В прямом эфире: незримая вселенная

anairos — 27.05.2021 В середине 19 века два шотландских физика выпустили книгу с торжественным названием «Незримая вселенная».

Одним из них был упомянутый в прошлой статье Питер Гатри Тэйт – сподвижник лорда Кельвина, соавтор его книги о натуральной философии и автор теории узлов, которая положила начало современной топологии.

Вторым – Балфур Стюарт, директор обсерватории Кью, лауреат медали Румфорда за свои работы по рассеянному тепловому излучению и автор статьи «Земной магнетизм» в Британской энциклопедии. А ещё – один из первых членов Общества изучения психических явлений, с которого принято отсчитывать историю парапсихологии.

В предисловии к своей книге они писали: «Своей настоящей работой мы попытаемся продемонстрировать, что предполагаемая несовместимость Науки и Религии в действительности не существует».

Говоря о религии, авторы, как и большинство европейцев в то время, имели в виду христианство, в особенности протестантизм. Кажется, они специально подбирали доводы и выражения так, чтобы их нельзя было использовать в защиту культа святых и веры в действенность церковных таинств – всего того, что протестанты считали «магией папистов».

Стюарт и Тэйт обращались к таким же, как они сами, верующим интеллектуалам – христианам, которые пытаются примирить свою картину мира с последними открытиями науки.

Дарвиновская теория эволюции показала, что человек не был сотворён с нуля, а, вероятнее всего, развился из более примитивных созданий, а природой движет беспощадная борьба за выживание. Термодинамика возвестила грядущую тепловую смерть вселенной. Научные знания пошатнули веру в чудеса.

И вот в этих условиях наши авторы идут на ту же хитрость, на какую за столетия до них пошёл Галилей. Он не мог доказать, что Земля движется. Но он мог показать, что гипотеза движения Земли согласуется с фактами, что это движение возможно представить.

Точно так же Стюарт и Тэйт поставили себе амбициозную цель: показать, что даже в мире, управляемом законами термодинамики, возможно представить бессмертие души.

Фактически им пришлось для этого создать собственную «теорию всего» – представление о мире, которое соединило бы науку и христианство.

Оно, разумеется, должно быть строго научным – как же ещё? Оно, разумеется, должно подтверждать истинность христианской веры – как же ещё? Мы постулируем, что Бог есть Троица, а душа бессмертна, и пытаемся понять, как в известном нам мире это может быть реализовано.


В то время появление подобных теорий было неизбежно. Вторая половина 19 века – эпоха прогресса, несущегося вперёд на третьей космической скорости. Учёный и инженер изменили мир до неузнаваемости. Вера в науку была сильна как никогда.

Самомнение самих учёных тоже, по понятным причинам, вознеслось до небес. Они тоже верили, что наука вот-вот перейдёт рубеж, отделяющий её от религии.

Одни полагали, что, сделав это, наука навсегда упразднит религию, покажет её ложность и ненужность. Другие – что она станет новой, рациональной религией, которая откроет человеку тайны и законы невидимого мира. Как вы уже догадались, наши авторы принадлежали ко второй категории.


Первая половина книги – общий обзор представлений разных религий о загробном мире, от древнего Египта, через буддизм и христианство, и заканчивая спиритуализмом и учением Сведенборга.

Дальше авторы начинают излагать собственные взгляды. Они выдвигают основную аксиому – Принцип Непрерывности. В природе не бывает резких скачков и внезапных переходов. Ничто не возникает из ниоткуда и не исчезает в никуда. Если нам кажется, что произошёл разрыв – мы просто не знаем причин, которые его вызвали. Там, на фундаментальном уровне, никакого разрыва нет, а есть плавное движение от причин к следствиям.

Формулируют они этот принцип, надо сказать, нестандартно и весьма интересно.


В этом есть своя логика. Мир может вести себя необычно, в нём могут обнаружиться неизвестные феномены, силы и законы – но никогда такого не будет, чтобы исследователь сложил оружие и заявил: всё было зря, я шёл по ложному пути, вселенная нелогична и непознаваема разумом.


Отдельное слово авторы посвящают христианским чудесам. Общепринятая в то время точка зрения – что такие чудеса физически невозможны.

Для скептиков это значило, что их и не было. Для верующих они – нечто вроде разрыва в ткани вселенной. Воля Бога временно как бы заместила привычный мир другим, с другими правилами и законами.

Но во времена Тэйта и Стюарта уже жил Чарльз Бэббидж, отец программирования. Он показал, что машина, действующая по определённому алгоритму, может в какой-то момент начать действовать совершенно иначе, а потом опять вернуться на прежние рельсы – и всё это будет частью программы.

Если человек способен запрограммировать машину так, чтобы она в нужный момент совершила «скачок», то уж тем более всемогущий Творец мог спроектировать законы мироздания так, чтобы в нужный момент по слову Сына Божьего могло совершиться чудо.

Но зачем это нужно? Разве такие кажущиеся нарушения не могут «повергнуть в окончательное недоумение» любого свидетеля?

Нет – говорят авторы. Бог творит чудеса специально таким образом, чтобы из мнимого нарушения непрерывности мы могли бы вывести более глубокий закон, во исполнение которого чудо и произошло.

Того же мнения придерживался и знаменитый Роберт Бойль, так что, видимо, оно естественно и логично для верующего европейского учёного Нового времени.


Но мир однажды появился и однажды исчезнет. Разве это не величайшие разрывы непрерывности? Вовсе нет. Миры появляются и гибнут по великим законам ВСЕЛЕННОЙ – авторы специально пишут это слово большими буквами, чтобы отличать истинную реальность от того временного явления, правила которого изучает физика.

Следующая часть посвящена общему представлению о физическом мире, и тут мы снова находим кое-что, звучащее очень знакомо.

Хотя физический мир называют материальным, материя – не столь важная его часть. Куда важнее энергия. Она отвечает за любые движения и изменения. Сами атомы – не более чем вихри мирового эфира, образовавшиеся в начале времён.

(Вихревую модель атома в то время продвигал лорд Кельвин, и она считалась весьма убедительной. До Резерфорда и его открытий ещё оставались годы. До Бора и Планка – и того больше).

Но это не значит, будто материя – иллюзия. Напротив, она более чем реальна, и это подтверждается законом сохранения. Мы можем вытворять с веществом что угодно, но его общее количество останется неизменным, материю невозможно ни создать, ни уничтожить.

Если что-то сохраняется и не поддаётся никаким нашим усилиям – мы можем уверенно сказать, что оно реально. Так работает Принцип Непрерывности.


Троица становится у них фундаментом ВСЕЛЕННОЙ. Бог-Отец, пребывающий вне пределов познания, сотворил вечную энергию. Бог-Сын – бесконечное божество бесконечного мира, по закону которого отдельные миры рождаются и гибнут. Святой Дух – принцип жизни, благодаря которому вся материя так или иначе жива, вопрос лишь в степени.

При этом «творение принадлежит вечности», то есть не происходит в какой-то момент истории – Бог сотворил мир, безначальный и бесконечный во времени.


Второй закон термодинамики вызван вязкостью эфира. Великий посредник поглощает часть энергии любого взаимодействия и превращает в фоновое тепло.

Эта расточительность не случайна. Наоборот, так задумано, и именно это обеспечивает нам бессмертие. Энергия уносит в эфир отпечаток всего творения, и там, в невидимом мире, он остаётся навсегда. Все действия, все слова, все мысли – всё, что случилось на земле и в космосе с начала времён, распространяется в незримой ВСЕЛЕННОЙ эфира со скоростью света.

В результате каждая частица, каждая точка пространства оказывается записью всей истории нашего мира с первого его мгновения. И у каждого из нас есть собственное «незримое тело», которое формируется в течение жизни и получает свободу после смерти.

По той же причине ночное небо, хотя и содержит бесконечное число звёзд, не кажется нам нестерпимо ярким. Свет отдалённых светил поглощается эфиром, так что чем дальше звезда, тем тусклее мы её видим.


Учёные восприняли «Незримую вселенную» скептически. Лорд Кельвин посвятил ей достаточно ядовитую рецензию. Максвелл иронически заявил, что у этого труда лишь один плюс – благодаря ему широкая публика познакомилась с началами термодинамики и впервые задумалась над некоторыми техническими понятиями вроде потенциальной энергии и законов сохранения.

Зато оккультисты и философы отнеслись к ней с энтузиазмом. Блаватская цитировала «Вселенную» одобрительно, но с ноткой снисхождения – учёные-де только теперь подошли к границе невидимого мира, куда эзотерические гуру давно ходят, как к себе домой.


«Незримая вселенная» – очень и очень показательная книга.

Не то чтобы там были высказаны революционные идеи или изложен новый, небывалый взгляд на мир. Наоборот, в ней, как в зеркале, отражается весь долгий 19 век – время, когда физика и магия сошлись вместе и двигались рука об руку.

Рассуждения шотландских учёных могут сейчас показаться смешными и натянутыми – и в этом впечатлении определённо будет много правды. Но вот что интересно – мысли из этой книги продолжают всплывать в самых неожиданных местах и контекстах.

Эфир Тэйта и Стюарта, впитывающий в себя информацию о каждом мгновении мира, напоминает эзотерические «хроники Акаши» – и не случайно: мы точно знаем, что Блаватская читала «Вселенную» и, весьма вероятно, вдохновлялась ею.

Но ещё он напоминает закон сохранения информации, принятый физиками уже гораздо ближе к нашему времени.

Вспомните спор о чёрных дырах. Его участники, во главе со Стивеном Хокингом, додумались до того, что излучение чёрной дыры несёт информацию обо всём, что находится за её горизонтом событий.

От этой мысли всего один шаг до следующей: если это работает с излучением чёрной дыры, то должно работать и с любым другим излучением. Свет Солнца, падающий на Землю, отражается от неё и уходит в пространство, неся с собой информацию обо всём, на что он упал. Свет звёзд, приходящий к нам, хранит воспоминания о том, что когда-либо освещал. Реликтовые микроволны помнят о первых мгновениях жизни вселенной.

Электромагнитное излучение – память мира.

В двадцатом веке, после изобретения лазеров, стало возможным записывать изображения, в которых каждая точка плёнки (или пластинки) хранит информацию о целом изображении. Если разрезать такое пополам, на каждой половине окажется опять изображение целого, только меньше и тусклее.

Они получили название голограмм – и учёные с тех пор немало развлекались, предполагая, что и вся вселенная может оказаться не более чем голографическим изображением, записанным на некотором неизвестном носителе.

Стюарт и Тэйт, как видим, хотя понятия не имели о голограммах, предполагали нечто похожее ещё в середине 19 века.

Свет звёзд, как мы теперь знаем, и в самом деле теряет по пути часть своей энергии. Мы называем это красным смещением, и чем дальше от нас источник света, тем сильнее и заметнее его смещение.

Сейчас это объясняют расширением вселенной – чем дальше звезда, тем быстрее она от нас удаляется. Самые далёкие галактики и их скопления улетают от нас со скоростью, превышающей скорость света, поэтому их излучение вообще никогда не дойдёт до нас. Стюарт и Тэйт сказали бы, что эта энергия поглощается эфиром, «замедляющим» свет.


А вы точно уверены, что долгий 19 век в самом деле закончился?

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив