В Николаеве началась эпоха кораблестроительства для Черноморского флота,

При фаворите императрицы Екатерины Великой — светлейшем князе Григории Потёмкине — состояло большое количество людей ловких и деловых. Именно они были теми «руками», которыми он превращал богатый чернозёмом и возможностями край в то, что вскоре стали звать Новороссией. Одним из таких людей был Михаил Леонтьевич Фалеев.

Он пользовался у екатерининского фаворита неограниченным доверием за умение быстро и качественно решать поставленные перед ним задачи. Выходец из купеческого сословия, Фалеев занимался в Кременчуге торговлей, когда Потёмкин прибыл в Таврию. Благодаря организации в период русско-турецкой войны 1768-1774 годов бесперебойных поставок армии светлейшего князя амуниции и провизии, Фалеев быстро попал в поле его зрения, заслужил благосклонность, и стал делать стремительную карьеру.

С 1779 по 1887 год по поручению Потёмкина купец за собственные средства расчищал фарватер в районе днепровских порогов, сделав этот самый опасный участок Днепра условно судоходным. В 1781 году Фалеев получил военный чин майора, а в 1787 году он уже был полковником. В июне того же года, после известного путешествия Екатерины Второй по Таврии и Крыму, он был назначен смотрителем за пропуском судов через днепровские пороги и награждён орденом Святого Владимира IV степени, а в 1788 году его возвели в дворянское сословие.

Одновременно Фалеев не забывал о бизнесе, зарабатывая баснословные барыши на поставках леса, угля, артиллерии и припасов Севастопольскому и Херсонскому адмиралтействам, русской армии, а также новым городам Крыма и Новороссии.

Весной 1788 года Потёмкин направил его в Херсон, где Фалеев в кратчайшие сроки организовал строительство 15 гребных боевых кораблей, ставших основой Днепровско-Черноморской флотилии. Они сыграли значительную роль в осаде и штурме турецкой крепости Джанкрименд (Очакова), добычей которой Потёмкин непомерно гордился. Причастных к этой своей победе людей он ценил, никогда не забывал и всячески продвигал по службе.

В первых числах августа 1788 года Фалеев и корабельных дел мастер Семён Иванович Афанасьев прибыли в устье реки Ингул.

Здесь их усилиями была проведена разбивка местности под строительство эллингов и кузницы. Уже 23 августа Фалеев докладывал своему покровителю: «Заложил я на устье Ингула кузницу каменную на 16 саженей длины и на 8 ширины. Подрядчики обязались выстроить оную через месяц. Для двух эллингов место пособное избрано…»

Фактически с этой даты берёт своё начало современный Николаевский завод им. 61 коммунара.

Постройки возводили 90 плотников и каменщиков. Тяжёлые земляные, погрузочно-разгрузочные и прочие низкоквалифицированные тяжёлые работы делали 140 невольников и 129 пленных турок. Инструменты, оснастка, строительный лес и прочие материалы подвозили водой из Херсона. Постепенно на пустынном берегу вырастали эллинги со стапелями для закладки будущих многопушечных парусников, кузница, столярные, такелажные и прочие мастерские, жилые дома и бараки. Была устроена паромная переправа.

Уже через год быстро разрастающаяся верфь проводила ремонт судов и кораблей, но Фалеев добивался большего.

6 декабря 1779 года он писал светлейшему: «…Эллингов столько сделано, что можно корабль закладывать и строить его, между тем и эллинг закончить. Для постройки сего корабля лесу достаточно заготовлено, железа есть 3600 пудов и доски, когда понадобятся, подвезены будут».

Потёмкин с радостью воспринял известие одного из своих надёжнейших помощников и разрешение на постройку корабля дал. После взятия Очакова, случившегося 17 декабря — в канун дня святого Николая Мирликийского, — он уже распорядился дать будущему городу, которому предстояло вырасти вокруг новой верфи, название Николаев.

Заложенный 5 января 1790 года на стапелях верфи корабль также нарекли в честь этого святого — «Святым Николаем». Руководство работами доверили прибывшему из Херсона 50-летнему корабельному подмастерью Александру Петровичу Соколову.

«Святой Николай» был парусным фрегатом 44-пушечного ранга, способным на самом деле нести 50 орудий. После завершения строительства на его деках установили 20 18-фунтовых и 22 24-фунтовые медные пушки, до этого использовавшиеся в качестве осадных орудий; 24 трофейные турецкие 7-фунтовые медные пушки (они при определении класса корабля не учитывались) и 4 однопудовых медных «единорога». Длина фрегата составляла 45,7 метров, ширина — 12,9, осадка — 6,26, водоизмещение его достигало 1840 тонн.

При постройке парусных кораблей основными работниками были плотники и конопатчики — от их количества и квалификации зависела скорость постройки. Кроме них, также задействовались пильщики, столяры, купорщики, кузнецы, парусники, шлюпочники, резчики, фонарники, слесари, кузнецы, маляры и специалисты множества других профессий.

Однако нарождающиеся города Новороссии возникали в безлюдной местности — на десятки, а то и сотни километров вокруг не было ни сёл, ни деревень. Людей приходилось собирать и везти сюда со всей империи, а потому часто прибывали рабочие с низкой квалификацией, которые уже на месте обучались ремеслу у опытных мастеров. Это тормозило постройку фрегата.

Фалеева задержка не устраивала, а потому он затребовал из Таганрога нового корабела — премьер-майора Ивана Васильевича Должникова, а Соколова от руководства отстранили. Новый кораблестроитель установил изнурительный режим работы. То, что от него вскоре начали умирать мастера и чернорабочие, Фалеева не интересовало. Ему в первую очередь требовался результат. Больше всего он боялся потерять благосклонность светлейшего князя — подняться по карьерной лестнице очень тяжело, а вот слететь вниз и потерять всё нажитое за десятилетия кропотливой работы проще простого.

Тем временем от плохих условий труда и физического перенапряжения только за три месяца 1790 года умерло 547 плотников. Для Новороссии, испытывающей перманентный кадровый голод, и как раз в первую очередь в строивших корабли плотниках, это был ощутимый урон, за который с Фалеева стали спрашивать.

Тот оправдывался непривычным для пришлых людишек жарким климатом, хотя в конце концов, под давлением очевидных фактов, вынужден был признать настоящую причину этого внезапного «мора». Тем не менее, никакого наказания за гибель более чем полутысячи людей он так и не понёс — ему были готовы простить многое, а плотников «бабы ещё нарожают».

Тем временем, пусть не так быстро, как того хотелось Фалееву и Потёмкину, но работы продолжались. 30 июня 1790 года на верфи приступили к обжигу корпуса «Святого Николая» смолой. Должникова освободили от руководства работами, и на его место вернули Соколова.

25 августа строительство закончилось и корабль торжественно спустили на воду. В своём донесении светлейшему князю Фалеев с радостью рапортовал: «Сего числа пополудни в шестом часу корабль «Святой Николай» при собрании членов Адмиралтейства и многочисленного народа спущен с помощью Божией благополучно».

В море корабль доверили вывести капитану 1-го ранга Ивану Тихоновичу Овцыну. 20 сентября началось выдвижение фрегата к Очакову. Для того чтобы благополучно преодолеть изобилующее отмелями и мелями устье Южного Буга, его установили на камели — уменьшающие осадку понтоны. Но даже на них в некоторых местах «Святой Николай» застревал. Тогда приходилась заводить на барках якоря и, постепенно выбирая их, снимать фрегат с отмели. Процедура повторялась многократно пока, наконец, 28 сентября корабль не встал на якорную стоянку у Лиманской банки. Его сняли с камелей, привели на ровный киль и уже 30 сентября он стоял на рейде Очакова.

27 декабря, несмотря на то, что море штормило, «Святой Николай» взял курс на главную базу Черноморского флота — Севастополь. По прибытии Овцын рапортовал Фалееву: «…Корабль ходит отменно хорошо и во всем, как в повороте, так и в правлении нельзя желать лучшего».

Так началась 200-летняя эпоха кораблестроительства на Николаевских верфях, которая быстро завершилась с обретением Украиной независимости.

Что касается фрегата, то жизнь у него, как для боевого парусного корабля, сложилась не слишком долгая, но славная. После введения в строй 31 июля 1791 года в составе эскадры контр-адмирала Фёдора Фёдоровича Ушакова он участвовал в победном сражении с турецким флотом у мыса Калиакрия.

Семь лет спустя в составе той же эскадры он отправился в Средиземноморский поход для борьбы с кораблями наполеоновской Франции. Принимал участие в блокаде и штурме острова Корфу, высадке десантов у Бриндизи, Бари, Манфредонии. В районе Неаполя участвовал в поддержке сухопутных операций десантного отряда капитана 2-го ранга Григория Григорьевича Белли.

В январе 1800 года поступил приказ Ушакова о возвращении фрегата на Корфу, но неаполитанское правительство упросило адмирала оставить корабль в Неаполе. Год «Святой Николай» пребывал в составе отряда кораблей капитана 2-ранга Александра Андреевича Сорокина. Когда же пришло ему время возвращаться на родину, выяснилось, что корпус фрегата обветшал и дальнего морского перехода, скорее всего, не вынесет.

12 апреля 1801 года корабль вывели из состава флота. Пушки с него сняли и погрузили на борт фрегата «Михаил», который вскоре доставил их на Корфу. 26 июля 1802 года корпус «Святого Николая» продали в Неаполе с аукциона за 11 460 дукатов.