубился в фундаментальные духовные проблемы нашего времени и сделал в их исследовании выдающиеся открытия. Их понять и превратить в практику пока только предстоит. Возможно, Рамбама тоже не слышали при жизни. Пока мы в еврейском мире остаемся разделенными по полочкам и секторам, голос Шнейдера тоже не вряд ли будет услышан. Но есть надежда, что он все-таки зазвучит для потомковв будущем.

Илья Дворкин

...Понемногу Миша ушел в академический мир. С его основательностью и неторопливостью ему там было лучше, чем в Хабаде. Занимался он сложными темами. Я как раз недавно перечитывал его статью о влиянии еврейской философии на жидовствующих в Новгороде. А потом он ушел в изучение Каббалы в рамках университета Бар-Илан.
Но я все время чувствовал в нем хасида. За всеми его глубокими лекциями ощущалась хасидская мысль. Хасидизм ощущался в его поведении, в том, как он принимал людей, в самоотверженности, с которой он помогал им в соблюдении заповедей. Ведь вдобавок к великолепной голове у него было доброе сердце.
Он ушел из Хабада, но в этом не было ломки и кризиса. Скорее, это был такой напор тшувы, который не выдерживал никаких рамок. В академическом мире Миша тоже не вписывался ни в какие рамки, он был выше их. Он не был человеком формальных рамок и искал истинное содержание во всем.
Шнейдер совершил истинную революцию и в академическом мире, и в мире религиозном. Он показал, что серьезно понимать еврейскую мысль и тексты можно, только имея основательное религиозное образование.
Свой последний урок он провел в Рош Ашана. За несколько дней до смерти он передал людям глубочайшие идеи. Это символично: до последнего дня он оставался тем, кто дает людям Тору.

Михаэль Кориц

.... После Мишиной смерти Семен Парижский написал: «Шнейдер показывал нам границы мысли». И это действительно так. Погрузиться на такую глубину для любого другого человека представляется невозможным. Однако значимость Шнейдера для меня и многих связанных с ним людей (учеников и не только) заключалась в другом: он был своего рода эталоном. Эталоном человека, личности. Тем стержнем, на котором держался мир многих. Такое понимание приходит уже после того, как человека нет. Уход Миши — чудовищная потеря, подчеркивающая общее безумие того мира, в котором мы неожиданно оказались. Теперь это еще и мир без Михаэля Шнейдера.

Менахем Яглом