Выставка МЕЛЬНИКОВ/ MELNIKOFF в Музее архитектуры

architectstyle — 17.11.2022

До 23 января 2023 года в МУАРе проходит выставка "Мельников / Melnikoff", приуроченная к 130-летию Константина Степановича Мельникова (1890-1974). Масштабное и яркое исследование жизни и творчества архитектора представлено в парадной анфиладе главного здания Музея архитектуры. Кураторы отказались от хронологического или типологического построения экспозиции. Каждый зал воплощают какую-нибудь идею или важную инновацию, принесённую Мельниковым в архитектуру. Цветовое решение экспозиции строится на трёх цветах: терракотовом - цвете кирпича, белом - самом распространённом в архитектуре и золотистом - цвете спальни в собственном доме Мельникова. На выставке представлены более 200 экспонатов – графика, архитектурная и художественная (ученические работы, портреты), архивные документы, живопись, личные вещи Константина Степановича и фотоматериалы из архива Дома Мельникова, который был сохранен сыном архитектора, Виктором Константиновичем. Предлагаю вашему вниманию краткий обзор этой масштабной выставки.
Первый зал называется Визионер.


В.К. Мельников. Портреты К.С. Мельникова, 1962 и 1947. Холст, масло


К. Мельников. Здание народного комиссариата тяжелой промышленности, 1934. Макет. Макетная мастерская «ПИК-Макет», 2020





Мироздание в архитектуре. Архитектурная фантазия, 1965. Бумага, карандаш, акварель

Рождение архитектора. Студенчество и первые работы. Целая серия курсовых проектов 1914-1916 годов представляет разнообразные по стилистике и типологии сооружения от классицистических павильонов до культовых сооружений в русском стиле. Важно отметить, что Мельников продумывает не только архитектурно-художественное решение, но и планировку вместе с техническими аспектами - в частности, рассчитывает систему отопления зданий.
Будущий архитектор исследовал и применял стили разных эпох, что оказало влияние на его ранние проекты и последующую работу в качестве преподавателя во ВХУТЕМАСе. Совместно с Ильей Голосовым они вели курс "Новая Академия", основным тезисом которого был синтез достижений предшествующей архитектуры и новых экспериментальных форм. С 1918 года Константин Мельников начинает работать в Архитектурно-проектной мастерской Моссовета. Он принимает участие в генеральном планировании столицы, по проекту "Новая Москва" под руководством А.В. Щусева и И.В. Жолтовского. Молодой архитектор занимается фиксацией района Бутырского Вала и его перепланировкой.
Параллельно с работой в мастерской Моссовета Мельников создает ряд конкурсных проектов. Самый ранний из них - поселок для служащих при Алексеевской психиатрической больнице в Москве (1919) в районе Канатчиковой дачи представляет собой классический по структуре ансамбль с двором-курдонером главного здания и въездной трехпролетной аркой. Но уже в проектах 1920-х годов для масштабных московских конкурсов Мельников серьезно трансформирует классические образцы и постепенно переходит к авангардным формам, формируя свой собственный уникальный стиль.





Проект церкви для провинции в русском стиле. Курсовой проект, 1915. Бумага, тушь, акварель, карандаш


Здание военного музея в классическом стиле. Курсовой проект, фасад. 1916. Бумага, карандаш, акварель, тушь, цветной карандаш





Посёлок для служащих Алексеевской психиатрической больницы в Москве. Перспектива, проект, 1919. Бумага, карандаш, тушь, акварель


Посёлок для рабочих. Перспектива. Проект, 1920. Бумага, карандаш, тушь, акварель

Ранние инновации. Архитектура и движение. Константин Мельников смело заходил на "чужую" для архитекторов территорию: будь то инженерные конструкции, технологические процессы, транспортные или логистические решения. Он всюду предлагал свой комплексный рецепт, выходящий за пределы архитектуры в узком смысле. С начала 1920-х годов его не оставляла тема движения, в частности - проблема потоков. Чтобы разрешить противоречие между статичностью архитектуры и текучестью потоков (людей, транспортных средств и товаров), он вводил элементы, которые делали оптимальным взаимодействие фиксированного и подвижного.



В выставочном павильоне "Махорка" (1923) динамика задана самой технологией. Необходимо было построить табачную мини-фабрику с помещением для экспонатов. Наперекор заказчику, Всероссийскому махорочному синдикату, архитектор предложил по-своему организовать потоки сырья и продукции: горизонтальное движение фабриката в процессе обработки он заменил на вертикальное, что в конечном счете определило архитектурный облик павильона.
На выступающем из стены глухом объеме архитектор разместил гигантский плакат. Вместе с диагональной надписью эта суперграфическая композиция издалека напоминала посетителям типовой брикет махорки того времени, что сделало павильон примером «говорящей» архитектуры. Он стал не просто местом для экспонатов, а гигантском экспонатом сам по себе, образно воплощающим в себе тему фабричных потоков.


К. Мельников. Павильон "Махорка". Макет. Макетная мастерская Худ. Комбинат Минкультуры РСФСР, 1982


К. Мельников. Фонтан в Парке культуры и отдыха. План, перспектива,1929. Фоторепродукция, 1977


Застройка Котельнической и Гончарных набережных в Москве. Перспектива, 1937. Бумага, уголь

Цилиндры как модули. В своих пространственных композициях 1920-х годов Мельников увлеченно использует модули - стандартные прямоугольные единицы, блокированные друг с другом нетривиальным образом - со сдвигом по диагонали. Сначала в пилообразной застройке Большой Серпуховской улицы (1923) и киосков Ново-Сухаревского рынка (1924), затем - в киосках Торгсектора СССР в Париже (1925).



Позже в качестве таких модулей он начинает использовать пересекающиеся цилиндры, наслаждаясь игрой необычных пространств, которые возникают снаружи и внутри. Из цилиндров он создает здания в виде цепочек, змеек и даже многолистников. Архитектура остаётся для него искусством формы и лишь во вторую очередь - функции, что принципиально отличает его от современников-конструктивистов. Его проекты - самодостаточные объемные формы, гигантские скульптуры, которые представимы в любом ландшафте: в лесу, на берегу моря или в городской застройке. В апреле 1927 года, буквально через десять дней после проигрыша в конкурсе на клуб имени Зуева своему коллеге Илье Голосову, он находит для них место в проекте собственного дома в Кривоарбатском переулке.






При всех различиях общественного здания для сотен людей и частного дома на одну семью в обоих случаях им была реализована одна идея. Из-за недостатка средств стройка затянулась на два года. В 1929 году, боясь потерять незавершенный дом, Мельников настойчиво проталкивает через московских чиновников идею массового жилья - домов-коммун по своей системе. Собственный дом позиционируется им как социально значимый эксперимент на себе и своей семье. Уже после окончания строительства, в 1931 году Мельников всерьез работает над эскизными проектами массовой застройки из цилиндрических объемов разной этажности и диаметра.


К. Мельников. Дом Мельникова. Фото и макет. Макетная мастерская Studio 911, 2015




Говорящая архитектура. Подвижность архитектуры Мельникова и её готовность к изменениям "здесь и сейчас" хорошо видна в проектах семи рабочих клубов, созданных в 1927-1931 годах. Они содержат полный набор возможных раздвижных перегородок и перекрытий для трансформации интерьеров:
зонирование пространства по вертикали при помощи поднимающегося или выдвигающегося горизонтального щита (пола) в зрительном зале (клубы "Каучук", имени Фрунзе); зонирование пространства по горизонтали за счет раздвижных "живых" стен (клубы имени Русакова, имени Зуева, "Свобода"). В клубе имени Русакова большой зал превращается в несколько помещений вместимостью от 350 до 1225 человек; раздвижные полы с плавательными бассейнами под ними (клубы "Свобода", "Буревестник"). Спортивный зал для игр становится водным стадионом с трибунами. Наконец, трансформация "внутрь - вовне" в клубе имени газеты "Правда" в Дулёве, где сцена зрительного зала в холодное время года работает внутри здания, а летом снаружи, как "зеленый театр". В клубе "Свобода" предполагалось совместить и горизонтальные (пол), и вертикальные (стена) раздвижные конструкции. Увы, это был тот самый случай, когда архитектура шла впереди инженерных и финансовых возможностей. Фактически "живые" стены просуществовали короткое время лишь в клубе имени Русакова. На синьках рабочих чертежей показан их механизм - это откидывающиеся перегородки на трех балконах, которые через систему блоков поднимаются к потолку.



Мельниковская идея внутренней трансформации здания не случайно нашла своё наиболее полное отражение именно в клубах. Само понимание рабочих клубов, по Мельникову, означает многофункциональность пространства в противовес использованию его как одного большого актового (или зрительного) зала. Разнообразие помещений клуба и по размеру, и по функции, возможность их комбинирования между собой ложится в логику изменяющихся пространств: за счет движущихся стен и полов они могут сжиматься и расширяться, становясь то большими театральными и кинозалами, то маленькими аудиториями, комнатами для кружковых занятий, спортивными залами и даже бассейнами. Идеи изменяемого зонирования с помощью движущихся перегородок не были для Мельникова веянием времени - много лет спустя, в проекте Дворца Советов на Ленинских горах (1959), архитектор под девизом "разноравное" использует их для трансформации гигантского амфитеатра на пять тысяч мест в комбинацию из нескольких залов.



Персональная экспозиция К.С. Мельникова на V Триеннале в Милане, 1933. К началу 1933 года Константин Мельников переживал не лучшие времена: иссяк поток заказов конца 1920-х годов на гаражи и клубы, завершалась работа над выгодным проектом Дворца труда в Ташкенте. Он не был приглашен к участию в главном конкурсе эпохи - на проектирование Дворца Советов, и работал исключительно по собственной инициативе над альтернативным проектом Дворца народов. Неожиданно для себя в феврале 1933 года Мельников получает приглашение от организаторов V Триеннале в Милане представить свою персональную экспозицию в числе 12 мастеров современной архитектуры.
Эта новость захватила воображение архитектора, переживавшего переломный момент профессиональной карьеры. Мельников задействовал все свои связи на уровне Москвы и СССР. Однако хождение весной 1933 года "по кабинетам" советских функционеров закончилось непреклонным отказом. В итоге выставка в Милане была реализована, но не такой, какой её планировал автор. В личном архиве сохранились списки экспонатов и план "ковровой" развески 120 фотографий построек и чертежей разного размера. В отсутствие архитектора миланские кураторы волевым решением уменьшили их число почти в три раза, а главное - нарушили авторскую логику трех больших разделов каждой из стен экспозиционной ячейки: архитектура форм общественной жизни, пластических форм и рациональных форм и еще двух подразделов (архитектура конструктивных форм и механических форм). В итоге представленные проекты были перемешаны, а Мельников, получивший фото реальной экспозиции, был просто вне себя. Несмотря на это, Миланская Триеннале стала для Мельникова вторым после Парижской выставки пиком международной славы, при жизни поставив его имя в истории архитектуры среди имен Миса ван дер Роэ, Райта, Гропиуса, Корбюзье и других ведущих архитекторов эпохи.


Реконструкция 2022 года. Музей Константина и Виктора Мельниковых




Не только Париж. Международные связи Мельникова. Распространено мнение, что триумфальный, но непродолжительный мировой успех К. Мельникова ограничивается участием в Парижской выставке 1925 года и его отголоском в виде персональной экспозиции в Милане в 1933 году. Однако до сих пор недооценены международные связи архитекторов советского авангарда и лично Мельникова, их включенность в общемировой архитектурный процесс того времени.



Всемирная выставка 1925 года на самом деле стала ключевым этапом в его международной карьере, при этом светская жизнь Мельникова оказалась не менее важной, чем создание павильона СССР Он познакомился с ведущими французскими архитекторами - записная книжка наполнена их адресами и телефонами.


К. Мельников. Павильон СССР на международной выставке в Париже в 1925 году. Макет Ю.М. Лоев, 1973

За Парижем последовали выставки в Варшаве (1926), Салониках (1926), Нью-Йорке (1927) и, наконец, престижная Триеннале в Милане (1933). Важно, что Мельников участвовал в них как самостоятельная фигура, а не в составе архитектурных объединений. Примером мировой популярности Мельникова является переписка с фирмой Goldman Simmons & Cо (Лос-Анджелес) осенью 1926 года - практичные американцы вели с ним переговоры о дизайне мужских галстуков "от Мельникова".
Ведущую роль в выставках за рубежом и контактах с иностранными гостями играло Всесоюзное общество культурной связи с заграницей (ВОКС). Хотя Мельников не был вовлечен в московские визиты Ле Корбюзье, организованные ВОКСом, осенью 1931 года он участвовал в приёме американцев, проектировавших мюзик-холл в Рокфеллер Центре (Нью-Йорк). После 1930 года все зарубежные конкурсные проекты Мельникова - памятник Колумбу (1930), павильоны СССР в Париже 1937 года и в Нью-Йорке 1964 года, увы, так и остались на бумаге.


К. Мельников. Гараж на 1000 машин над мостами Сены в Париже, 1925. Макет. Макетная мастерская «ПИК-Макет», 2020

Живопись. Традиционалист. На выставке показаны живописные работы Мастера, ведь он обучался и на живописном отделение Московского училища живописи, ваяния и зодчества (МУЖВЗ). Живопись так и не стала основной деятельностью в жизни Мельникова, но изобразительные принципы трактовки пространства, массы и световой среды сильно повлияли на его архитектуру.



В возрасте 15 лет юный Мельников поступил в МУЖВЗ, где учился на протяжении 12 лет на трёх отделениях: общеобразовательном, живописном и архитектурном. На протяжении всей жизни он оставался убежденным традиционалистом в живописи, приверженным идеям московской школы.


Ученические рисунки К. Мельникова, 1910-е. Бумага, уголь

Живопись Константина Мельникова - это анализ собственных архитектурных приёмов, натуры, ближайшей окружающей действительности, средство заработка.


К. Мельников. Автопортрет, 1910-е. Холст, масло


Портрет Людмилы Мельниковой, дочери архитектора, 1923. Холст, масло

В конце 1930-х годов Мельников обращается к живописи как к средству заработка. Первый гонорар за живописную работу (портрет Сергея Владимировича Образцова) Мельников получил в 1939 году. В этом же году он вступает во Всекохудожник. Эта организация снабжала художников материалами, заказывала и покупала работы, отправляла в творческие командировки.


К. Мельников. Автопортрет, 1930-е. Холст, масло


К. Мельников. Автопортрет, конец 1930-х. Холст. масло


Портрет Ирины Мельниковой, жены Виктора Мельникова, конец 1950-х. Холст, масло

Изображения интерьеров Дома дают важную информацию об изменении оформления помещений в разные периоды существования постройки. Можно заметить, что Мельников часто обращался к проблеме изучения света и его передачи как в рамках плоскости картины, так и в пространстве Дома.


Интерьер Дома Мельникова. Туалетная комната, 1930-е. Холст, масло

Основные объекты изображения для Мельникова практически всегда одни и те же: Дом в Кривоарбатском переулке, члены его семьи, он сам. В обращении к таким близким для себя темам он утверждает их абсолютную ценность и даёт себе широкие возможности для исследования натуры и пространства.


Портрет Анны Мельниковой, жены архитектора, 1940-е. Холст, масло


Интерьер гостиной Дома Мельникова, 1944. Холст, масло

Основным спросом в военное и послевоенное время в 1940-е годы пользовался исторический жанр. Мельников выполнил несколько работ для выставок: "Приезд Пожарского в Нижний Новгород" (1941), "Сухаревская башня" (1947). Особенностью этих работ является то, что они реализованы в нехарактерно малом для этого жанра формате. Мельников создавал камерные картины.


Сухарева башня, 1947. Холст, масло

Несмотря на то, что Мельников обрел мировую известность, он на протяжении всей жизни продолжал поддерживать отношения со своими родственниками. Важность семьи для архитектора подтверждается не только большим количеством портретов домочадцев: сохранились личные дневники, в которых он постоянно пишет о своих близких.


Портрет Анны Мельниковой, жены архитектора. Холст, масло

Константин Мельников как традиционалист всегда сохранял в основе своего миропонимания традиционные ценности прошедшего XIX века: представления о важности семьи, дома и веры в Бога, а как архитектор устремился за ХХ веком и стал одним из защитников новых принципов в строительстве.


К. Мельников. Вид на собственный дом, 1936. Холст, масло


Вид на восточный фасад дома с Кривоарбатского переулка, 1930-е. Холст, масло


Дом Мельникова. Интерьер гостиной, 1944. Холст, масло


В.К. Мельников. Спальня в доме К.С. Мельникова, 1933. Холст на фанере, масло

В 1936 году Мельников был уволен из Московского архитектурного института, а с 1938 года лишен права заниматься архитектурной деятельностью. В 1965-1974 годах наступила реабилитация и общественное признание К.С. Мельникова. После долгого забвения имя Мельникова вернулось к мировой аудитории благодаря книгам, вышедшим за рубежом. Отчаявшись издать автобиографическую рукопись на родине, Мельников в середине 1960-х ведет переписку с издательством в Праге. Тогда же у него завязываются дружеские отношения с молодыми учеными из США А. Спрагом, а затем Ф. Старром, он разрешает им сделать фотосьемку своего архива. Через десять лет Старр напишет первую книгу про архитектора "Мельников. Архитектор-одиночка в массовом обществе" (1978). В 1970 году Миланский политехникум приглашает архитектора, чтобы неделей почёта отпраздновать его 80-летие, но, как и за 40 лет до этого, Мельников не получит разрешение на выезд из СССР.

Источник информации: этикетаж и кураторские тексты в музейной экспозиции

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив