Волшебная сила искусства-2

rightview — 05.09.2018

Почему это актуально – вспоминать и восстанавливать первоначала римского мира? Да потому, что русский мир пронизан аналогиями с римским. (Как и западный мир, впрочем.) Почти любому социальному процессу и явлению в наши дни можно найти соответствие в римской истории. И я конечно пытался понять, кого мне мучительно напоминает эта физиономия.



Осенило после текста «Волшебная сила искусства» и ссылок после него, когда две фотографии случайно оказались рядом: ну конечно же перед нами копия Захарченко! Как тут не согласиться с мыслью о полезности разглядывания старых портретов. Мы должны гордиться: история оживает – «такой глава государства» функционировал в наше время, у нас под носом. А мы знали? А мы гордились?



Как и в известном сюжете Конан-Дойла перед нами не только внешнее сходство. В данном случае налицо единый антропологический тип и общая социальная генеалогия. Тип, поднятый со дна и вынесенный на поверхность одной и той же тенденцией, которую мы уже тысячу раз обсуждали на страницах этого журнала (1, 2, 3). Однако её проявления масштабируются, в том числе в актуальных образах русского низового народного вождизма 90-х гг. – 2000-х. Она проявляет себя максимально наглядно в глубинах народной силовой стихии.

Два человека и две судьбы свидетельствуют о том, что бывает, когда отодвинув прогнившую элиту, народ берёт власть в свои руки, выдвигая лидера из «простых». Филипп Аравитянин – солдат-преторианец, поднявшийся к вершинам. Охранник, ставший главой государства, если это можно назвать государством. Новороссию, согласно легенде, тоже создавали парни от сохи.

Принятая в обществе концепция власти рекрутирует кадры себе подстать. Чем она примитивнее, тем они проще. Деградация власти в условиях цезаризма перемещает её в руки внутреннего и внешнего пролетариата, жителей окраин. Историки Рима, описывая этот процесс, говорят о «варваризации»: подразумевается приток на командные должности в армии и гражданской администрации провинциалов, имеющих чаще всего германское или африканское происхождение, но современное значение слова «варвар» учитывается в не меньшей степени. Феномен «варваризации» хорошо различим и у нас.

В начале 2000-х в интернете много трещали, что дела в стране идут плохо, потому что у власти «нерусская элита». Надо укомлектовать власть «своими», «национальными» кадрами, жизнь и наладится. Кстати, везде, откуда выставляли русских после развала СССР, кричали на митингах те же самые лозунги, а затем успешно приступили к их реализации. Вот, правда, жизнь далеко не везде поспешила «наладиться».

Но Рим солдатских императоров и Новороссия – пожалуй, более близкие нам образцы счастья, которое наступает, когда «свои» наконец огребают преобладающие позиции и народная «подлинность» получает долгожданную возможность проявить себя во всей красе. Прежде всё плохое приписывали официальным структурам «старого режима», коррумпированным и дряблым. А тут мир захлестывает волна свежей крови: дав пинка под зад официалам, за бразды берутся обыкновенные шахтеры реальные пацаны. Слышен их топот чугунный – являются гунны/арабы/вандалы/готы/лангобарды/нацисты/чекисты и другие персонажи, якобы не испорченные старой прогнившей цивилизацией. Они устраивают истинный народно-национальный порядок, «от души», на радость писателям вроде Григория Турского, Огюстена Тьерри и Егора Холмогорова.

Ну, а дальше наступает время восхитительных открытий. Скоро оказывается – сюрприз! – что новое у нас уже где-то было. Только не в таком масштабе. Дальше больше. Выясняются детали и становится понятно: мы-то думали, что это лекарство, а это – болезнь. Мы тешили себя иллюзией, что это обновление и свежесть, а это – концентрат продуктов гниения старого мира. Чудеса римской весны оборачиваются обыкновенным бандитизмом. Нового цезаря, поднявшегося с самого дна, приветствуют как истинно своего, от энтузиазма распирает, и он сам какое-то время держится, пытаясь вжиться в роль «отца отечества». Затем порода берёт своё, и он изымает своё отовсюду, куда упадёт глаз: экспроприирует состояния, товарные потоки, виллы, права, магазины, автомобили, драгоценности, квартиры, полномочия, рабов, женщин, чашу с ядом или порцию тротила. Небо, обессиленно упав на брюхо, напоследок пробует по-солдатски бодро отжаться, но не удерживается даже на минимальной на высоте – грузно плюхается вниз, дабы окончательно упокоиться на всём земном. Солдатня с удовольствием пинает его труп при Вероне.

В 2012 г. всё это обсуждалось в форме комментария к журналу, который вёл тогда в ЖЖ Егор Просвирнин: «У нас нет времени привести наверх радикальных дикарей из «своих» национальных низов, простых, но агрессивных, как германцы V века, а потом 500 лет ждать, пока в этом сброде проснется культура власти. По сути-то подобных дикарей и так слишком много добралось до собственности и рычагов в начале 90-х гг. Не многое изменится, если завтра лозунги будут иными. Создать национальную элиту на чувстве мести и многолетнего злобного бессилия – замысел изначально никуда негодный и провальный. Даже в лучшем для мстителей варианте развития ситуации революционные кадровые прорывы придётся занулять. Чтобы организм мог жить и развиваться дальше, левые меньшинства, дорвавшиеся до власти, как злокачественная опухоль, пойдут под нож. Так случилось с якобинцами во Франции конца XVIII века. Так Сталин в 30-х гг. ликвидировал революционную элиту СССР».

Так они туда и пошли. Эксперимент по компенсации дефицита элитности народным радикализмом, а с ним эксперимент по преодолению последствий эксперимента, начались почти одновременно через два года после сказанного.

Вывести из оборота десяток-другой варваров, однако, совершенно недостаточно, чтобы остановить общее направление сползания, а оно неизменно определяется вектором «варваризации». Варваризация по-прежнему с нами – после махровых признаний того же Холмогорова её не вырубишь топором. Варваризация в сомнениях Путина, в его метаниях перед вопросом, кто он, то ли император Юстининан, который борется за своё мировое господство, то ли герой сопротивления готский король Тотила, который отчаянно препятствовал Юстиниану восстановить imperium romanum. Варваризация внутри русских националистов – можно вспомнить, как один из упомянутых здесь светочей Новороссии публично именовал другого такого же «бородатой блядью», а тот ему отвечал в сходном стиле (вероятно что-то вроде «жирная продажная сука»). Немногим позже блядь и сука как ни в чем ни бывало на пару, нерушимым тандемом, словно Рабочий и Колхозница, указывали народу путь на фронт русско-украинской войны. И спасибо им на том: при таких перстах указующих затея выглядела уже не настолько восхитительной.

Исследуя феномен, надо спросить себя, а отделяет ли вообще что-то принципиальное с одной стороны русское национальное бандитское движение 90-х и с другой стороны русское национальное движение 2000-х? Для того, чтобы уточнить мысль, прибегнем снова к помощи Иосифа Кобзона как всероссийского связующего звена. Усматривал ли этот друг семьи Вячеслава Иванькова (ещё с 80-х) и друг Александра Захарченко между ними сколько-нибудь значительную разницу? Мне почему-то кажется, что нет. Остаётся большим упущением идеологов русского национализма, признаком близорукости и зашоренности не замечать в легендарных персонажах бандитского мира вроде Японца, Сергея Михайлова («Михась», «солнцевские»), Сергея Тимофеева («Сильвестр», «ореховские»), Антона Малевского («измайловские») реальных, причем успешных лидеров русского сопротивления. Солнцевские, ореховские, тамбовские, уралмашевские и т. д.: вот он, подлинный конгресс русских общин, а не какая-то фикция, сочиненная в 90-х Скоковым, Рогозиным и Глазьевым!

Настоящий русский националист новороссийской пробы уверен, что «русская власть» – это не власть каких-нибудь там абстрактных русских. Определение «русскости» в его руках подобно бейсбольной бите: он применяет его произвольно по своему усмотрению, в частности, тех, кто стоит у него на пути, он не моргнув глазом лишает этого звания. «Расчеловечивает», для чего «русскость» — превосходно эффективный инструмент. Для правильного русского националиста «русская власть», за которую он «борется» с данной «нерусской властью» – это власть его и его друзей, его команды-секты. (В лучшем случае он готов нехотя поделить страну с двумя-тремя такими же группировками, но вообще при первой же возможности они вступают друг с другом в конфликт не на жизнь, а на смерть.) Все прочие признаются русскими в той мере, в какой готовы её принять. Образ мыслей каких-нибудь «солнцевских» на этом фоне чуть менее радикален, и именно потому, что они во всём реальнее и не могут позволить себе гнать пургу – они ж ещё и делом занимаются. Зато у них намного радикальнее практика – задолго до Донбасса ребята, чистокровные русаки, отжимали у прогнившего антирусского режима целые районы столицы и подмосковья, далее везде, поддерживали своих, строили церкви, осаживали кавказцев, формировали анклавы самоуправляемого русского мира, оазисы относительной независимости от «жидомасонской эрэфии». Итого, я не вижу, что мешает чтить «Сильвестра»-Тимофеева или уралмашевских из Екатеринбурга в качестве героев русского национального восстания, намного дальше отдельных болтунов продвинувшихся по стезе. Простые русские люди объединялись, взявшись за оружие, чтобы постоять за себя – это же и есть то самое, о чем мечтательно говорят националисты.

Впрочем, принципиальнее не столько обнаружить националистов в бандитах, сколько, наоборот, увидеть бандитов в националистах нашего мейнстримного разлива, идентифицировать бандитизм в самой психологии, в ущербной сути ментальности лево-цезаристского народа, которая будет всплывать на поверхность, переписывать дизайн проекта и размещаться на коньке каждый раз, когда этот народ будет что-нибудь «строить», неважно, Россию, Новороссию, коммунизм или железную дорогу на Колыму. Причины того, почему у нас каждый раз получается бандитизм и группировка, даже если на хате вывеска с гербом, рассматривались, например, здесь. Вечный Кобзон диагностируется в наших краях позади любых декораций: он сакраментален как символ плавильного котла русского мира, в горниле которого сплавляются воедино, спаиваются и склеиваются генералы, воры в законе, красные, белые, бандиты, прокуроры, писатели, пенсионеры, миллиардеры и прочие бюджетники. Большая спайка торжествует как нетленно-инвариантный сюжет. У нас договорная страна, в которой по выражению Г. Павловского можно договориться с кем-угодно о чём угодно. Всё конвертируется и сливается с приведением к одному и тому же знаменателю всеобщего дробления в труху, и этот универсальный знаменатель – цезаризм бандитизм. Новороссия – не исключение. Филипп Аравитянин правил лишь пять лет, его вознёс в цезари переворот и он ушёл в ту же дверь. Народный вождь Захарченко продержался немного меньше.

Россия – это больной римский мир на последней, терминальной стадии. Следующей не бывать.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив