«Уничтожить Империю!»: как относились Маркс и Энгельс к России на самом деле?

Для многих может стать неожиданностью, что основатели марксизма, Карл Маркс и Фридрих Энгельс, с большим скепсисом и даже враждебностью относились к Российской империи. Это тем более удивительно, что именно Россия станет первой страной, воплотившей их учение в жизнь.

«Жандарм Европы»

В глазах Маркса и Энгельса Россия середины XIX века была не просто отсталой страной с абсолютной монархией, а главным оплотом контрреволюции в Европе. Они возлагали на царизм ответственность за подавление революционных движений, в частности, разгром венгерского восстания 1848-1849 годов. По их убеждению, ликвидация реакционного влияния Санкт-Петербурга на европейские дела была необходимым условием для победы пролетарской революции на Западе.

Эта позиция нашла отражение в публицистике. Так, в предисловии к советскому изданию собрания сочинений (1962 г.) прямо указывается, что классики считали «разгром царизма» важнейшей предпосылкой для революционного преобразования Европы.

Программа «ослабления»

Возможность для воплощения своих антиимперских взглядов Маркс и Энгельс видели в Крымской войне (1853-1856). Они внимательно следили за ее ходом, рассматривая конфликт как войну «цивилизованных» европейских наций против «восточного колосса». Даже то, что войну вели буржуазные правительства, отходило на второй план перед общей целью — сокрушить могущество России.

Карл Маркс в своих статьях разработал целую программу ослабления империи. Он полагал, что лишение России ключевых портов — Одессы, Кронштадта, Риги и Севастополя — а также потеря Финляндии и появление враждебной армии у стен столицы превратили бы ее в «гиганта без рук и без глаз».

Энгельс же давал нелестные оценки русской армии, отмечая отсутствие инициативы у рядового солдата в сравнении с «быстрой сообразительностью француза или простым здравым смыслом немца». При этом оба мыслителя признавали, что огромные территории и ресурсы делают Россию чрезвычайно трудным противником.

«Славянский вопрос»

Политическая критика зачастую перерастала у Маркса и Энгельса в этнокультурные обобщения. При этом они переносили свое неприятие царизма на русский народ в целом, причисляя его к «реакционным нациям». В своих работах Маркс и Энгельс использовали такие формулировки, как «варварская раса», прошедшая «гнусную школу монгольского рабства».

Определенное влияние в этом плане на них оказали теории польских националистов, которые отрицали славянское происхождение «московитов», приписывая им финно-монгольские корни. Эта идея казалась Марксу полезной для идеологического противостояния с империей. На этой почве произошел их разрыв с русским революционером Александром Герценом и его идеей «русского коммунизма», к которой основатели марксизма относились с иронией.

Эволюция взглядов

Однако с течением времени риторика стала меняться под влиянием событий в самой России. Издание «Манифеста коммунистической партии» на русском языке в 1860-х годах Маркс и Энгельс изначально сочли «литературным курьезом». Но уже к 1882 году, в предисловии ко второму русскому изданию, тон кардинально изменился.

Убийство народовольцами императора Александра II в 1881 году было воспринято Марксом и Энгельсом как свидетельство мощного революционного потенциала в России. Они назвали нового царя, Александра III, «военнопленным революции в Гатчине», а саму Россию — «передовым отрядом революционного движения в Европе».

Более того, вопреки собственному учению о неизбежности капиталистической стадии, они допустили, что русская крестьянская община может стать исходным пунктом для коммунистического развития, минуя полноценный капитализм. Эту мысль Маркс высказывал в переписке с революционеркой Верой Засулич.

Исторический парадокс

В конечном счете, история распорядилась иначе, чем предполагали классики. Они видели в русской революции лишь сигнал для куда более важной пролетарской революции на индустриальном Западе. Однако их учение, призванное вдохновить международный рабочий класс, не смогло реализовать возложенных надежд в глобальном масштабе.

Вместо этого марксизм был блестяще адаптирован Лениным как инструмент для построения партийной диктатуры в отдельно взятой, преимущественно аграрной стране. Ирония истории заключается в том, что авторитарная политическая традиция, унаследованная от самой русской самодержавной системы, против которой так яростно выступали Маркс и Энгельс, объективно помогла их учению превратиться в одну из определяющих политических сил XX века.
источник