Василий Сергеевич и Сергей Васильевич. Русское чувство меры против русского
lovers_of_art — 21.10.2021«Что это, по-вашему, - музыка Рахманинова?» - спросил я однажды знакомую пианистку. «Принято считать, что она выражает русскую душу». Этот – аккуратно, заметим, сформулированный - ответ вспомнился мне на самом русском концерте из всех, пожалуй, возможных. Где в неожиданную конкуренцию и даже полемику с Сергеем Рахманиновым вступил – Василий Калинников.
18.10.2021. Большой зал Московской государственной консерватории. С.Рахманинов. Концерт № 3 для фортепиано с оркестром. В.Калинников. Симфония № 1. Московский государственный академический симфонический оркестр под управлением Павла Когана. Дирижер Михаил Татарников. Солист Юрий Фаворин, фортепиано.
Вопрос-то интересный и вовсе не простой! Чья музыка, как вы думаете, наиболее харАктерно и емко выражает русскую натуру? Как, к примеру, музыка Сибелиуса - финскую или Дворжака - чешскую? Чайковский, да, положил блистательное начало отечественному симфонизму – но мироощущение Петра Ильича было все-таки особенным и очень индивидуальным.
Ну, тогда, скажете вы, конечно же, Рахманинов!
Что ж, давайте вслушаемся в 3-й фортепианный концерт, наиболее зрелое из крупных его непрограммных полотен. Заручившись исполнительской поддержкой Юрия Фаворина, музыканта изумительно чуткого и проницательного.
Первая часть – шедевр. Широко! Привольно! Дышится легко, спокойно и ровно. Рахманинов замечательно нашел интонацию главной темы концерта. Именно так в идеале чувствует себя человек страны, раскинувшейся на просторе.
Развитие темы вовсе ввергает в трепет. Накатывает вулканическая сила, набирает неотвратимую энергию и цепляет-затягивает все живое.
Ураган ли это перемен или поезд-экспресс века 20-го, набирающий бешеную скорость? Этот музыкальный образ – одна из великолепных находок Рахманинова. А Фаворин, со своей стороны, кончиками пальцев добирается до мало кому подвластного: привольная лирическая тема, при повторном и третьем появлении, от столкновения с экспрессом все больше теряет голос. Словно уходит под воду. И здесь у Фаворина уже слышны мотивы подводного града Китежа…
Почитателям творчества Рахманинова наверняка захочется и дальше пройти по 3-му концерту фрагмент за фрагментом. Я же, сколько его ни слушаю, теряю путеводную нить…
Густым звуком наложена продолжительная угрюмость (не путать с естественной северной суровостью). Ее сменяют звонкие припрыжки. А потом власть в концерте всецело захватывает пафос, транслирующий тотальное ускорение. Пройдя половину дистанции, С.В. будто перенес в 3-й концерт то приподнятое самоощущение, которым при сочинении 2-го был, как известно, обязан психоаналитику Далю…
Что, так взволнованно Рахманинов ощущал потенциал народа русского, предвосхищая его великое будущее? Но почему в таком случае он, когда черты этого фантастического будущего стали в 1917-м проявляться, оказался вдалеке от народа своего, сосредоточившись на карьере пианиста? Да, не он один оказался вдалеке. Однако же Стравинский и Прокофьев пользовались в своих дозаграничных сочинениях кардинально иными изобразительными средствами, чураясь столь откровенного пафоса.
Размышляя о Рахманинове как о певце русской души, прихожу вот к каким соображениям. Во-первых, С.В. был действительно мастером - но малой формы. В ней, пианистически выражая то или иное состояние, настроение - и соответственно накаты на это состояние или настроение и перекаты оного, он по-настоящему цепляет за душу (как, к слову, и в замечательных сочинениях на конкретные темы). Но в крупных жанрах незаурядный пианизм оказывал ему уже недобрую услугу, увлекая в звуковое многословие либо в необязательные импровизации (почему так упорно возникали некие не просто восточные, а скорее персидские мотивы и в 1-й симфонии, и в первых фортепианных концертах?).
Словом: кого как, но меня Рахманинов как выразитель затаенной русской темы трогает только в коротких сочинениях, где ощутима лирико-философская целостность.
А теперь пора выразить признательность МГАСО с Михаилом Татарниковым. Ибо, увязав концерт Рахманинова с симфонией Калинникова, они побудили глубоко и вчувствоваться, и задуматься.
Симфония эта – очень добрая. И открывается она темой, совсем близкой по интонации начальной мелодии рахманиновского концерта. Тоже широко. Тоже привольно. Большая и всем богатая страна. Жить да не тужить.
В сочинении Калинникова много света. А лубочности или слащавости - нет. И все здесь на своем месте. И напряженное артельное усилие. И лежебоцкое замедление (в этом тоже почти точное совпадение с концертом Рахманинова!). И непогода с невзгодами. И загул ухарский. Вот только, как в эпизоде загула будто слышишь женский голос: «Вань, иди домой, чего разошелся-то? Погулял – и будет», так и любой иной захлест-перебор Калинников останавливает своей творческой волей, возвращая его в душевность-сердечность.
И вот что изумило. Будь симфония создана в советское время, ее бы точно приговорили – заказная. Настолько все в ней складно и гармонично, что и швов не ощущаешь. Но сочинено-то Василием Сергеевичем Калинниковым в году 1895-м.
По приближении грозных перемен так он, тем не менее, ощутил и передал русскую человеческую природу. Ведь жанр симфонии – это и есть чувствование ЦЕЛОГО, а не своего субъективного. И в 1-й симфонии Калинникова чувство меры во всем – просто откровение на фоне когда-то укоренившегося: Россия-де – страна крайностей и контрастов…
Было ль, не было – нам нынешним уже не докопаться.
Между тем, на первых порах симфонию Калинникова принимали на ура. Именно как неподдельную сердцевину России. Тогда как концерт Рахманинова – по большей части со сдержанностью.
А потом Калинникова взяли да и забыли. Сделав Рахманинова самым нужным русскому уху композитором.
Есть над чем задуматься.
И еще раз спасибо МГАСО за Калинникова. А то ведь не только Рахманинова играют по пять раз на дню. Немецкие, к примеру, ментальные идеалы Брамса звучат в залах тоже с завидной частотой…
|
</> |