Великий поэт Джамбул которого не было

von_hoffmann — 28.02.2025

28 февраля 1846 года родился Джамбул Джабаев — казахский советский поэт-акын, лауреат Сталинской премии.

Согласно семейному преданию, мать Жамбыла, Улдан, родила его в то время, когда аул Истыбая (деда Жамбыла) спасался от набегов, нередких в то время в степи. Это случилось возле горы Жамбыл в верховьях реки Чу. Бедный кочевник Жабай, отец Жамбыла, дал своему сыну имя горы.

Ещё мальчиком Жамбыл научился играть на домбре. В 14 лет (по другим данным: в 1897 году в возрасте 52 лет) он решил уйти из дома и стать акыном, зарабатывая пением. Пел он под аккомпанемент домбры в стиле толгау (речитатив). Жамбыл пел исключительно на казахском языке. В конце XIX — начале XX века неоднократно участвовал и побеждал в айтысах (соревнованиях) видных акынов. Славился как мастер обличительных песен. Позже из дореволюционного репертуара с его слов были записаны эпосы «Суранши-батыр», «Утеген-батыр», сказки «Хан и акын», «Сказка о лентяе» и др.

Ко времени Октябрьской революции 1917 года Жамбыл был уже 70-летним стариком, давно не бравшим в руки домбры. Но, со слов акына, началось его духовное перерождение и творческий подъём. «Всё великое и прекрасное в нашу эпоху раскрывается через образ Сталина», — говорил Жамбыл.

После Октябрьской революции 1917 года в творчестве уже широко известного к тому времени акына появляются новые темы — «Гимн Октябрю» (1936), «Моя Родина» (1936), «В Мавзолее Ленина» (1936), «Ленин и Сталин» (1936).

В его песнях можно было встретить почти всех героев советской властной верхушки, он придавал им черты эпических героев, легендарных богатырей — «Аксакалу Калинину» (1936), «Песня о батыре Ежове» (1937), «Клим батыр» (1936), «Наш Киров» (1939) и др.

Его песни прославляли жизнь в СССР и широко распространялись властями. Фигура девяностолетнего Жамбыла подавалась в образе восточного мудреца-аксакала, приветствующего новый строй и его людей. Он становится самым уважаемым акыном Казахстана, а его песни — частью нового быта казахского аула. С 1938 года являлся депутатом ВС Казахской ССР.

Жамбыл Жабаев умер 22 июня 1945 года, не дожив до своего столетия 8 месяцев. Его похоронили в ауле Жамбыл Жамбылского района, Алматинская область (район и аул названы в его честь. В этом ауле организовали музей Жамбыла, около дома сад, который он вырастил сам.

Это знал каждый советский школьник. Только вот правда ли это?
_____

Автор Дмитрий Шостакович (тот самый):

Один мой знакомый композитор рассказал мне историю — необыкновенную и обыкновенную. Обыкновенную потому что правдивую. Необыкновенную — потому, что речь в ней все-таки идет о жульничестве прямо-таки эпохальном. Достойном пера Гоголя или Гофмана. Композитор этот десятилетиями работал в Казахстане. Сам он хороший профессионал, окончил Ленинградскую консерваторию. Как и я по классу Штейнберга, но годом позже. В Казахстане он очень пошел в гору. Был чем-то вроде придворного композитора. А потому и знал очень многое, что от непосвященных скрыто.

У нас каждый знает имя Джамбула Джамбаева. У меня сын его стихи в школе учил. И внуки мои продолжают учить — разумеется, по-русски. В переводе с казахского. Очень даже трогательно звучат стишки. Ну, а что было во время войны. «Ленинградцы, дети мои». И 100-летний мудрец в халате. С ним все иностранные гости любили фотографироваться. Очень экзотичные получались фото. Народный певец, мудрость веков в его глазах и т.д. И даже я поддался, грешен. Сопроводил своей музыкой какие-то вирши Джамбула. Было такое.

И все оказалось, понимаете ли, выдумкой. То есть, конечно, Джамбул Джамбаев как таковой существовал. Переводы, значит. Вот только оригиналов не было. Потому что Джамбул был, может быть, и хороший человек. Но вот поэтом он не был. То есть, может быть и был. Но это никого не интересовало. Потому что русские так называемые переводы несуществующих творений Джамбула сочинялись русскими поэтами. И они, поэты эти, даже не спрашивали у великого народного певца разрешения. А если бы и хотели спросить, то не смогли бы. Потому что переводчики ни слова по-казахски не понимали. А Джамбул ни слова не знал по-русски.

Впрочем, вру. Одному слову его научили: «гонорар». Джамбулу растолковали: всякий раз, когда он подписывался (а Джамбул был, разумеется, неграмотен, но подписываться его научили, и он рисовал какую-то закорючку, которая изображала подпись.), он должен произнести это великое слово «гонорар». И тогда ему выдадут денег. И он, Джамбул, сможет купить много новых баранов и верблюдов. И, действительно, всякий раз, когда Джамбул ставил этот свой крестик под очередным, договором, ему выдавали гонорар. И народный певец становился все богаче и богаче, это ему очень нравилось.

Но один раз получился конфуз. Джамбула привезли в Москву. И среди прочих встреч, приемов и банкетов — устроили встречу с ребятами, пионерами. Пионеры же, окружив Джамбула, стали просить его об автографах. Джамбулу объяснили, что надо поставить свою знаменитую закорючку. Он ее рисовал, и при этом приговаривал: «гонорар». Джамбул ведь был уверен, что платят именно за подпись. О «своих» стихах он ничего не знал. И очень расстроился, когда ему объяснили, что никакого «гонорара» на сей раз не будет. И его богатство не увеличится.

Как жаль, что Гоголь не успел описать это. Великий поэт, которого знает вся страна. Но который не существует.

Но у великого гротеска есть оборотная — трагическая сторона. Может быть, этот несчастный Джамбул был и в самом деле великим поэтом? Ведь он что-то такое бренчал на своей домбре. Что-то напевал. Но никого это не интересовало. Нужны были величавые оды Сталину. Нужны были комплименты в восточном стиле. По любому поводу: День Рождения Вождя, принятие Сталинской Конституции. Потом выборы. Гражданская война в Испании и т.д. Десятки поводов к стихослагательству, о которых древний неграмотный старик ничего не знал. И знать не мог. Какое ему дело до «горняков Астурии».



За Джамбула трудилась целая бригада русских стихотворцев. Среди них весьма знаменитые: Симонов, например. И уж они-то конъюнктуру знали хорошо. И писали так, что вождю и учителю нравилось. Разумеется, больше всего о нем, о Сталине. Но и подручных не забывали. Например, Ежова. Песню о Ежове в свое время, помнится, очень хвалили. В ней в псевдонародном стиле восхвалялись и органы, и их славный руководитель. И выражалось такое пожелание: «И пусть моя песня разносит по миру всесветную славу родному батыру». Слава-то о ежовщине разнеслась, да не та, о которой думали стихоплеты. Писали они торопливо, много. Когда кто-нибудь из «переводчиков» выдыхался, его заменяли новым. Свеженьким. И, таким образом, производство не останавливалось. Фабрику эту прикрыли только со смертью Джамбула.

Скажут, как всегда: нетипично. А я опять-таки возражу: почему же, очень даже типично. Ведь тут ничего не было против правил. Наоборот, все было по правилам. Все как надо. Великому вождю всех народов нужны были и вдохновленные певцы всех народов. И этих певцов разыскивали в административном порядке. А если не находили, то создавали. Так вот создали и Джамбула.

Сама история появления на свет нового великого поэта очень, на мой вкус, типична. И поучительна. Русский поэт и журналист, работавший в 30-е годы в казахской партийной газете (она выходила на русском языке) принес туда несколько стихотворений. Он сказал, что записал их со слов какого-то народного певца-казаха и перевел. Стихи понравились. Напечатали. Все остались довольны. А тут как раз готовилось торжество великое: показ достижений казахского искусства в Москве. Партийный руководитель Казахстана прочел стихи «неизвестного поэта» в газете. И дал команду: разыскать. И чтоб срочно написал песнопение в честь Сталина. Кинулись к журналисту: где твой поэт? Тот стал отнекиваться. Видят, парень соврал. А из беды-то надо выходить. Да и «народный казахский поэт» Сталину все равно нужен для восхвалений. Кто-то вспомнил, что видел подходящего живописного старика: играет на домбре и поет, на фото должен получиться хорошо. По-русски старик ни слова не знает, конфуза не будет. Просто надо ему дать ловкого «переводчика».

Так разыскали Джамбула. Срочно сочиненное от его имени восхваление Сталину было отправлено в Москву. Сталину ода понравилась. Это было самое главное. Так вот и началась новая и невиданная жизнь Джамбула Джамбаева.

Что ж в этой истории нетипичного, неожиданного? Наоборот, все закономерно. Все развивается плавно, по плану. И история эта настолько типична, что даже была предсказана и даже, так сказать, запечатлена в художественной литературе. Мой хороший знакомый Юрий Тынянов написал большой рассказ «Подпоручик Киже». Вроде бы, история из времен императора Павла. Как там оно было во времена Павла, не знаю. А для нашего времени она стала самой что ни на есть актуальной историей. Потому что в ней рассказывается, как несуществующий человек становится существующим. А существующий — несуществующим. И никто этому не удивляется. Потому что это — привычно и типично. И может быть с каждым. «Подпоручик Киже» читался всеми нами со смехом. И страхом.

Теперь этот рассказ даже школьники знают. В результате описки в приказе возникает мифическая фигура. В рассказе эта мифическая фигура — подпоручик Киже — проходила длинную карьеру, женилась, впадала в немилость. А потом Киже становился «любимцем императора». И «умирал» в чине генерала. Торжествовала фикция. Потому что человек в тоталитарном государстве значения не имеет. Имеет значение одно — неукоснительное движение государственного механизма. Для механизма нужны только винтики. Сталин всех нас винтиками и называл. А один винтик от другого не отличается. Их легко заменить один другим.

Можно выбрать один из винтиков и сказать: «С сегодняшнего дня ты будешь — гениальный винтик». И все дружно будут считать именно этот, выбранный винтик, гениальным. На самом деле — совсем не важно, гениален ты или нет. Гением может стать каждый, если прикажет вождь. Такая психология насаждалась с остервенением. Популярная песня, которую передавали по радио каждый день по много раз, как раз и настаивала: «У нас героем становится любой». Маяковский, «Лучший, талантливейший» часто публиковал стихи в «Комсомольской правде». Однажды кто-то позвонил в редакцию и спросил: почему в сегодняшней газете нет стихов Маяковского? Ему ответили, что Маяковский в отъезде. «Хорошо, а кто его заменяет?».

Я не люблю Маяковского. Но показательна психология. У любой творческой фигуры должен быть заместитель. А у заместителя — свой заместитель. И все они должны были быть наготове — в любой момент, когда понадобится, заменить «лучшего, талантливейшего». Дескать, помни — вчера ты «лучший, талантливейший», а сегодня — уже никто. Ноль без палочки. Дерьмо.

Найдено здесь: https://vk.com/club216286676?w=wall-216286676_259846



или

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив