Улаганский тракт. Часть 2: Пазырыкские курганы и застава Михалыча

varandej — 21.11.2017

Миновав в прошлых частях сказочно красивое Телецкое озеро и долину Чулышмана, этот Русский Йосемит, продолжаем путь по Улаганскому тракту. В этой его части природных красот по алтайским меркам немного, так что покажу другое - скифские древности Пазырыкских курганов, стёбную Заставу Михалыча и несостоявшийся рудничный городок Акташ, где весьма специфически относятся к туристу.

От самых Каменных грибов до Чуйского тракта я проехал с остановками, но без пересадок. Утром на Чулышмане меня подобрал спокойный и целеустремлённый Виктор, одинокий автопутешественник из Красноярска, по совместительству горно-походник и велосипедист. Следом ехали его друзья - очень симпатичная семья из Кемерова: мать, отец и дочка Марина 11-12 лет. С ними я и вовсе жил на Каменных Грибах в соседних домиках, и ушёл, когда они только-только начинали собираться, ещё не зная, что вскоре увижу их вновь на головокружительном перевале Кату-Ярык. Первоначально я напросился к Виктору до первого "наверху" села Балыктуюль, но когда тайга расступилась, вновь сменившись степью, я понял, что не хочу тут выходить - ехалось нам хорошо, а главная достопримечательность Балыктуюли находится не в этих лугах, а в залах Эрмитажа.

2.


Несколько постов назад я уже рассказывал о древней истории Алтая. 2500 лет назад эти горы населял индоевропейский по языку и европеоидный по внешности народ, в наше время известный как сибирские скифы - хоть и дальняя, но всё-таки родня среднеазиатских саков и скифов Причерноморья. Как и их крымские собратья, сибирские скифы были кочевниками, но оставляли после себя богатейшие курганы, располагавшиеся характерными цепочками родов. Первые научные описания скифо-сибирского мира сделал ещё в 1865 году Василий Радлов по находкам из курганов Катанды (близ Уймонской долины) и Белой Берели (Казахский Алтай), ну а ключевым стало открытие пяти Царских курганов в урочище Пазырык на южном склоне Улаганского хребта, по которым наследие алтайских скифов и называться стало "пазырыкской культурой". Первый из этих курганов исследовали в 1929 году молодой археолог Михаил Грязнов и его руководитель Сергей Руденко, но важнейшие находки дал Пятый Пазырыкский курган, обследованный в 1947 году. Нынешние Пазырыкские курганы, судя по чужим фотографиям - просто груды камней посреди лугов с кадра выше. Вроде бы, они видны с тракта, но я их попросту не заметил.
А вот в Эрмитаже находкам из этих курганов посвящены два зала. Хотя золотом, драгоценностями и оружием грабители могил поживились ещё в древности, горная вечная мерзлота позволила сохраниться в Пазырыкских курганах куда как менее долговечным вещам. Вот - сама погребальная камера, крепкий сруб наподобие курной избы. Такие дома даже вожди кочевников могли позволить себе лишь посмертно:

3.


К погребальной камере прилагалась повозка, которую привезли туда четверо коней в изукрашенной сбруе и "оленьих" масках с ветвистыми рогами. Похоронив царя, коней умертвили, а повозку разобрали, и всё это сложили в могилу - на том свете им предстояло продолжить путь. Конечным пунктом этого пути стал Эрмитаж, где повозку собрали, а мумии коней и людей легли под стекло витрин в полутёмных залах:

4.


Сбруя коней из Пятого кургана не отличалась роскошью, и это наводит на мысль, что здешнее захоронение было не самым богатым, а самым герметичным, и потому лучше сохранило то, что в других курганах было утрачено. Вот более роскошная конская маска из Второго Пазырыкского кургана, оказавшегося вторым и по числу находок:

5.


Не знаю, что видели скифы в оленьих рогах, может быть - ветви мирового древа, но судя по сохранившимся сюжетам, марал у них был священным животным, возможно умевшим ходить в Небеса, и умершвлённые в рогатых масках кони на том свете должны были продолжить путь в образе маралов.
А на спинах их лежали чепраки - эти уже из Пятого кургана:

6.


Их нити были окрашены настоящим пурпуром из Передней Азии:

7.


И расшиты китайским шёлком:

7а.


Опять же из Второго Пазырыкского кургана - кусок татуированной кожи, снятый с мумии вождя. Скифы не были первыми носителяи татуировок (как мне справедливо указали, древнейшие в мире татуировки были найдены на теле Эци - первобытного человека из альпийских льдов), но это древнейшая дошедшая до нас традиция татуировки как искусства, и качеству скифских татуировок мог бы позавидовать любой современный неформал:

8.


Однако главные находки Пятого Пазырыкского кургана - другие. Вот, на одной из витрин в его зале лежат деревянные гвозди:

9а.


Которыми к стенам "избы" погребальной камеры крепились КОВРЫ. Да, их вешали именно на стены, причём думаю, на стены не только склепов, но и юрт. Ковры с одной стороны делали жилище теплее, а с другой - чем ещё украсить свой дом кочевнику? Оседлые цари расписывали свои дворцы фресками, как например в среднеазиатских Пенджикенте, Афросиабе или Аджина-Тепе, но фреску с собой не повозишь. Войлочные ковры сибирских скифов своей очаровательной солнечной мультяшностью были вполне похожи на фрески согдианских городов. Ведь и скифы, и согдийцы - всё это были родственные народы Турана, с той разницей, что одни остались кочевниками, а другие начали пахать землю:

9.


Но реально не покидает ощущение, что подъехав к человеку на троне этот гусар (похож ведь на гусара!) заговорит голосом из советских мультфильмов:

10.


А этот персонаж больше похож на Диснеевского злодея. Не иначе как Джафар вернулся свести счёты с Алладдином, который между прочим по "1001 ночи" не из Аравии происходил, а из Китая (то есть не земли Хань, а её северо-западной округи):

11.


Вот эта милота - тоже из Пятого Пазырыкского кургана, и это не игрушки, а культовый атрибут - возможно, по задумке жрецов, на том свете эти птички должны были замахать крыльями и взлетев весёлой стайкой, указать вождю путь. Птички сшиты из войлока, а внутри набиты травой и оленье шерстью. Они похожи на лебедей, но лебеди с чёрными концами крыльев здесь никогда не водились, да и размер не тот:

12.


Но ценнейшая находка Пазырыка - это ворсовый ковёр, древнейший сохранившийся в мире. Он был сделан 2300-2600 лет назад, судя по изображённым животным - где-то между нынешним Арменией и Узбекистаном (по разным версиям). Древнейшие на свете инструменты ковроделов, найденные в туркменских могильниках, старше этого ковра примерно на 1000 лет, а первые упоминания о коврах относились к мидийцам. "Разрешение" пазырыкского ковра не самое высокое - 36 узлов на квадратный сантиметр (у "серийных" ковров ручной работы - 25 узлов), а размеры - примерно 1,9 на 2 метра. Версии о его назначении варьируются от культового атрибута до поля игры в кости.

13.


А вообще не так уж много в коврах за 2500 лет изменилось - несложно представить что-то подобное на стене советской квартиры, рядом с гжельским сервизом в шкафу Только сидел на фоне этого ковра не затюканный инженер в роговых очках, а грозный татуированный вождь с акинаком на расстоянии вытянутой руки.

14.


...В Петербурге я был более чем за полгода до своего Алтайского путешествия, и проезжая Пазырык, лишь мысленно прокрутил всё это перед глазами. Вот и Балыктуюль, впечатляющая обилием и разнообразием аилов. "Нефазик", кстати, везёт туристов - для автобусов Кату-Ярык не преодолим.

15.


В Балыктуюли заканчивается та 160-километровая дорога, что проложил через Кату-Ярык и Чулышманскую долину к Телецкому озеру совхоз "Советский Алтай" в 1987-89 годах. Следующие 74 километра дороги строились в 1932-40 годах как "официальный" Улаганский тракт, ответвление Чуйского тракта:

16.


Ещё через пару десятков километров - райцентр Улаган (3,5 тыс. жителей), и здесь дорога делается асфальтовой. Вот она, столица "апачей", как дразнят улаганских теленгитов в других уголках Алтая. И здесь, как и в сёлах у Чулышмана, меня снова не покидало ощущение, что я нахожусь где-нибудь в Киргизии:

17.


В конце главной улицы я не успел сфотографировать маленький памятник Арсентию Санаа, тому самому председателю совхоза, что построил дорогу в Балыкчи и серпантины на Кату-Ярыке - в масштабах района он правда герой. А вот, поодаль - Казанская церковь (1911), ХХ век пережившая, закуклившись то ли в ДК, то ли в подсобку. Христиан в Улаганском районе, видать, немного - реставрация деревянной церкви идёт с 2005 (!) года:

18.


На выезде из Улагана обе машины заехали на заправку - стоит ли говорить, что для едущих навстречу нам она последняя на этой дороге. Впереди - река Башкаус, которую я пересекал в начале прошлой части - в Чулышман, спустившись по каньону, она впадает чуть выше устья. А впереди - белки Курайского хребта, на который нам отсюда и дорога:

19.


Степная низина Башкауса вновь сменяется тайгой. Пять минут назад была вроде Средняя Азия, а теперь - Сибирь-Сибирь-Сибирь. Виктор рассказывал, как по дороге на Улаган заночевал в палатке у дороги, и ночью проснулся от холода. На палатку что-то давило снаружи, и пощупав рукой стенку, он убедился, что это снег. На Улаганском перевале в 10-х числа августа была ещё совершенная зима...

20.


....а в 20-х числах - скорее поздняя осень. Снег практически сошёл, но выйдя из машины в летней одежде, я увидел пар от своего дыхания и почувствовал пронизывающий холод - было около 7 градусов. Улаганский перевал - высшая точка автодорог Алтая (2080м). Чахлый лесок на нём весь увешан белыми лентами-джалама - для алтайцев это дар горным духам, а для туристов здесь висит инструкция, поясняющая, что ленты должны быть белыми или жёлтыми и вязать их можно только в новолунье. А вот настоящий ли здесь идол или это просто декоартивный элемет - не берусь предполагать, на Алтае с его фантастическим сплетением религий всё возможно:

21.


Непосредственно с дороги кроме этой рощицы ничего толком и не видно. Но поднявшись чуть выше по натоптанной тропе и спугнув собаку, прикормленную в кафешке-аиле напротив "святилища", я незаметно пересёк ту черту, выше которой деревья уже не растут. Взгляд назад, на синеющие горы Улаганского и Чулышманского плато, между которыми провал Чулышманской долины:

22.


Не знаю точно, что за белок впереди - но есть на Курайском хребте вершины до 3446 метров:

23.


На перевале одинокая алтайка с кем-то долго общалась по мобильнику, а в это время с ней пытался познакомиться русский мужичок на "буханке". Потом алтайка открыла свой аил с пирожками, а "буханщик" усмехнулся - "Лучшие манты там, дальше, на заставе у Михалыча!" и скрывшись в окне, укатил. Когда я окончательно продрог, нас нагнали кемеровчане, тоже вспомнили эту заставу по дороге "туда", и решили, что к этому Михалычу надо бы заехать пообедать. Чуть спустившись с перевала, я понял, что ждали мы не там, где надо - чуть-чуть за перевалом есть ещё одна кафешка у маленького зеркального озера:

24.


Озёра вдоль тракта с этой стороны Курайского хребта вообще пошли одно за другим, в основном нанизанные на речку Чибитку. Вот, над длинным озером Узункуль показались домики - то ли хутор чабанов, то ли кемпинг:

25.


Наш взгляд привлекли флаги, обоо и старые машины, и подъехав ближе, мы поняли, что это и есть та самая застава Михалыча:

26.


Представлявшая собой не просто турбазу или кафешку, а самый настоящий музей всего на свете:

27.


У пограничного столба - неведомый шушпанцер:

28.


На дереве у главного дома - гроздья связанных шнурками ботинок, а на бревенчатой стене - счёты, стиральная доска, ящик для пожертвований и конактные данные с самодельными деревянными циферками:

29.


К восторгу всех гостей от молчаливого Виктора до юной Маринки откуда-то вдруг показалась пара смачно хрюкавших поросят:

30.


И козы горного вида:

31.


А значит, где то тут и сам

31а.


Из дыма костерка навстречу нам вышел серьёзно-весёлый мужик в телогрейке, и мы узнали того самого водителя "буханки" на Улаганском перевале.

32.


Он провёл нас под навес летней кухни... на фото не видно, но любимая песня Михалыча - явно "Фантом", в котором "сбил тебя наш лётчки Ли Си Цин", так как цитаты из него выведены на стенах тут и там:

33.


Михалыч рассказал о том, как весело ему служилось:

34.


Ну а выйдя в отставку, он осел на Алтае, построил дом у дороги, и стал в своё удовольствие собирать всё на свете да принимать гостей - тут у него правда и музей, и кафе, и турбаза. Мантов правда не оказалось, но зато он принёс целую козью голову и начал потчевать нас языком, щеками, мозгами и глазами козла, попутно показывая всякие странные вещи из своего музея.

35.


Среди советских артефактов вдруг нашёлся шотландский килт, и примерить его вызвался добровольцем Виктор:

36.


Михалыч был, видимо, немного разведчик, потому что заговорив Виктору зубы, он быстрее, чем мы успели сориентироваться, снял с него из под килта трусы (надо заметить, безупречно чистые) да пришпил их степлером к двери. Там таких трусов висела уже целая пачка, и все - с афтографами обладателей:

37.


На интерьеры заставы, впрочем, идут не только трусы:

38.


На всякий случай:

38а.


Я прошёлся по аилам - каждый из них фактически зал ретро-музея. Плакат из Забайкалья, хотя мы на Алтае, здесь потому, что именно там Михалыч служил:

39.


40.


41.


На музыкальных инструментах можно и музицировать, а детские рисунки, как нетрудно догадаться, оставили постояльцы:

42.


Прошёлся я и по комнатам турбазы. Переночевать тут можно за 400 рублей... только место всё-таки невыгодное в логистическом плане, поэтому в августе комнаты были пусты.

43.


44.


Хотя Михалычу и так неплохо - он здесь живёт, причём не один (как я понимаю, с супругой и наёмными работниками из местных), и жизнью явно доволен. Нас он развлекал и угощал от души, "за сколько не жалко".

45.


На заднем дворе обнаружилась пирамида Тенгриар:

46.


Где под библейскими цитатами сидели молодые алтайцы с каменными лицами, да лузгали кедровые шишки:

46а.


На самом деле я жалею, что приехал сюда до того, как побывал в Уймонской долине. Застава Степаныча - ни что иное, как пародия на дома тамошних мудрецов и чудиков. Причём реально отличная пародия!

47.


Проведя у Михалыча пару часов, мы продолижил снижение по Улаганскому тракту, вдоль речки Чибитки. Самое крупное из придорожных озёр - длинное Чейбёк-Кёль, раньше слывшее Мёртвым озером. Рыбы в нём действительно почему-то не водилось, и алтайцы объясняли это происками духов (о чём написал целый рассказ Иван Ефремов), а геологи подозревали ртуть, но замеров воды вроде бы не проводили. Однако ещё страннее то, что рыбу сюда удалось поселить в ХХ веке, и теперь её здесь даже разводят на продажу:

48.


Логический конец Улаганщины - Красные ворота, и с "внутренней" их стороны - очередная россыпь ленточек и груда комней-обоо. Деревянный водоспуск под воротами - не иначе как 1930-х годов, времён постройки тракта:

49.


А с обратной стороны ворота действительно красные:

50.


И причина тому - опять же ртуть, которой очень богат Курайский хребет. Вот у тракта показался мрачный заброшенный копрус, а проехав ещё несколько километров в лес от поворота - можно увидеть конусы отвалов такого же цвета, как этот камень ртутной руды из горно-алтайского музея, и развалины рудника. Я бы даже съездил к ним, но не заглянув лишний раз в карту, подумал, что отвалы успели убрать, а этот корпус - и есть то самое место.

51.


Это Акташ, село (2,5 тыс. жителей) в устье Улаганчского тракта, впадающего здесь в Чуйский тракт. Единственный, кажется, населённый пункт Алтая, у которого промышленным было хотя бы прошлое - ртутные руды в этих горах открыл в 1842 году географ Пётр Чихачёв, а ровно сотню лет спустя началась их добыча. Сам Акташ в стороне от ГОКа был основан в 1957 году, и здесь аил встречается с бараком:

52.


Добыча прекратилась в 1990-е годы, в 1994 Акташ потерял статус ПГТ, став селом. Ущелье с отвалами превратилось в место экологической катастрофы, не выходящей, к счастью, за её пределы. Вообще Алтай богат различными рудами, в первую очередь ртутью и серебром, но я не припомню даже, где кроме Акташа пытались вести их добычу. А на Акташском ГОКе, рискну предположить, работало много казахов из соседнего Кош-Агача - над улицами посёлка нависает небольшая мечеть. Впрочем, в основном в Акташе живут русские.

53.


Здесь я попрощался с Виктором - он, как и кемеровчане, ехал домой, а я решил сделать Акташ своей "базой" на следующую пару дней. Акташ вытянут вдоль Улаганского тракта, на Чуйский тракт выходя окраиной, но к центральной площади с "Марией-Ра" я не поднимался ни разу. Кемеровчане посоветовали мне гостиницу за заправкой "Ника", и пройдя, я увидел там внушительные деревянные постройки под вывеской "Авалон". За воротами меня окликнула строгого вида женщина из вахтёрского домика, и судя по голосу, она была мне не очень-то рада:
-Вы чего-то хотели?
-Переночевать хотел! Есть у вас одноместные номера? Сколько стоят?
-Вообще есть номер за 700 рублей, на втором этаже. Но мы группу ждём. Можете в двухместном остановиться, это будет 1400 рублей стоить.
-А там есть удобства, вай-фай...
-Может, вы лучше в другую гостиницу пойдёте? Там вон видите указатель красный. Вам по нему метров 200 пройти. У них подешевле должно быть.
Не став спорить, я пошёл по указателю, поныкался среди каких-то заброшек, и не найдя ничего похожего на гостиницу, вернулся. В "Авалоне" мне несколько более детально объяснили, где искать, в упор не заметив мои намёки, что с 30-килограммовым рюкзаком туда-сюда бегать не очень-то приятно. Со второй попытки я нашёл безымянную гостиницу без вывески, но выглядела она откровенно заброшенной - незапертые наружные ворота, запущенный двор, пустая стойка кафе на зарастающей веранде. Не с первой попытки я нашёл поддавшуюся дверь, и оказался в маленьком фойе. Навстречу вышли две симпатичные черноокие девушки, похожие, словно сёстры:
-Здравствуйте!
-Здравствуйте! Я переночевать хотел. Есть одноместный номер, сколько стоит?
-Тю, а мы сами же тут туристы. Хозяйка пока отошла куда-то. А вы шо, издалека?
-Из Москвы, вот по Алтаю путешествую, - дальше шло стандартное изложение накопившейся части поездки, - а вы откуда, с Украины что ли?
Девицы, переглянувшись, засмеялись:
-Ага! А вы откуда знаете?
-Ну так "шо", "тю", говор-то характерный. Я когда там был, меня тоже все по говору узнавали. А откуда вы? Украина большая...
-Я-то вообще с Барнаула сама, а вот она с Харькова! В гостях на две недели. Вот мы и в поехали в горы, а теперь не знаем, куда дальше податься.
Девицам я был явно интересен, хотя бы как источник информации. Одна из них пошла в комнату к хозяйским детишкам узнать, как хозяйку зовут и одолжить телефон, чтобы ей позвонить. Мне здесь начинало нравиться, и я снял рюкзак. Хозяйка не брала трубку, но вдруг сама появилась из-за дверей - маленькая мумиеподобная старушка с очень злым лицом. Хотя девицы уже перестали ей звонить, телефон она по-прежнему конвульсивно прижимала к уху.
-Баба Вера, здравствуйте! Это мы вам звоним! Тут к вам турист пришёл.
-Одного не поселю! - злобно кинула баба Вера, не сбавляя шагу.
Я машинально переспросил, могу ли я за два места заплатить, но хозяйка молча удалилась в свои покои. Девушки тоже были слегка ошарашены таким поведением. Решив, что после подобного хамства тут точно ночевать не буду, я взял рюкзак и ушёл обратно в "Аваллон".
На третий раз вместо женщины-хозяйки там обнаружился крепко сбитый суровый сибирский мужик.
-Может всё-таки поселите? Мне до послезавтра только.
-А чего не поселить, кореш? Пойдём, одноместный номер свободен.
-Так вы же вроде группу ждёте...
-Да группа эта через 3 дня приедет. Заселился - и п...здуй куда душе угодно!
-Я тут к бабе Вере ходил, так она меня выставила, говорит, "одного не поселю!".
-Ты её ещё поди и назвал бабой Верой?
-Ну не я, а девочки-постояльцы другие...
-Она, кореш, с такого обращения звереет. Ладно, вот тебе ключ, вот комната, вон сортир, а мыться - душ на первом этаже.
В последующие дни этот мужик, выходя в одних трусах из вахтёрки, с утра открывал мне ворота. Рядом с гостиницей на бензоколонке "Ника" был продуктовый магазин и вай-фай, а в соседнем здании - столовая.
Что же до хамства, то туристы и гостиничники здесь друг друга стоят. Так, в один из дней меня подвезла к "Аваллону" компания москвичей на минивэне, разбитных и свойских, словно сибиряки. Один из них, выскочив из машины, подошёл к вахтёрке и начал мочиться на бревенчатую стену. Сибирский мужик вылез разбираться и чуть в драку не полез от такой наглости, пока другие моквичи (включая меня) просто стояли, разинув рты.
-Извините, - скзал один из них, - я

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив