Стенли Кубрик: интервью журналу Playboy (окончание)

pasha_popolam — 17.01.2025

PLAYBOY: Вы когда-нибудь употребляли ЛСД или другие так называемые наркотики, расширяющие сознание?

СТЭНЛИ КУБРИК: Нет. Я считаю, что наркотики в основном более полезны для зрителей, чем для художника. Я думаю, что иллюзия единства со вселенной, и поглощенность значимостью каждого объекта в вашем окружении, и всепроникающая аура мира и удовлетворенности — не идеальное состояние для художника. Это успокаивает творческую личность, которая процветает на конфликте, столкновении и брожении идей. Трансцендентность художника должна быть внутри его собственной работы; он не должен возводить никаких искусственных барьеров между собой и движущей силой своего подсознания. Одна из вещей, которая настроила меня против ЛСД, заключается в том, что все люди, которых я знаю, которые его употребляют, имеют особую неспособность различать вещи, которые действительно интересны и стимулируют, и вещи, которые кажутся такими в состоянии всеобщего блаженства, которое наркотик вызывает в «хорошем» трипе. Они, кажется, полностью теряют свои критические способности и отстраняются от некоторых из самых стимулирующих областей жизни. Возможно, когда все прекрасно, ничто не прекрасно.

PLAYBOY: Как вы думаете, какой стадии достигнет сегодняшняя сексуальная революция к 2001 году?
СТЭНЛИ КУБРИК:И снова, это чистая спекуляция. Возможно, будет реакция против нынешних тенденций, и маятник качнется обратно к своего рода неопуританству. Но более вероятно, что так называемая сексуальная революция, повивальная таблетка, будет расширена. С помощью наркотиков или, возможно, посредством обострения или даже механического усиления латентных функций экстрасенсорного восприятия, возможно, каждый партнер сможет одновременно испытывать ощущения другого; или мы можем в конечном итоге превратиться в полиморфные сексуальные существа, в которых мужские и женские компоненты будут размываться, сливаться и меняться местами. Потенциал для исследования новых областей сексуального опыта практически безграничен.

PLAYBOY: Ввиду этих тенденций, как вы думаете, может ли романтическая любовь стать немодной к 2001 году?
СТЭНЛИ КУБРИК: Очевидно, что людям становится все легче иметь близкие и приносящие удовлетворение отношения вне концепции романтической любви, которая в ее нынешнем виде является относительно недавним приобретением, разработанным при дворе Элеоноры Аквитанской в XII веке, но базовые любовные отношения, даже самые навязчивые, слишком глубоко укоренились в психике человека, чтобы не выдержать в той или иной форме. Нелегко будет обойти наше примитивное эмоциональное программирование. У человека по сути все тот же набор инстинктов, связывающих пары — любовь, ревность, собственничество — запечатленный для индивидуального и племенного выживания миллионы лет назад, и они все еще лежат довольно близко к поверхности, даже в эти якобы просвещенные и освобожденные времена.

ПЛЕЙБОЙ: Как вы думаете, к 2001 году институт семьи, который некоторые социологи характеризуют как умирающий, может превратиться во что-то совершенно отличное от того, чем он является сегодня?
СТЭНЛИ КУБРИК:Можно привести всевозможные впечатляющие интеллектуальные аргументы против семьи как института — ее неотъемлемого авторитаризма и т. Д.; но если разобраться, то семья — самая примитивная, инстинктивная и жизненно важная ячейка общества. Вы можете стоять у больничной палаты своей жены во время родов, бормоча: «Боже мой, какая ответственность! Правильно ли брать на себя это ужасное обязательство? Что я на самом деле здесь делаю?»; а затем вы входите и смотрите на лицо своего ребенка, и — бац! — древнее программирование берет верх, и ваша реакция — удивление, радость и гордость. Это классический случай генетически заложенных социальных моделей. В этом мире очень мало вещей, которые имеют неоспоримую важность сами по себе и не поддаются обсуждению или рациональному аргументу, но семья — одна из них. Возможно, человек был слишком «освобожден» наукой и эволюционными социальными тенденциями. Он был отстранен от религии и приветствовал смерть своих богов; императивная лояльность старого национального государства растворяется, и все старые социальные и этические ценности, какими бы реакционными и узкими они ни были, исчезают. Человек в 20 веке оказался брошенным на произвол судьбы в лодке без руля в неизведанном море; если он собирается оставаться в здравом уме на протяжении всего путешествия, у него должен быть кто-то, о ком он заботится, что-то более важное, чем он сам.

PLAYBOY: Некоторые критики обнаружили не только глубокий пессимизм, но и своего рода мизантропию во многих ваших работах. Например, в «Докторе Стэнгелаве» один рецензент заметил, что ваше режиссерское отношение, несмотря на антивоенное послание фильма, казалось странно отчужденным, отстраненным и равнодушным к уничтожению человечества, почти как если бы земля очищалась от инфекции. Есть ли в этом хоть доля правды?
СТЭНЛИ КУБРИК: Боже мой, нет. Вы не перестаете беспокоиться о человеке, потому что осознаете его существенные нелепости, слабости и претензии. Для меня единственная настоящая безнравственность — это то, что подвергает опасности вид; и единственное абсолютное зло — то, что угрожает его уничтожению. В самом глубоком смысле я верю в потенциал человека и в его способность к прогрессу. В «Стрейнджлаве» я имел дело с присущей человеку иррациональностью, которая грозит его уничтожить; эта иррациональность так же сильна с нами сегодня, и ее нужно победить. Но признание безумия не подразумевает его празднования — или чувства отчаяния и тщетности относительно возможности его излечения.

ПЛЕЙБОЙ: За пять лет с момента выхода «Доктора Стрейнджлава» две основные ядерные державы, США и СССР, достигли существенного соглашения друг с другом. Как вы думаете, это уменьшило опасность ядерной войны?
СТЭНЛИ КУБРИК: Нет. Если что,самоуверенная советско-американская разрядка усиливаетсяугроза случайной войны из-за неосторожности; это всегда было величайшей угрозой и самой трудной для преодоления. Опасность того, что ядерное оружие может быть использовано — возможно, второстепенной державой — так же велика, если не больше, чем когда-либо, и действительно удивительно, что мир смог психологически приспособиться к этому с таким небольшим видимым нарушением.

Особенно острой является возможность начала войны в результате внезапной непредвиденной вспышки в какой-то части мира, вызывающей паническую реакцию и подталкивающей сбитых с толку и напуганных людей к решениям, которые они не способны принять рационально. Кроме того, остается серьезной угроза того, что психотическая фигура где-то в современной командной структуре может начать войну или, по крайней мере, ограниченный обмен ядерным оружием, который может опустошить большие территории и вызвать бесчисленные жертвы. Это, конечно, было темой « Доктора Стрейнджлава» ; и я не совсем уверен, что где-то в Пентагоне или в высших эшелонах Красной армии не существует реального прототипа генерала Джека Д. Потрошителя.

PLAYBOY: Вы пацифист?
СТЭНЛИ КУБРИК: Я не уверен, что на самом деле означает пацифизм. Было бы ли это актом высшей морали — подчиниться Гитлеру, чтобы избежать войны? Я так не думаю. Но были также трагически бессмысленные войны, такие как Первая мировая война и нынешний беспорядок во Вьетнаме, и множество религиозных войн, которые омрачают историю. Однако то, что делает сегодняшнюю ситуацию столь радикально отличной от всего, что было раньше, заключается в том, что впервые в истории у человека есть средства уничтожить весь вид — и, возможно, также и планету. Проблема драматизации этого для общественности заключается в том, что все это кажется таким абстрактным и нереальным; это скорее похоже на то, как если бы вы сказали: «Солнце умрет через миллиард лет». В качестве минимального первого корректирующего шага требуется конкретная альтернатива нынешнему балансу ужаса — та, которую люди смогут понять и поддержать.

PLAYBOY:Верите ли вы, что некая форма всемогущего мирового правительства или некая радикально новая социальная, политическая и экономическая система могли бы разумно и дальновидно решать такие проблемы, как ядерная война?
СТЭНЛИ КУБРИК: Что ж, ни одна из нынешних систем не работала достаточно хорошо, но я не знаю, чем бы мы их заменили. Идея группы философских королей, управляющих всем с благосклонным и всезнающим патернализмом, всегда привлекательна, но где мы найдем философских королей? И если мы их найдем, как мы обеспечим их преемников? Нет, следует признать, что демократическое общество со всеми присущими ему напряжениями и противоречиями, несомненно, является лучшей системой, которую кто-либо когда-либо создавал. Я думаю, именно Черчилль однажды заметил, что демократия — худшая социальная система в мире, за исключением всех остальных.

PLAYBOY: Вас обвиняли в том, что в ваших фильмах вы демонстрируете сильную враждебность к современному индустриальному обществу демократического Запада и особую враждебность — противоречиво смешанную с неким болезненным очарованием — к автоматизации. Ваши критики утверждают, что это было особенно очевидно в 2001 году , когда главный злодей фильма, компьютер Hal 9000, был в некотором смысле единственным человеком. Считаете ли вы, что машины становятся все более похожими на людей, а люди — на машины, и замечаете ли вы возможную борьбу за господство между ними?
СТЭНЛИ КУБРИК: Прежде всего, я вовсе не враждебен к машинам; на самом деле, как раз наоборот. Однако нет сомнений, что мы вступаем в механархию, и что наши и без того сложные отношения с нашими машинами станут еще сложнее по мере того, как машины будут становиться все более и более разумными. В конце концов, нам придется делить эту планету с машинами, чей интеллект и способности намного превосходят наши собственные. Но взаимосвязь — если ею разумно управляет человек — может оказать неизмеримо обогащающее воздействие на общество.

Заглядывая в далекое будущее, я полагаю, не исключено, что полуразумная субкультура роботов-компьютеров может развиться, и однажды она решит, что человек ей больше не нужен. Вы, вероятно, слышали историю о совершенном компьютере будущего: месяцами ученые думали над первым вопросом, который нужно ему задать, и, наконец, они наткнулись на правильный: «Есть ли Бог?» После мгновения жужжания и мигания огней появляется карточка с пробитыми словами: There Is Now. Но эта проблема далека, и я не собираюсь не спать ночами, беспокоясь о ней: я убежден, что наши тостеры и телевизоры полностью одомашнены, хотя я не так уверен насчет интегральных телефонных схем, которые иногда кажутся мне обладающими собственной зловредной жизнью.

PLAYBOY: Сможем ли мы найти какой-либо глубокий смысл или удовлетворение, как личности или как вид, пока мы продолжаем жить со знанием того, что вся человеческая жизнь может быть уничтожена в любой момент ядерной катастрофой?
СТЭНЛИ КУБРИК: Мы должны, поскольку в конечном счете, может не быть разумного способа устранить угрозу самовымирания, не изменив человеческую природу; даже если вам удастся разоружить каждую страну вплоть до лука и стрел, вы все равно не сможете лоботомировать ни знание того, как создавать ядерные боеголовки, ни извращенность, которая позволяет нам рационализировать их использование. Учитывая эти два категорических императива в разоруженном мире, первая страна, которая накопит хотя бы немного оружия, будет иметь большой стимул использовать его быстро. Таким образом, можно утверждать, что существует большая вероятность некоторого использования ядерного оружия в полностью разоруженном мире, хотя и меньшая вероятность глобального вымирания; в то время как в мире, вооруженном до зубов, у вас меньше шансов на некоторое использование — но большая вероятность вымирания, если оно будет использовано.

Если вы попытаетесь отстраниться от земной перспективы и посмотреть на этот трагический парадокс с отстраненностью инопланетянина, все это будет совершенно иррационально. Теперь человек обладает силой в один безумный, пламенный момент, как вы указываете, истребить весь вид; наше собственное поколение может оказаться последним на Земле. Один просчет, и все достижения истории могут исчезнуть в ядерном грибе; один неверный шаг, и все стремления и стремления человека на протяжении тысячелетий могут быть прекращены. Одно короткое замыкание в компьютере, один безумец в командной структуре, и мы можем свести на нет наследие миллиардов, которые умерли с момента зарождения человечества, и прервать обещание миллиардов еще не родившихся — окончательный геноцид. Какая ирония, что открытие ядерной энергии с ее потенциалом уничтожения также представляет собой первый шаткий шаг во вселенную, который должны сделать все разумные миры. К сожалению, уровень детской смертности среди зарождающихся цивилизаций в космосе может быть очень высоким. Не то чтобы это имело значение, кроме как для нас; разрушение этой планеты не имело бы никакого значения в космическом масштабе; Для наблюдателя в туманности Андромеды признаком нашего вымирания будет не более, чем спичка, вспыхнувшая на секунду в небесах; и если эта спичка вспыхнет во тьме, некому будет оплакивать расу, которая использовала силу, способную зажечь маяк среди звезд, чтобы зажечь свой погребальный костер. Выбор за нами.

Оставить комментарий

Популярные посты:

crusalde

Накрутка друзей в Одноклассниках: как увеличить активность без риска

windtravel

Чайка и чай

prorok70

Картавый всё....

ruslan_rb_kg

Обновочка с последующими обновочками

swamp_lynx

Самое эффективное предприятие в истории человечества

nikstutas

вечереет

a_tushin

Не исключено

bigfatcat19

Котики помогают. В 291 раз.

turmalin_morion

А вот тут мы Европе проиграли вчистую. Всему виной особая мафия. Новая беда

• Ранее
• Архив