У всех детей я отметила одно общее свойство: им совершенно не интересны взрослые

Майские праздники. Поезд «Тюмень — Санкт-Петербург» полон школьников. Все они едут на экскурсии. В вагоне 28 семиклассников, три учительницы и трое их детей. Кому из родителей не хотелось подглядеть за классом ребёнка в путешествии? Анастасия Миронова рассказывает, как провела несколько дней с группой школьников на каникулах.

Мальчики расположились в начале вагона. За ними — плацкартное отделение рослых и взросло выглядящих девочек. Затем — тихие девочки, серые мышки. В середине вагона — учительницы с их детьми, следом — наша плацкарта, в ней четыре прилежные девочки, отличницы.

Мне досталась боковая полка — других в продаже не было. Я подошла к старшей учительнице и попросила предложить кому-нибудь из детей за доплату поменяться со мной полками: на боковой мало места, с ребёнком не помещаемся. Учительница выхватила взглядом самую тихую девочку:

— Лена, надо поменяться с женщиной

Лена, которая уже предвкушала весёлую поездку в компании трёх подружек, понурила голову.

— Да, конечно

На предложение денег учительница махнула рукой: дескать, непедагогично. Обращаться с деньгами напрямую к Лене я не решилась. Так началось наше со школьниками знакомство.

«Еда и разговоры — единственное, чем сопровождающие занимались два дня»

Дети достаточно быстро расположились в вагоне — видно было, что большинство из них привыкли к путешествиям. Они приехали на вокзал с небольшими чемоданчиками или рюкзаками. Закинули ловко багаж на полки и уселись болтать. Тут же, ещё до отхода поезда, детям стали звонить родители. Звонки продолжались все путешествие. Трубку дети почти всегда брали с нежеланием. Многие прятали телефоны под подушку или выключали на несколько часов. А потом говорили, что разрядилась батарея.

Мальчишки и скромные девочки быстро переоделись в туалете и тамбуре. Девочки повзрослее устроили из переодевания спектакль: визжали, соорудили из простынок занавес, бегали туда-сюда — в общем, были в экзальтации.

Пока дети, быстро устроившись и переодевшись, болтали, учительницы все распаковывались. Каждая везла по несколько сумок с одеждой и огромные тюки с едой. Стол они накрыли сразу же, не переодеваясь, так как в поезд зашли уже в спортивной одежде. Все неполные два дня учительницы ели. Отдельную, боковую, полку они выделили под стол, который убирался только на ночь. На столе всегда стояли корейские салаты, колбасы, ветчина, белорусский сыр, дешёвые кексы и печенье. Собственно, еда и разговоры — это едва ли не единственное, чем сопровождающие занимались два дня. Две учительницы занимались собой и своими детьми-младшеклассниками. Лишь третья, постарше, ехала одна.

Никогда не соглашайтесь, чтобы сопровождающие брали в дорогу своих детей. Особенно маленьких

Почему? Потому что только своими детьми они в дороге и занимаются. Ещё они много друг с другом болтают. В нашем вагоне с классом ехали учительницы русского языка, биологии и физкультуры.

С утра учительницы кормили: кексами, булками, корейскими салатами. Некоторые дети доставали свои запасы: печенье, заварные каши, лапшу. Трижды в день детей, помимо булок и шавермы из салатов, кормили в вагоне-ресторане.

Обжор среди детей не видела — только одну девочку Веру, из нашей плацкарты. По Вере было видно, что она не умеет путешествовать: поехала в тёплой куртке на меху и высоких сапогах. Чемодан, сумка, пакет с едой и рюкзак. Долго устраивалась. Позже я поняла, что Вера везла с собой абсолютно всё: учебники, рабочие тетради, распечатанные тексты для внеклассного чтения, нитки, иголку, напёрсток, охлаждающий гель, губку для чистки обуви, мусорные пакеты, одноразовую скатерть и три колоды карт. Дети постоянно подбегали к Вере: за учебниками, картами или просто выбросить мусор. Она им была вроде старшей сестры или даже мамы.

На самом деле Вера умеет быть полезной. И очень переживает, что просто так с ней не дружат. Вера полная, рослая, неуклюжая. В первый же вечер она обварила ногу кипятком. Свои баулы с едой она начала распечатывать ещё до отхода поезда. Шоколад, орешки, сладкую соломку, плавленый сыр, готовое пюре в стаканчике. Плавленный шоколадный сыр, который намазала на чёрный хлеб, сверху положила огурец и ломтик болгарского перца. Дети морщились, удивились даже учительницы. По тому, что и сколько ела Вера, было понятно, что она из семьи, где нет культуры питания и там нечасто путешествуют. Позже это подтвердилось. Вера была из многодетной семьи, откуда ушёл папа, мама работала на трёх работах, а воспитывала Веру неграмотная бабушка. Впрочем, Вера ходила в музыкальную школу.

Детей из многодетных было много. Большинство рассказывали о своих братьях и сёстрах. Все девочки знали, как общаться с детьми, но восторгов не испытывали: дети надоели им дома и играть с моей дочкой в поезде никто не пытался. А ещё, похоже, все девочки ходили в музыкальную школу. Одна — ещё на танцы с рисованием. Ни одна не сказала, что ей нравится заниматься в школе — всё по воле родителей.

«Видно, что девочки были интересны всем мальчикам, но не все знали, как обратить на себя внимание»

Мальчики, судя по их виду и словам учительниц, не занимались ничем. Надо сказать, что большинство парней были полные и обрюзгшие. Без лишнего веса оказались только двое спортсменов. Обычного мальчика, который не занимался бы в СДЮШОР и при этом был без лишнего веса, в вагоне не было. Мальчики мало разговаривали, в основном — сидели в телефонах или смотрели на ноутбуке кино.

Рядом с мальчиками поселились девочки того типа, которых в народе называют «оторвы». Они стройные, спортивные, с подведёнными бровями, одеты совершенно по-взрослому, даже вызывающе. Им очень не хватало мальчишеского внимания. В Петербурге повзрослевшие девочки тоже поселились поближе к мальчикам. Общались в основном с мальчиками. На других девочек смотрели высокомерно. Вечером, в гостинице, допоздна сидели в комнатах у этих мальчиков. Звали их к себе.

Мальчики к девочкам интерес испытывали скорее духовный, а вот некоторые девочки на мальчиков в буквальном смысле прыгали. Всю поездку девочки отвлекали двоих спортсменов. А полные и неказистые мальчики переживали и пытались скрыть свои комплексы за паясничеством. Хохотали, веселили девочек, на станциях делали смешные селфи. И старались быть услужливыми. Самый шик — сбежать вечером в магазин за мороженым или одолжить красавице телефон, если её собственный разрядился и она не может проверить лайки в инстаграме. Видно, что девочки были интересны всем мальчикам, но не все знали, как обратить на себя внимание.

Две самые повзрослевшие девочки постоянно куда-то уходили. Когда я пошла в вагон-ресторан покормить ребёнка горячим супом, застала их там. Одна — красавица, вторая — крепко сбитая, с полным лицом и в прыщах. Но рано повзрослевшая. Обе скучающе сидели в ресторане, пили чай и разглядывали мужчин, которых было немного. В городе такие девочки старались оторваться от класса: в кафе, автобусе, метро они садились отдельно и изображали из себя взрослых. Учительницам дела до этого не было, за детьми они следили ровно столько, сколько нужно, чтобы никто не сбежал.

«Вопросы дети задавали мало, даже отличницы. Остальные молчали»

Помимо Веры и тихони Лены, которая все время рисовала, у нас в плацкарте быди две отличницы. Одна, Люда, быстро переоделась, запрыгнула на верхнюю полку и стала читать. Она читала почти всю поездку, делая редкие перерывы на игры. Прочитала Люда и верин рассказ: оказалось, что обжора Вера пишет рассказы. Правда, полные ошибок, на которые тактично указала отличница.

Четвёртой в их компании была Дина, тоже отличница. Она отучилась с этим классом шесть лет, а потом переехала в Сургут. Каникулы Дина решила провести со своим старым классом — в новом друзей не завела. Но видно было, что Дине стало неуютно со старыми одноклассниками — она в основном лежала на полке.

Семиклассницы обсуждали кино. Дина с Людой спорили, кто записал саундтрек к фильму «Милые кости». Говорили, что ранний фильм с ДиКаприо «Кафе „Донс Плам“» — ерунда. В вагоне они читали про Петергоф и дворец Белосельских-Белозерских.

Мальчики, кстати, много матерились. Некоторые упорно имитировали уголовные повадки. В музеях ни один мальчик за всё время, что я ходила с этим классом, не задал ни одного вопроса: ни в Эрмитаже, ни в Русском музее, ни в Большом Петергофском дворце. Вопросы дети вообще задавали мало, даже отличницы. Остальные молчали.

У всех детей я отметила одно общее свойство: им совершенно не интересны взрослые.

Они не разговаривали со взрослыми по своей воле, не задавали вопросов, не включались в предложенную беседу, сами на вопросы отвечали кратко

С учителями говорили только по делу. Соседи по вагону любопытства у них не вызывали. Экскурсоводы, гиды, соседи по отелю — тоже. Полное отсутствие интереса к взрослому миру.

Эти дети не любознательны вообще. Даже отличницы. Да, они слушают разную музыку, смотрят кино, много гуляют.
Но познание мира у них носит развлекательный характер. Ими движет тяга к наслаждениям, а не любопытство.
Им неинтересно, кто такой Самсон и что он делает со львом. Почему дворец называется Монплезир. Только один раз за три музейных дня школьники задали при мне вопрос: в Эрмитаже они спросили, где выставка дохлых животных. Имели в виду инсталляции Яна Фабра. А в Русском музее долго хихикали над фамилией Грабаря.

«Вы понимаете, что если вам сказали нельзя, значит нельзя? Это не обсуждается!»

По словам учительницы, читают дети мало. Не все читают даже и по программе. При этом не было похоже, что учительница сама много читает. Современной литературы она не знала, любимыми писателями считала Толстого и Рэя Брэдбери. Любила песни под гитару и жалела, что нет гитары в поезде.

В вагоне, помню, учительница задавала школьникам прочитать рассказ Людмилы Куликовой «Свиделись». Рассказ, надо сказать, посредственный, с бедной образностью и плохим языком. О том, как сын много лет не писал матери и вдруг решил к ней съездить. Приехал, а мать слепа и сделала вид, что сына не узнаёт. Так сын ни с чем и уехал.

Рассказ этот дома прочитали из класса лишь двое. Ещё несколько девочек читали его в поезде. С мальчиками учительница читала рассказ вслух: каждый читал по несколько абзацев. Полный крупный парень, оторвавшись нехотя от телефона, читал и спотыкался, очень нервничал. Наверное, переживал, что голос ломается. По другому мальчишке, спортсмену, было понятно: он так редко читает, что для него сам процесс — огромный стресс. От напряжения он вспотел. Он не просто плохо читал — он не знал смысла многих слов: «неимоверно», «обветшать», «приноровиться». Приходилось прерывать и объяснять слова.

Однако если с чтением и речью у мальчиков были явные проблемы, то с мышлением — наоборот. Удивительно: учительница подходила к группам детей и с каждой обсуждала рассказ. Учительница спрашивала: «Как вы думаете, почему мать не узнала сына?» Девочки с готовностью отвечали: «Она слепая», «Она забыла сына». Мальчики давали более сложные ответы: «Наверное, она на него обиделась», «Возможно, не хотела стать для обузой и дала уехать домой спокойно».

Ещё больше мальчики удивили, устроив бунт. Вопреки запрету учительниц выходить на коротких стоянках, они вышли-таки прогуляться. Поезд стоял 15 минут. Мальчики подышали воздухом, вернулись в вагон и попали под разнос. Учительницы возмущались: «Вы понимаете, что если вам сказали нельзя, значит нельзя? И это не обсуждается!»

Мальчики не понимали. Они вдруг стали серьёзными и серьёзно спрашивали, почему не могут выйти из душного вагона и подышать. Учительницы отвечали все тем же: «Потому что вам запретили». Мальчики не унимались: «Но здесь душно, пахнет вашей колбасой и острыми салатами».

Если бы учительницы нашли силы поговорить с детьми и попытаться объяснить им, что они просто боятся, что дети отстанут от поезда, конфликта бы не было.

Аргументация сводилась к одному и тому же: «Нет, и всё!»

Точнотак же решались почти все спорные ситуации в Петербурге. Дети просили пойти в молодёжное кафе, хотели прокатиться на трамвае (в Тюмени нет трамваев), просили сводить их вместо музея Пушкина в музей игрушки. И на всё получали: «Сказано — нет, значит нет!»

«Никогда не отпускайте детей с учительницами, у которых в поездке будут свои дети»

А чем заняты учительницы, поехавшие со своими детьми за счёт школьников в Санкт-Петербург?
Они были заняты своими детьми.
В первый же день прогулки по городу я увидела, как школьница Вера и дочь одной из учительниц спокойно пошли по проезжей части набережной канала Грибоедова, видимо, не ожидая там машин. Но вдруг появилась машина, учительница, шедшая рядом, мать младшеклассницы, схватила дочь за руку и оттащила с дороги, а Вера вынуждена была спасаться сама.

Дети провели в Петербурге неполных пять дней. Съездили в Петергоф. Посмотрели Эрмитаж, квартиру Пушкина и Русский музей. Больше ничего не успели. Каждый раз они долго собирались, пересчитывали друг друга, свои вещи. Организация поездки явно хромала: все делалось очень медленно. Поход на обед в кафе занимал едва ли не три часа — учительницы не могли быстро собрать и организовать детей. Один музей в день — норма. В конце поездки, как мне кажется, школьники были разочарованы — они мало увидели. Их даже не сводили на развод мостов — поздно! И не прокатили по рекам и каналам Петербурга на катере — холодно!

Повторяю, никогда не отпускайте детей с учительницами, у которых в поездке будут свои дети.
Потому что когда мимо поедет машина, спасать женщина побежит своего, а не вашего ребёнка.
У неё вообще для вашего ребёнка не будет времени.
И объяснять, почему он не может в первый раз в жизни прокатиться на трамвае или сходить в музей игрушки, тоже будет некогда.

http://mel.fm/blog/anastasiya-mironova/80345-u-vsekh-detey-ya-otmetila-odno-obshcheye-svoystvo-im-sovershenno-ne-interesny-vzroslyye