Страсти семейныя, или развод по-шотландски

b_a_n_s_h_e_e — 04.01.2013 Обещанная история про один весьма колоритный развод:

В 1809 году семейство Артура Уэлсли, будущего герцога Веллингтона, потряс скандал. Правда, скандалище сие касалось великого полководца не напрямую, а опосредованно, но адреналина хватило и ему, и всему Лондону. Семя раздора упало на плодородную ниву слухов 6 марта, когда леди Шарлотту Уэлсли, жену его брата, одолела греховная страсть. Скрутила и не отпускала. Леди Шарлотте вдруг нестерпимо захотелось оказаться в объятиях мужчины, вследствие чего миледи, накинув плащ, вывернутый наизнанку, побежала остудиться в Грин-парк. По крайней мере, версия с променадом была предложена горничной, увязавшейся вслед за ней. Горничная была оставлена у ворот, но свою госпожу так и не дождалась. То был последний раз, когда леди Шарлотту видели... честной женщиной.

Прямиком из парка леди Шарлотта поспешила в наемной карете в Аксбридж-хаус, где проживал мужчина ее мечты — блистательный Генри Уильям Пэджет, генерал-лейтенант и наследник значительного состояния. К несчастью, Пэджет был уже 14 лет как женат на леди Каролине Элизабет Вилльерс и обзавелся отпрысками, но ничто не могло остановить целеустремленную леди Шарлотту. Решила уйти от мужа и ушла. На крыльце Аксбридж-хауса могла бы разыграться сцена в стиле «Лорд Грегори, открой», но Пэджет открыл леди Шарлотте почти сразу. Немудрено, ведь он тоже был в нее влюблен.

Страсти семейныя, или развод по-шотландски

Страсти семейныя, или развод по-шотландски

Генри Пэджет

Семейства Пэджет и Уэлсли были знакомы давно и общались довольно тесно, не в последнюю очередь благодаря армейским связям Генри Пэджета и Артура Уэлсли. Но пока муж леди Шарлотты заседал в парламенте, она начала понемногу влюбляться в красавца-офицера. Однажды они объяснились и пришли к выводу, что у их отношений нет будущего. И тут, и там дети, брак проверен временем, да и развод в Англии практически немыслим. Чтобы добиться его, нужно глубоко и тщательно извозиться в грязи, подавая в суд на любовника жены, и такой участи Пэджет не желал ни Уэлсли, ни себе. Что же остается? Только напрячь верхнюю губу и терпеть, все же они англичане. Придя к такому выводу, Шарлотта и Генри Пэджет окунулись каждый в свою рутину — она растила детей, он умчался сражаться с Наполеоном в Испанию, дабы пыл сражения выжег из его сердца любовь. И у него почти получилось. Все шло по плану, пока 6 марта 1809 года леди Шарлотта не решила, что с нее хватит.

В отличие от развеселого 18 столетия, в начале 19 века высший свет уже не одобрял измены и не желал смотреть на них сквозь пальцы (а то вдруг интересное пропустишь!) Особенно противны обществу были измены демонстративные — например, когда леди Каролина Лэм бегала за каретой Байрона, ну или когда леди Шарлотта Уэлсли ушла от мужа средь бела дня. Как только Пэджет затворил за любимой дверь, он понял, что тем самым отрезал себя от бывших друзей.

В газетах написали, что его следует изгнать из общества, как дикого зверя. Если бы приговоры прелюбодеям были строже, если бы их сажали в колодки честным людям на потеху, то уж верно «ни крестьянин, ни пэр, ни даже принц не посмели бы насмехаться над лучшими чувствами человечества, оскверняя главный источник счастья — домашний покой». (И в этой статье журналист не мог отказать себе в удовольствии уколоть принца Уэльского, пусть и в завуалированной форме — кошку бьют, невестке наветки дают).

Больше всех были оскорблены родные и близкие. Лорд Аксбридж, отец Пэджета, пригрозил лишить сына наследства, если он и дальше будет продолжать в то же духе. За год до того его младший сын Артур Пэджет уже сыграл на отцовских нервах, когда сбежал из Лондона с леди Боррингдон, променяв ее на свою прежнюю любовницу, кухарку герцога Бедфорда. Теперь вот и старший сын пустился во все тяжкие.

В не меньшем гневе пребывала и семья Шарлотты. Ее брат полковник Генри Кадогэн обещал уйти из армии и посвятить жизнь защите падшей сестры, лишь бы она ушла от любовника. Шарлотта отказалась от такой чести, и тогда Кадогэн вызвал Пэджета на дуэль — по-офицерски смыть обиду, по-мужски.

Боевой офицер, Пэджет отказался от участия в дуэли. В качестве объяснения он написал Кадогэну следующее: «Мне нечем оправдать свое поведение в отношении сестры Вашей, кроме того, что источником его была привязанность совершенно необоримая. Она же утратила из-за меня все, чем обладала, посему я могу предложить одно лишь искупление, посвятив всего себя не ее счастью (с ее чувствительным умом счастье в таких обстоятельством не было бы возможным), но лишь попытке любым доступным мне способом уменьшить ее страдания. Потому я чувствую что жизнь моя уже не принадлежит мне самому, но всецело ей».

Меланхолическое письмо произвело на полковника противоположный эффект - Кадогэн задохнулся от ярости. По его словам, в качестве оправдания Пэджет назвал ту самую причину, по которой его и звали на дуэль. Вот ведь люди, ничего для них не свято! На честь плевать с колокольни Святого Павла. Словом, полковник решил, что ему утонченно нахамили.

Второму брату Шарлотты, адъютанту Артура Уэлсли, повезло больше — он все же довел Пэджета до барьера. Видимо, руки у Кадогэна тряслись от злости, поэтому он промахнулся, после чего Пэджет тоже выстрелил мимо. Ничто не могла взбесить дуэлянта хуже, чем столь демонстративная промашка. Пэджет объяснил, что причинил Кадогэнам слишком много горя, чтобы стрелять в брата леди Шарлотты, но не убедил мстителя. Скорее уж Кадогэну показалось, что Пэджет опять его оскорбил, да еще изощреннее. Ну и подлый же тип! Как таких земля носит?

Пока бесновались Кадогэны, обрел дар речи лорд Уэлсли. В его руках оставался самый мощный аргумент — трое мальчишек и девочка, их с Шарлоттой дети, к которым мать-прелюбодейка по закону не имела доступа. Уэлсли готов был разрешить Шарлотте свидания с детьми на двух условиях — если она немедленно покинет Пэджета и столь же стремительно вернется домой. Шарлотта отказалась.

Страсти семейныя, или развод по-шотландски

Джентльмен слева - Генри Уэлсли, первый барон Коули

До конца марта она жила под одной крышей с Пэджетом и его семьей, после чего он снял для нее отдельный дом и назначил ей годовое пособие. Но и это не успокоило высший свет. Генри Пэджет, смельчак и джентльмен до мозга костей, вдруг показался демоном притворства. Особенно раздражало свет его смиренная сдержанность, неуместная в его-то обстоятельствах. Дело принимало такой оборот, что, вероятно, ему пришлось бы содержать леди Шарлотту до конца ее дней. Причем содержать непонятно из каких средства, если отец все же выполнит угрозу, а раздосадованные Кадогэны найдут способ выжить его из армии. Развод для Пэджета тоже был невозможен — для этого потребовалась бы измена его жены. Куда ни кинь, перспектива выходила не радужной. Но несмотря на проблемы, растущие как снежный ком, Пэджет вел себя по-рыцарски, защищая свою прекрасную даму, но храня верность жене.

Неудивительно, что весь свет счел его маньяком и распутным прощелыгой. Чувства у них там, понимаешь. Знаем мы ваши чувства.

Вскоре дошло дело до суда. Следуя букве закона, лорд Уэлсли подал на Пэджета в суд на как любовника жены. Судебное решение в пользу мужа было необходимо для развода, но помимо жирного пятна на репутации любовника ожидал еще и весомый штраф — подобные дела редко обходились без денежной компенсации. Ситуация получалась пикантной. Фактически, муж брал деньги за прелюбодеяние жены, чуть ли не продавал ее другому мужчине. В свою очередь, любовник мог снизить сумму компенсации, доказав, что жена-то была так себе, беспутная женка, и никакой особенной ценности не представляла. И цена ей ломанный фартинг. Словом, у обоих адвокатов была возможность поторговаться, а у журналистов — состряпать вкусный репортаж.

Но Пэджет опять поступил по-рыцарски, т. е. неосмотрительно. Он попросил своего адвоката донести до присяжных, как безнадежно он был влюблен в леди Шарлотту и как сделал все возможное, чтобы избегнуть преступных чувств. Но когда несчастная появилась на его пороге, он не мог ее не впустить, и уже заплатил за свой проступок военной карьерой и семейным счастьем.

Если бы он отнекивался или цинично улыбался, присяжных это разозлило бы меньше. Но когда распутник начинает толковать о чувствах, тут уж всякого порядочного человека с души воротит и не может не воротить. И Пэджету было велено уплатить поруганному мужу 24 тыс. фунтов — одну из самых крупных сумм, которые только назначались в подобных случаях.

Итак, леди Шарлотта была разведена, но Пэджет по-прежнему уныло бряцал цепями Гименея. Так бы он и вздыхал годами, досаждая нормальным людям своим благородством, как вдруг на свободу попросилась его жена. У нее тоже кто-то был на стороне, но рисковать своей репутацией она не собиралась. Как же распутать этот безобразный узел? И тут на помощь влюбленным пришла... Шотландия.

Уже не раз Шоталндия выручила англичан, желавших на скорую руку обвенчаться в городке Гретна Грин. Помогла она и сейчас. Оказалось, что по шотландским законам развода могла потребовать и жена, застукавшая мужа с любовницей. Вместе с обеими своими женщинами Пэджет устремился на север, где втроем они прожили несколько месяцев — достаточное время, чтобы Каролина Пэджет могла считаться жительницей Шотландии.

Дело оставалось за малым — Каролина должна была застать мужа с любовницей, заломить руки, громко повыть, оплакивая поруганное счастье, и потребовать развод. Но тут вышла заминка. Суровые шотландцы не сочетали браком мужчину и женщину, пойманных на прелюбодеянии, так что Пэджету пришлось бы согрешить с кем-нибудь кроме лед иШарлотты. А она об это и слышать не желала. Итогом стала сцена, украсившая бы любой водевиль: леди Шарлотта переоделась в проститутку и возлегла с Пэджетом, в коем виде их и застала Каролина Пэджет. В суде она сказала, что муж был с какой-то незнакомой особой. Развод был получен, все, кому положено, быстро переженились друг на друге и снова наплодили детей — у леди Шарлотты и ее нового мужа их было 9!

А великосветские кумушки обменялись многозначительными взглядами — вот всегда подозревали, что на этом Пэджете клейма негде ставить, а тут он сам себя вывел на чистую воду. Распутник и есть.

Два года Пэджеты прятались в провинции. Но графский титул, все же унаследованный от отца, вернул сэру Генри расположение друзей, а его доблесть в наполеоновских войнах — любовь публики. Хотя Артур Уэлсли, герцог Веллингтон, так и не простил товарища. В битве при Ватерлоо французское ядро задело колено Пэджета, и тот закричал находившемуся поблизости Веллингтону: «Черт побери, сэр, я потерял ногу!» Веллингтон, обозревавший сражение, опустил подзорную трубу и спокойно прокомментировал: «Черт побери, сэр, это так.»