Тропою Бабы-Яги
bantaputu — 02.11.2020 Реакция этнически большевицкой общественности на переименование улиц в Тарусе оказалась весьма бурной. Отчасти тому виной общее малое число политических "информационных поводов" в путинской РФ. Но фундаментальная основа реакции имеет вневременной и принципиальный характер. Суть проблемы весьма удачно выразила одна известная коммунистка, которой оказалось не лень съездить в Тарусу и лично заняться проблемой. В моём упрощённом пересказе её определение звучит так: "Они решили возродить традиции "Чёрной сотни".С формальной точки зрения налицо явное преувеличение. В маленьком старом городе нескольким улицам вернули исторические названия. Это вполне может быть банальным мероприятием в рамках программы развития туризма (чем ещё привлекать туристов, если не историей? Ради улицы Свердлова в РФ ниоткуда далеко ехать не нужно). Ну где тут традиции, да ещё "Чёрной сотни"? Не стоит ли подарить коммунистке бритву Оккама?
Нет, не стоит. С суждениями коммунистки всё в порядке - хотя ни о какой "Чёрной сотне" в Тарусе, пока что, и речи нет. Но коммунистку не подводит главное классовое чувство - нюх. Который называется классовым чутьём, а должен бы, по справедливости, называться чутьём этническим. Коммунистка учуяла - что? Что русским духом пахнет. Пахнет совсем чуть-чуть, в следовых количествах. Но от малейших следов этого запаха этнический большевик сразу отключается от обычной жизни, и принимает боевую стойку.
И он совершенно правильно делает. Чутьё не обманывает большевика. Как не обманывало этническое чутьё большевика Ленина, когда он требовал от еврейских террористов взорвать чайную "Тверь" в Санкт-Петербурге. Казалось бы, рабочая чайная - где там враги? Не лучше ли потратить бомбы на видных слуг самодержавия, или на наиболее политически активных представителей буржуазии? Но нет; уделили внимание чайной для рабочих. Русские люди после работы чай пьют - страшно же!
Для большевика страшно. Для него всё русское страшно. И смертельно опасно. Он это знает. Он чувствует это даже не носом - всей шкурой. И борется. Борется так, как умеет. "Т'гавить, т'гавить и ещё 'газ т'гавить!" По-ленински.
|
</> |