Темнота и банановые пончики

week_by_week — 21.01.2016 Начало:
Мой любимый ангел

Продолжение:

Сложно признавать женскую правоту. Даже если эта баба ангел натуральный, с крыльями. Но после того как я умер, тот факт, что бога нет сложно отрицать.

Я прочувствовал все. Я слышал, как переспелым арбузом треснул череп от удара об асфальт. Я чувствовал боль в каждой сломанной кости одновременно и по отдельности, я чувствовал, как переломанные ребра разрывали внутренние органы, и за те доли секунды, что прошли от удара до смерти, я успел несколько раз подумать: «Да когда же я, блядь, сдохну». В тот момент я еще не знал, какое меня ждет разочарование.



Итак. Пока я могу сказать, только то, что умирать больно и, что бога действительно нет. Это не философская жвачка – это чертов факт. Прямо сейчас я смотрю вокруг, и его нигде нет. А что есть? Совершенно ни хуя! Только темнота! И это какой-то кошмар. Я полностью осознаю себя, помню, кто я или, по крайней мере, кем был. Но я не могу потрогать себя, посмотреть на руки, на ноги, на хуй, в конце то концов, и это – ужас. Первое о чем я подумал: «Как я теперь буду дрочить?» Получается, я сейчас чистое сознание, висящее в пустоте, которое сохранило память о том, кем оно было или чем являлось раньше.

Может это ад? Вот так висеть здесь, до конца времен, все осознавая. Я посмотрел наверх. Решение, что это будет вверх, потому что разобраться в том, что здесь где, показалось разумным. Стало страшно от мысли, что сойду с ума. В свете того, что, я теперь только ум и есть, без ручек, сука, без ножек; перспектива выглядит не радостно. Поэтому я посмотрел наверх и крикнул, срывая глотку: «Есть здесь кто-нибудь!?»
– Кто-нибудь, – услышал я в ответ.
– Ты кто?
– Кто-нибудь.
– Остроумно и смешно, обоссусь сейчас угу.
– Да хоть обосрись, ничего не изменится. Я кто-нибудь, и я здесь есть.
– Ладно. Что делать? Долго я тут висеть буду?
– Зависит от тебя. Всегда есть выбор.
– Слышь, Морфеус, а можно без этих кинематографических приемов? – мне показалось, что я услышал сдавленный смешок.
– Можно.

Что-то ухнуло, пыхнуло, темнота треснула от яркого света, раскалилась, обожгла, завертелась, закружилась, запахло жженной спичечной серой, и я оказался в нашей с ангелом бутовской квартире. На кухне. Захотелось курить и банановых пончиков. Я услышал, как щелкнула кофе машина.
– Курево, кофе, банановые пончики, виски, завтраки в McDonald’s – это все, что ты можешь теперь употреблять, – высокий, худощавый, сутулый, словно у него на плечах мешок с картошкой, парень лет двадцати, поставил передо мной чашку с кофе и добавил. – Кинотеатр три раза в неделю и людская толпа тоже три раза в неделю. Рекомендую ходить в торговые центры, где есть кинотеатр. Так можно сэкономить время.
– Я в Бутово?
– В Бутово.
– Почему?
– Все ангелы живут в Бутово.
Перед глазами поплыли фиолетовые мухи. Я потерял сознание.

– Почему в McDonald’s только завтраки? – спросил я, как только пришел в себя.
– Раньше приходилось заниматься медитацией, чтобы не погружаться в повседневность и не забыть, что ты ангел, но когда в McDonald’s сделали завтраки, стало проще. Что-то они такое добавляют, от чего у нас сохраняется осознанность без всякой медитации.
– Пиздец.
– Согласен.
– А кино зачем? А толпа?
– Одиночество. Для нас одиночество – это не абстрактное понятие, но суровая необходимость постоянно чувствовать его, а где еще в материальном мире можно почувствовать одиночество так же остро как в толпе?
– В кино?
Он сел напротив, улыбнулся и кивнул в ответ.
– А все остальное зачем?
– Это единственное, чего тебе будет нестерпимо хотеться, – парень достал из кармана банановый пончик, сунул его целиком в рот и зажмурился от удовольствия.
– А ты вообще кто? – спросил я.
– Контролер. Зовут Кириллом.
– Что контролируешь?
– Переход.
– А пончики есть еще?
– Есть! – он достал из кармана еще один банановый пончик и протянул мне. – Понял кто ты теперь?
– Пиздец.
– Согласен. И еще. Если захочется послушать Мэнсона, не сопротивляйся – это успокаивает.
– Мэнсона я люблю.
– Это хорошо, он тоже контролер.
– Да ты ебанись.
– Я сам в ахуе, – сказал Кирилл и спросил. – Виски будешь?

Кирилл достал из кухонного шкафчика початую бутылку Jack Daniel's, щедро плеснул прямо в кофе и сказал:
– Ну, за жизнь!
– За жизнь, – согласился я и залпом опрокинул в себя кофе с виски.

В голове загудело. Я закрыл глаза. Показалось, что сейчас снова потеряю сознание, но обошлось. Я еще о чем-то хотел спросить Кирилла, но когда открыл глаза, его уже не было. Я подошел к окну.

Внизу уже взорвались нежно-зеленым почки на деревьях. Умер я зимой. Значит, время не будет линейным и понятным, ведь по моим ощущениям все произошло несколько часов назад. Куда делся Кирилл? Еще столько вопросов!

Я взял со стола бутылку с виски и допил ее в три глотка. По спине пробежали мурашки, кольнуло под лопатками. Сначала не сильно, но через несколько секунд меня скрутило от нестерпимой боли. Спину разрывало от боли, словно тысячи рыболовных крючков впились в кожу. Я заорал что было сил, саданул по стеклу и выпрыгнул в окно. В этот раз я не упал вниз. Что-то держало меня в воздухе. Я посмотрел за плечо и получил по глазам своим же крылом. «Охуительно», – подумал я и стал набирать высоту.

Москву расчертило прямоугольниками и через секунду внизу уже остались облака. Я поднимался выше, выше, еще выше! Мысли стали медленными, тягучими и я стал отчетливо видеть между ними промежутки. В промежутках открывалось знание. Оно было осязаемым, словно его можно есть ложками. Еще выше! Ангелами становятся самоубийцы. Потому, что если умер подопечный – умер его ангел и кто-то должен его заменить. Пончики и все, что перечислил Кирилл – это единственное, вкус чего может чувствовать ангел. Остальное только в случае материализации. Подлинной материализации, которая возможна, только если не можешь остановить от самоубийства подопечного. Временная материализация случается каждый раз, когда складываешь крылья. В этом случае тебя может увидеть любой человек, кроме твоего подопечного. Еще выше!

Синь неба сожрала темнота стратосферы. Облака перестали мешать видеть землю – она превратилась в шар. Еще выше! А выше нельзя. Я махал крыльями изо всех сил, но это был предел. Что-то начало тянуть меня вниз.

Я сложил крылья и понесся к земле. Хотелось плакать и смеяться. Ветер свистел в ушах, я знал, что не разобьюсь и знал, что тянет вниз. Любовь! Ебаная любовь! Мне хотелось обнять земной шар. Пройти сквозь него или впустить его в себя, вместе со всей жизнью, что есть на планете. Ниже! Еще ниже! Мне казалось, что от скорости падения мне оторвет крылья. Еще ниже! Я увидел свой дом. Бутово. Наш дом.

Я приземлился на балконе. Жутко хотелось курить. В пепельнице похожей на дикобраза из-за огромного количества окурков я нашел один, отличавшийся от остальных. Тонкий окурок дурацкой ментоловой сигареты, которые так любила Кристина. «Где же ты сейчас, мой любимый ангел», – подумал я и чиркнул зажигалкой. Ведь бога нет. Смерти нет. Ни хуя, блядь, нет. Значит, она не могла умереть в прямом смысле. Где-то же она должна теперь быть! Значит я смогу ее найти! Как же хочется банановых пончиков. Или…

Солнце брызнуло оранжевым на горизонте. Я прыгнул с балкона вниз, заложил вираж и подумал: «Где в этом сраном Бутово McDonald’s и что на этой неделе крутят в кинотеатрах?»

Продолжение потом

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив