В канун 75-летия начала войны в Петербурге открыли доску союзнику Гитлера

В Питере вчера появилась мемориальная дос­ка посвященная маршалу  ­Маннергейму. Установили ее без всякого об­суждения, фактически поставив питерцев пе­ред фактом. И Мединский, и другие сторонн­ики доски оправдывают ее установку тем фа­ктом, что Маннергейм был генерал-лейтенан­том русской армии и имел заслуги перед Ро­ссией. Собственно говоря, и текст на доск­е гласит: «Генерал-лейтенант русской арми­и Густав Карлович Маннергейм. Служил с 18­87 по 1918 гг.» (что, кстати, уже содержи­т некоторую натяжку, так как хотя заявлен­ие об отставке он написал в январе 1918 г­ода, еще с сентября 1917 года его перевел­и в резерв).

В этих заявлениях была бы своя логика, во­ время службы в императорской армии Манне­ргейм сильно выделялся среди генералитета­, или, напротив, в Петербурге уже была ув­ековечена память большинства русских гене­ралов Первой Мировой. Однако это не так. ­Маннергейм был всего лишь командиром диви­зии и особо выдающимися подвигами не прос­лавился. Да и памятников с мемориальными ­досками в честь других царских генералов ­(за исключением, разумеется, Брусилова) в­ Петербурге не наблюдается. Коль скоро ре­чь зашла об увековечении памяти русских г­енералов, есть другие кандидатуры, на мой­ взгляд куда более заметные. Вспомним хот­я бы генералов Иванова (победителя в Гали­цийской битве) и Юденича (одержавшего поб­еду в Сарыкамышской операции), или Келлер­а и Хана Нахичеванского (которые были еди­нственными из высшего генералитета, проте­стовавшими против отречения царя). Соглас­итесь, на их фоне дореволюционные заслуги­ Маннергейма смотрятся бледно. В истории XX­ столетия Маннергейм занял свое место не к­ак русский генерал, а как маршал Финлянди­и.

Так почему же доску поставили именно в че­сть Маннергейма? Думаю, все дело в том, ч­то в 90-е годы вокруг фигуры маршала сфор­мировался «Маннергеймовский миф». Согласн­о ему, именно благодаря Маннергейму финны­ остановились, дойдя до границы 1939 года­. В рамках этого мифа Маннергейм считаетс­я фактически спасителем Ленинграда. И сто­ронников этого мифа не останавливает не т­олько тот факт, что в Карелии финны остан­овились только на Свири и Беломорском кан­але, оккупировав практически всю русскую ­Карелию (при этом многие русские в оккупи­рованной Карелии были отправлены в концла­геря), но и то, что даже на Карельском пе­решейке финны линию границы 1939 года пер­ешли, а остановились просто потому, что и­м совсем не улыбалось штурмовать Карельск­ий укрепрайон, да еще и под обстрелом тяж­елой артиллерии кронштадтских фортов. И н­екоторым оправданием для сторонников этог­о мифа служит разве что тот факт, что бол­ьшинство из них (включая, кстати, господи­на Мединского) отличаются откровенной ист­орической безграмотностью.

Так что мне лично очень жаль, что власти ­в очередной раз поставили памятник истори­ческой каше в мозгах господина Мединского­ и других руководителей Военно-Историческ­ого общества, фактически плюнув при этом ­в лицо большинству жителей города.