Уныние, навоз, баптисты: жизнь в канадской деревне.

irinaalbit — 03.08.2015 В Канаду я приезжала с ярко выраженным "синдромом деревни". Это когда мегаполис съел и переварил тебя три раза, от перспективы "утром на машине в центр" тебя бросает в холодный пот, а "вечером из центра на метро" - в горячий, когда количество людей на квадратный метр на Чеховской в семь не поддается математическим подсчетам, при том, что ты точно знаешь, что весь твой дом передвигается на машинах - припарковаться вечером за три квартала от места проживания – удача, ну как выигрыш в лотерею. Кто все эти люди? Куда они едут? Куда я с ними всеми еду?

И закрывая глаза, ты видишь не огни большого города, а лишь манящие сельские просторы, кур, что понеслись и коров, что опоросились. И если уж жить в жопе - то хотя бы не в двух комнатах, а на двух этажах. И ты едешь в глушь...

Нет, в моем случае, не в Саратов. А в непритязательную канадскую деревню (по московским меркам), в получасе от больших городов, с еле пробивающимися задатками цивилизованной жизни в виде торгового центра, двух жилых высоток и нового здания библиотеки.

Здесь-то мне и похорошело. Ну там трупный оттенок кожи ушел, правый глаз перестал дергаться и мешки под глазами больше не заменяли сумки в магазине.

Ванкуверского даунтауна я избегала как обитель зла, наркоманов, редких бомжей и занятых менеджеров, спешащих в офис. Размеренная жизнь без небоскребов и пробок, в нашей среднестатистической приванкуверской жопе, удобрила меня, умаслила и всячески расслабила.

А два месяца назад мне внезапно пришлось переехать. Из одной деревни в другую. Из более цивилизованной в менее цивилизованную.

Более - это когда выходишь из дома и рядом есть магазин-кафе-парк, и если задать направление - то можно пройтись по району без вероятности попадания в навозное поле локального фермерского угодья.  А менее - это когда можно уже не никуда не выходить и даже не задавать направление, вы давным-давно стоите посередине этого навозного поля. Вместо кофейни - амбар, вместо магазина - промсклад, из развлечений - оседлать корову или украсть канадского гуся.

Окружение - дровосек Джек (носит клетчатую рубашку, даже не зная, как пишется слово "тренд"), адепт баптисткой церкви жена его Джессика (тоже в трендах не очень, потому делает ставку на минишорты и топ, несмотря на свои сто двадцать) и сын-двоечник Джон, в десять лет наколовший "люблю" и "ненавижу" на пальцах рук. Семейство хорошо ознакомлено с местностью - паб, поле, парковка тракторов. В даунтаун Ванкувера они за всю жизнь выбирались реже, чем я за последний месяц.

Сначала это даже нравится - аутентичненько, смотришь с умилением, как в мире животных: как живут канадские канадцы, а не всякие там китайские, индийские или русские.

А потом голубая кровь начинает бурлить (бурлить начинает кое-что другое, но пусть будет кровь - так литературнее), воспоминания о светской жизни в виде вечернего променада мимо торговых палаток - бередить душу, а уж о Москве - со страстными телесными контактами в метро, рекламно-разнообразным центром и ежедневными свадьбами на Поклонке - вовсе поднывать и сосать под ложечкой. Не хватает впечатлений, событий и людей в этой менее цивилизованной деревне, несмотря на факт ее отдаления от более цивилизованной - всего на 20 километров.

Тоска одолевает, депрессия накатывает, а ты накатываешь с Джеком, Джессикой и Джоном, чтобы спастись от уныния канадской пасторали.

Придется опять переезжать.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив