Туман и дым: Великий смог 1952-ого года

heliophagous — 08.08.2010 В субботу 6 декабря 1952-ого года в театре Садлер Веллс «Травиату» прервали на середине из-за того, что зрители внезапно начали кашлять. Густой едкий туман медленно наполнил зал, и увидеть сцену с галерки стало практически невозможно. На западной окраине Лондона отменили собачьи бега — собаки попросту не могли разглядеть в тумане зайца, и не знали в каком направлении им бежать. Ослепленные туманом птицы врезались на лету в стены высотных зданий, сворачивали от столкновения шеи и камнем падали на мостовые города.



Декабрь 1952-ого года был в Лондоне непривычно холодным, поэтому угля, которым отапливались почти все дома в столице, было сожжено гораздо больше, чем в другие зимы. До четвертого числа на улице было свежо и холодно, но уже на следующий день весь город заволокло туманом. Если быть точным, то это был не туман — дым от сожженного угля, запертый аномально холодным воздухом, не мог выбраться за пределы Лондона, поэтому он опускался вниз, растекался по улицам, заполнял собой площади и, не имея возможности рассеяться, становился все гуще и гуще с каждым часом.

Слово «смог» появилось всего лишь за сорок лет до описываемых событий, и было введено в оборот в 1905 году доктором Генри де Во. Жители больших городов Европы уже успели привыкнуть к новому явлению, но в пятницу, пятого декабря, туман был гуще, чем когда-либо.

Неприятный непроницаемый туман был одной из отличительных особенностей Лондона на протяжении веков. О туманах английской столицы писал Диккенс, который называл его «частью личности Лондона», писали Конан Дойль в рассказах о Шерлоке Холмсе, и Роберт Стивенсон в «Странной история доктора Джекила и мистера Хайда». Туман — это такое же достояние Англии, как архитектура старого Лондона или королевская семья. Но зима 1952-ого года стала той точкой в истории, когда «часть личности Лондона» навсегда перестала быть романтической чертой, присущей этому городу, а стала угрозой жизням людей.



Ветра не было, небо стало серым, а влажность воздуха увеличилась. Пятого числа весь город стал сценой из «Холодного дома»:

Туман везде. Туман в верховьях Темзы, где он плывет над зелеными островками и лугами; туман в низовьях Темзы, где он, утратив свою чистоту, клубится между лесом мачт и прибрежными отбросами большого и грязного города. Туман на Эссекских болотах, туман на Кентских возвышенностях. Туман ползет в камбузы угольных бригов; туман лежит на реях и плывет сквозь снасти больших кораблей; туман оседает на бортах баржей и шлюпок. Туман слепит глаза и забивает глотки престарелым гринвичским пенсионерам, хрипящим у каминов в доме призрения; туман проник в чубук и головку трубки, которую курит после обеда сердитый шкипер, засевший в своей тесной каюте; туман жестоко щиплет пальцы на руках и ногах его маленького юнги, дрожащего на палубе. На мостах какие-то люди, перегнувшись через перила, заглядывают в туманную преисподнюю и, сами окутанные туманом, чувствуют себя как на воздушном шаре, что висит среди туч.

К вечеру пятницы туман сгустился настолько, что предел видимости сократился до пяти метров. Некоторые горожане, выйдя из дому, не могли найти дорогу обратно; сбитые с толку непроницаемым смогом, они могли идти, лишь держась рукой за стены ближайших домов. Многие люди носили специальные маски из марли, а некоторые закрывали лица обычными платками или шарфами, но ни то, ни другое не помогало — дышать было нечем. Те, у кого еще были силы шутить, говорили, что туман настолько густ, что они не могут разглядеть собственных ботинок.



Больницы наполнились людьми с заболеваниями дыхательных путей, а смертность в городе понемногу начала расти. Сначала этого никто не замечал, но через несколько дней оказалось, что у гробовщиков закончились гробы, а у торговцев цветами — траурные венки. Машины скорой помощи не успевали доехать к больным — весь город встал в одной большой пробке не в силах сдвинуться с места. Люди умирали от удушья.

За пять дней, пока угольный дым стоял взаперти над городом, в Лондоне умерло на четыре тысячи человек больше, чем умерло бы в обычных условиях; еще восемь тысяч погибло от отравления смогом в последующие два месяца. Даже в 1953 году, смертность в Лондоне была на несколько процентов выше среднестатистической.



Великий смог 1952-ого года стал страшным уроком для всего человечества, вернув замечтавшегося «царя природы» с небес на землю. «Туман-убийца» — так окрестили лондонский смог газетчики, — заставил власти пересмотреть экологическое законодательство. Был введен в действие закон «О чистом воздухе», ограничивающий использование грязных видов топлива и запрещающий сажесодержащие выхлопные газы. Сейчас уже никто не топит в Лондоне углем и, как это не парадоксально на первый взгляд, вполне возможно, что сегодня воздух в английской столице намного чище, чем даже в позапрошлом веке.


По мотивам «A Proper Pea-Souper – The Terrible London Smog of 1952».

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив