ВЕЧНЫЙ ПОЦ или Повесть о Рабиновиче. Глава вторая. Воровитый шизофреник. (2)

don_katalan — 31.05.2021 (начало, общий тег)
Yurko Alexander
ВЕЧНЫЙ ПОЦ или Повесть о Рабиновиче (политический триллер)
Часть первая. Мутное прошлое
Глава вторая. Воровитый шизофреник. (2)
Молодым человеком, пробившимся в общественную приемную летчицы-героини, был никто иной, как неспособный одолеть свою мерзопакостную жадность, Вадик Рабинович. А требовалось проходимцу заполучить партию дефицитного линолеум новой марки, выпущенного в качестве эксперимента на одном из подмосковных заводов. Вместе с линолеумом нахальный мастер РСУ включил в подсунутую на подпись заявку еще добрый десяток позиций дефицитных строительных материалов.
Двух слов В. Гризодубовой в верхнем углу «Прошу помочь!» подкреплённой её личным звонком в один из кабинетов Государственного комитета СССР по материально-техническому обеспечению и снабжению было достаточно для того, чтобы заявка, получившая до этого отказ во всех инстанциях, было удовлетворена во всей полноте и в самый короткий срок.
Нужно ли говорить, что Вадим Зиновьевич вовсе и не собирался делать даже мало-мальский ремонт в музее. А 2,5 тысячи квадратных метров экспериментальной партии линолеума, сотни квадратных метров пластика, обоев, глазурованной плитки и несколько десятков наборов сантехники и другого дефицита ушли "налево" за наличный расчет, а вся выручка пошла в карман З. Рабиновича.
– От поц! – только и прошептала героическая лётчица, узнав от следователя, как надругался гадкий мародёр Вадим Рабинович над её чувствами к отцу и над его памятью.
Тем временем следствие подходило к концу его материалы содержали десятки томов собранных и «задокументированных» доказательств. Мародёрство на памяти беззаветного авиатора послужило последней точкой. 22 января 1980 года В.Рабинович был арестован по обвинению в хищении государственных средств в особо крупных размерах.
Сума похищенного, которую удалось подкрепить доказательствами равнялась 250 000 советских рублей, что приблизительно соответствует нынешним $500 000.
При этом следует иметь в виду, что подсчитывая ущерб, следователи брали учет официальные расценки, в то время, как заработки дельца превышали стоимость украденного в 2-3 раза.
Мера наказания, грозившего В.Рабиновичу – от 10 до 15 лет тюрьмы или расстрел.
– «Вышак» тебе ломится, – не без злорадства объявил Рабиновичу следователь на первом же после предъявления обвинения допросе, – так что «колись» и возвращай награбленное.
Но «колоться» Вадик не спешил, да и возвращать было нечего. Всё давно было продано, выручка обращено в золотишко, а золотишко Вадичка надёжно укрыл.
Впрочем, сидеть Рабиновичу не хотелось, а уж тем более помирать от пули палача. И он принялся «гнать беса», – строить из себя душевно больного.
А тут и мамаша подоспела с заявлением. Дескать, ее сын в результате перенесенного в юности вирусного заболевания свинкой ведёт себя в последнее время странно, носится с какими-то странными идеями и впадает то в апатию, то в депрессию. Пришлось следователю назначить Рабиновичу судебно-медицинскую психиатрическую экспертизу. После двух месяцев обследования в в стационаре 15-й психиатрической больницы города Харькова, местные специалисты, коллеги его мамаши по цеху, подтвердили все её наихудшие предположения: Мол, страдает Вадим психическим заболеванием в форме шизофрении, а инкриминируемые ему преступления совершил в состоянии невменяемости.
Следствие местным «светилам» не поверило и назначило повторную экспертизу в Киевской психоневрологической больнице им. Павлова. В столицу УССР Вадика доставили в июле 1980 года. Живы люди, которые до сих пор помнят что вытворял Вадим Зиновьевич в главном украинском «дурдоме».
Во-первых, он отпустил длинную нечесаную бороду, а-ля пророк Моисей. Во-вторых, облачился в шикарный стёганный зелёный велюровый халат, а шею замотал фиолетовым махровым полотенцем.
Для пущего сходства с образом великого Синайского боговидца (поскольку классическую ермолку даже такому прохиндею, как Рабинович в советское время не было никакой возможности достать) Вадим Зиновьевич напялил на темечко расшитую стеклярусом бухарскую тюбетейку детского размера. Вместо Скрижалей Завета таскал с собой Рабинович конторский гроссбух, позаимствованный им в бухгалтерии РСУ. Здесь, на линованной бурой бумаге, и записывал «новоявленный бесноватый пророк» одолевающие его «идеи». Оттопыривал слюнявую нижнюю губу, увлажнял пальцы на правой руке, перелистывал ими страницы конторской книги и демонстрировал свои записи психиатрам.
Играя роль пророка, Вадим Рабинович объяснял, что изобрел универсальную систему, благодаря которой можно узнать судьбу каждого человека. Медики и пациенты отвечали на анкету Рабиновичу, после чего получали от него характеристику и прогноз на последующую жизнь. Так, Вадим Рабинович задолго до астролога Павла Глобы научился дурачить людей. Некоторое время Вадик, как бы упиваясь своим мастерством имитатора изображал манию величия, и у него это достаточно неплохо получалось.
А еще, в огромном кармане его дорогого халата помещалась неведомо как очутившаяся у Вадима Зиновьевича книга Михаила Дудинцева «Не хлебом единым», издания «Советский писатель», 1957 года. В это время в Павловке на принудительном лечении находилось несколько диссидентов. Им-то, пытаясь втереться в доверие, и подсовывал Рабинович почитать эту книгу, смутно намекая, что пострадал якобы за инакомыслие, а отнюдь не за воровство. Возле Рабиновича постоянно крутился приставной гэбист и пытался зафиксировать вхождение его в контакт с диссидентами. Но диссиденты не верили Рабиновичу. Ни его сумасшествию, ни его «политическим мотивам». Особо подозрительным было то, что в то время как у пациентов лечебницы были отобраны все личные вещи, вплоть до зубной щётки, Рабинович пользовался необъяснимыми привилегиями, ему позволялось читать газеты, у него был даже «паркер», заправляющийся чернилами с золотым пером.
Впоследствии Рабинович таки признался, что был завербован КГБ, как осведомитель, и что произошло это как раз в психиатрической больнице. Об этом он поведал известному немецкому журналисту, расследующему дела русской мафии Юргену Ротту, написавшему на основе бесед Рабиновичем книгу «Der Oligarh».
Свою вербовку Рабинович изобразил как шутку, являющуюся всего лишь элементом в его играх в «душевнобольного». Но всем известно, что в каждой шутке – всего лишь доля шутки, всё остальное – правда. Да и какие шутки могли быть с Комитетом госбезопасности СССР у пойманного на горячем мародёра, оказавшегося под прицелом расстрельной статьи уголовного кодекса УССР? Факт вербовки Вадима Рабиновича в качестве сексота нашёл свои многочисленные косвенные подтверждения в его дальнейшей биографии. И о них мы ещё расскажем.
Как бы там ни было, но советские специалисты из «павловки» оказались намного легковернее своих пациентов, не поверивших симулянту Рабиновичу. Они выписали последнему справку с диагнозом: «параноидальная шизоврения», позволяющим мерзавцу избежать уголовного наказания за свои преступления. Впрочем, о легковерности ли стоит говорить? Ведь никто не знает, сколько «отстегнул» зажатый в угол расхититель социалистической собственности за спасительный для него вывод «экспертов».
И Вадима Рабиновича осенью 1980 года выпустили таки из-за решётки. Правда, способствовал тому ещё и телефонный звонок из московской приёмной Генерального прокурора СССР в кабинет прокурора Харьковской области.
Следует обозначить, к тому времени Генеральный прокурор СССР Роман Руденко, занимающий этот пост с 30 июня 1953 года в виду своего знаменитого участия в Нюрнбергском процессе над главарями нацистов, был неизлечимо болен. Он умрёт через пару месяцев после освобождения Рабиновича 2 января 1981 года. Секретным решением Политбюро ЦК КПСС по настоянию Л. Брежнева Роману Руденко с ноября 1975 года было разрешено работать неполный рабочий день. В то время, как сам увядающий генпрокурор все реже и реже появлялся в своём кабинете, задерживаясь там всего лишь на несколько часов в неделю, от его имени развернула свою деятельность настоящая банда преступников, торгующая оправдательными приговорами и постановлениями об освобождении от уголовной ответственности направо и налево.
– От поц! – только сможет произнести харьковский облпрокурор, дав указание следователю освободить В. Рабиновича по звонку свыше. И адресовались его слова, конечно же, не заслуженному Генеральному прокурору СССР Р. Руденко, но Вадиму Рабиновичу, это гнусному вору, сумевшему так нагло обвести всех вокруг пальца. Но опускать руки харьковский прокурор отнюдь не собирался.
Дело в том, что Иван Грозный, а именно так прозвали тогдашнего прокурора Харьковской области Ивана Григорьевича Цесаренко сослуживцы, был человеком старой закалки. Воевал. Старший сержант Цесаренко осуществил в составе штурмового авиаполка около ста боевых вылетов. Был награжден орденами Красной Звезды и Отечественной войны II степени, медалями «За отвагу», «За взятие Берлина», «За взятие Праги». Не мог простить бывший воздушный стрелок боевой машины ИЛ-2, обиды нанесенной жалким шлимазлом Рабиновичем уважаемой им землячке летчице-героине Валентине Гризодубовой. Жил Иван Григорьевич бессеребренником, преданно исполнял свои прокурорские обязанности и люто ненавидел всех преступнков. Особенно – расхитителей социалистической собственности. Он ставил их на одну доску с насильниками и убийцами.
– Была б моя воля, – говаривал Иван Григорьевич за праздничным столом, устраиваемых бывало в прокуратуре в нерабочее время в честь главных советских праздников, – я б их гадов всех к стенке ставил.
Тем временем Рабинович, осознавая гибельную зыбкость своего положения временно освобожденного из-под ареста, решил нарушить условия подписки о невыезде и отсидеться какое-то время на даче одного своего приятеля на Рижском взморье. Продав припрятанные на чёрный день ворованные стеклопакет и дубовый дверной блок, с удовлетворением пересчитав вырученные деньги, он дёрнул в Юрмалу. Описанные в предыдущем предложении произведенные Рабиновичем торговые операции станут основанием для него распускать легенды о том, что был он при советской власти и никаким ни вором, а воротилой-цеховиком, изготавливал на подпольных мощностях уникальные двери да отливал хрустальные рюмки. Оцените, с позволения сказать, наглость хода!
В октябре в Юрмале мёртвый сезон. Одиночество тревожило Рабиновича, рискуя быть пойманным, временами он выбирался посидеть в ресторанчике в Риге.
Здесь он и познакомился с Гарри Лучанским (Григорием Эммануиловичем Лучанским) проректором Рижского университета по хозяйственной части. Одной судьбе известно, как родственные души находят друг друга. Пройдёт чуть более десятка лет и их фамилии замелькают на страницах газет и экранов всего мира. Их сотрудничество буквально поставит «на уши» спецслужбы Австрии, Бельгии, Великобритании, Израиля, Италии, Канады и Соединенных штатов, их дела поместятся в тома рапортов оперативников и материалов уголовных дел.
А пока что, в октябре 1980 года, до ареста и длительной отсидки Г. Лучанского (был приговорен к 7 годам, отсидел 5) оставалось два года. До повторного ареста, «психиатрических мытарств» и 14 летнего приговора Вадима Рабиновича (отсидел 11) – меньше одного месяца месяц.
Харьковский облпрокурор Иван Григорьевич Цесаренко таки добился своего, Вадим Рабинович был повторно взят под стражу и 17 ноября 1980 года его направили на очередную экспертизу в Москву, во Всесоюзный научно-исследовательский институт общей и судебной психиатрии имени В. П. Сербского.
– От поц! – ознакомившись с делом Рабиновича, сказали московские профессора-психиатры, – мы тебя, голубчика, выведем на чистую воду. И принялись за дело.
Институт им. Сербского это гробово мрачное учреждение, где из диссидентов делали сумасшедших, а сумасшедших превращали в слегка отваренные овощи.
Сказать, что это было суровое испытание, значило бы ничего не сказать. Нет-нет, к Вадиму Зиновьевичу никто никогда не применял никаких пыток или злоупотреблений седативными препаратами. Напротив никто не препятствовал ему за определённую мзду получить те же привилегии, которые он имел в «павловке». И вскоре ему позволили зубную щётку, вернули его гроссбух и «паркер» щедро заправленный чернилами, позволили читать прессу.
Вот только его роскошного зелёного бархатного халата и желтого махрового полотенца Рабиновичу вернуть не удалось. Согласитесь, что было бы совершеннейшей бессмыслице вновь отращивать пророческую черную бороду человеку, облаченному в истёртое сатиновое бельё и застиранную робу в лилово-бурых тонах, а равно совершенно безвкусно выглядело бы вокруг шеи пахнущее хлором сероватое вафельное полотенце.
Никто не мешал ему раздавать прославившие его в Киеве анкеты, но составлять астрологические прогнозы для своих невозмутимых мучителей Вадик не стал. Его оскорбляло их неподдельное равнодушие.
Ни на кого не произвело никакого впечатление и – его «ноу_хау» – длинное и пафосное письмо к Министру обороны СССР маршалу Устинову. Письмо переслали куда следует, ответ пообещали немедленно передать заявителю, то есть ему, бесноватому Вадику. Но ответ что-то задерживался.
Никто Рабиновича в институте Сербского даже и не собирался мучить или истязать. Для ученых мужей было бы непрофессиональной оплошностью испортить такой благодатный для наблюдения материал.
Согласитесь, ведь это безумно интересно путем терпеливых научных наблюдений найти ответ на вопрос, а сколько же времени может сохранять душевное здоровье человек, решившийся изображать «параноидальную шизофрению» во всей её красоте да ещё и пребывая в окружении многочисленных товарищей по несчастью и группы узких специалистов-знатоков своего психиатрического ремесла?
Вряд ли В. Рабинович к тому времени успел прочесть знаменитый роман One Flew Over the Cuckoo's Nest (Полет над гнездом кукушки) не менее знаменитого американца Ken Elton Kesey. Наверное, не смотрел он и одноименный фильм Милоша Формана, снятый по этому роману. Да и ему и не нужно.
Я совершенно уверен, что главную роль в этом фильме Вадим Зиновьевич сыграл бы не хуже лауреата Золотого Оскара, самого Джека Николсона. А может быть даже – и лучше.
Когда до Рабиновича дошло, что в этом профильном московском учреждении ему могут позволить изображать сумасшедшего до конца его дней, то он конечно, запаниковал. Ведь не скажешь же ты так запросто профессорам, докторам наук, – Что ж вы, суки, делаете? Почему не даете своего заключения? Ведь я предоставил вам столько богатого материала!
Пришлось Вадику вновь «шутейно» обращаться к своим друзьям кагэбистам.
Нужно сказать, что московское ЧК это совсем другое дело, чем ЧК киевское.
Пацаны с Лубянки сразу просекают все ваши шутки и никогда не позволят пропасть ни одному золотнику вашего неповторимого остроумия. Рабиновичу намекнули, мол, надо бы вернуть похищенное народное добро. Несмотря на облом, последний тут же отморозился, – Да вы что? Всё уже давно пошло прахом.
Стало ясно, что Рабиновича давила жаба, а никакая ни шизофрения. Излечить чувака от этой жабы представлялось совершенно невозможным.
– Ладно, – сказали ему, – подписывайте бумаги а там посмотрим…
Бумагу Вадим Зиновьевич подписал не колеблясь.
И уже 2 июля 1983 года эксперты дали заключение о том, что В.Рабинович вменяем и подсуден.
В августе 1983 Харьковский облсуд своим определением направил уголовное дело в следственное управление Харьковского областного УВД для возобновления следствия по делу.
И уже 10 февраля 1984 года Харьковский областной суд приговорил В.Рабиновича к 14 годам лишения свободы в исправительно-трудовом лагере усиленного режима с конфискацией имущества и запретом заниматься профессиональной деятельностью в течение 5 лет.
На суде Вадик в роли параноика выглядел абсолютно убедительно.
Представьте себе человека, который до самого конца (читай до оглашения предпоследнего абзаца приговора) сомневался, – сдержат ли московские чекисты своё слово? расстреляют ли его или только посадят? если только посадят, то насколько?
Федор Михайлович Достоевский со всеми его Записками из мёртвого дома подобострастно курит бамбук. Даже обидно, что Рабинович после таких испытаний не сделался великим писателем. Так и остался банальным фармазонщиком с постоянной потребностью кого-то наебошить и кинуть.




-
Пост спочатку надрукований тут: https://don-katalan.dreamwidth.org/3004422.html.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив