Сортир на могиле. Екатерингоф, как зеркало особого - русского пути

nikyvob — 19.05.2011 В ночь на 7-е мая (18-е «по новому» стилю) 1703 года Петр I во главе отряда солдат, посаженных на лодки, захватил в устье Невы два небольших шведских корабля. На радостях русский монарх долго потом уверял окружающих, что это уникальная победа – и даже приказал выбить памятную медаль с надписью «небываемое бывает». Он, конечно, сильно преувеличил – и до, и после - в войнах разных народов подобное происходило нередко. Но история в России всегда чревата сюрпризами. И в дальнейшем неожиданно выяснилось, что царь оказался провидцем – спустя пару столетий небывалое все же случилось – достаточно сказать, что над могилой павших в том бою воинов вместо монумента был установлен общественный туалет…
Впрочем, не будем забегать вперёд, а расскажем обо всем по порядку (все картинки кликабельные – выложены с возможностью увеличения).



Картина Л. Д Блинова «Взятие шведских кораблей в устье Невы» (1890 год).

Всё под катом…

Гравюра А. Клосса на ту же тему. По рисунку Л. Ф. Лагорио (1891 год):


Работа современников боя - гравюра Адриана Схонебека по рисунку Питера Пикарта. «Взятие шведских судов «Астрильд» и «Гедан» на невском взморье»:


А это схема боя. Он произошёл западнее от места слияния Большой Невы с Екатерингофкой и Фонтанкой – там, где сама Нева между Гутуевским и Васильевским островами резко расширяется и превращается в Финский залив:


Это упомянутая выше медаль. На ней тоже изображен бой на взморье:


Кому интересны подробности боя, то здесь они проанализированы и уточнены в мельчайших подробностях
http://karlxii-ru.livejournal.com/8271.html

Убитых шведов и русских Пётр приказал похоронить рядом - на берегу Фонтанки. Спустя семь лет, когда накал Северной войны немного спал и заложенный в дельте Невы город Санкт-Петербург начал быстро разрастаться, царь решил в память первой своей морской победы построить для жены и дочерей летний дворец и окружить его парком «в голландском вкусе». В честь царицы весь комплекс назвали Екатерингофом. Вот он – уже указан на плане Хоманна (датированном 1717 годом) - находится в нижнем левом углу – на острове, образованном тремя протоками невской дельты – Екатерингофкой, Фонтанкой и Таракановкой:


Предполагается, что автором проекта стал Доменико Трезини. Внесли свой вклад и европейская знаменитость Жан Батист Леблон, а также еще один француз – садовник Дэнис Брокет. «Лицом» парк был обращен к берегу Екатерингофки. На неё же смотрел своим фасадом и дворец, к которому от Екатерингофки шёл канал, позволявший подплывать к самому крыльцу. С обратной стороны – от Петергофской дороги к дворцу вела просека.
Всё это можно увидеть и на рисунках современников. Так изобразил Екатерингоф шведский пленный П. Бетун (1715):


Екатерингоф на гравюре Зубова (1716 год):


Находясь в Петербурге, Пётр в начале мая обязательно отмечал годовщины боя торжественным плаванием «Невской флотилии» от Петропавловской крепости к Екатерингофу и далее – к Стрельне, Петергофу, Кронштадту, сопровождая процессию фейерверками и прочими увеселениями. Кстати, одну из дочерей Екатерина родила «герру Питеру» именно в Екатерингофе.
В середине XVIII века императрица Елизавета Петровна приказала произвести значительную реконструкцию всего Екатерингофского ансамбля. Перестроили старый петровский дворец: его расширили за счет пристройки двух флигелей. Одновременно благоустраивался парк вокруг дворца: была создана лучевая система аллей, появилась молочная ферма, скотный двор. Всеми работами занимался архитектор Герман фон Болес.
Дворец и боковые флигели:


С 1755 года парк разрешили посещать горожанам: по четвергам и воскресеньям. Это касалось, разумеется, лишь благородной публики, среди которой подобные прогулки быстро вошли в моду.
После восшествия на трон Екатерины II в Екатерингофе продолжали устраивать различные празднества. В 1762 году по её указу архитектором А. Вистом была построена каменная ограда с решёткой вокруг дубов, посаженных Петром I в 1715 году. Вместо убыточной молочной фермы здесь организовали фруктовый сад и овощные огороды. Однако к концу XVIII века императрица охладела к такого рода занятиям, и дворец с окружающей территорией постепенно обезлюдели.
Возрождение началось в 20-е годы XIX столетия, когда Александр I передал парк и здания в ведение городских властей. По проекту генерал-губернатора М.А. Милорадовича к 1825 году Екатерингоф перепрофилировали в «увеселительный сад». Работами по его разбивке занимался И. Буш, а проектированием и постройкой различных павильонов молодой Огюст Монферран. Границы парка расширили (общая площадь оставила 37 га) – их обозначили реки Екатерингофка и Таракановка, а также Бумажный канал. По территории сада – на месте старой дороги к Калинкиной деревне на Фонтанке - провели Екатерингофскую (ныне Лифляндскую) улицу. Она отделила старую – западную часть парка от вновь обустроенной - восточной:


Во дворце открыли музей эпохи Петра I - первый в России дворец-музей. Коллекции включали в себя личные вещи Петра, мебель, предметы быта, редкие книги об императоре.
Интерьер дворцовых залов:






В парке высадили более тысячи деревьев, разбили цветники, устроили насыпи, галереи, дорожки для конных прогулок, вырыли пруды и каналы. Работая над постройками, Монферран обратился к формам архитектуры прошлого, заимствуя элементы готики, мавританские, китайские и античные мотивы. Ныне все это можно увидеть лишь на гравюрах в альбоме «Виды новых зданий, прогулок и развлечений в Екатерингофе», выпущенном издательством Плюшара в 1824 году:


Дворец Екатерингоф, пруд и аллея вдоль подъездного канала:


Центром всего монферрановского ансамбля стал – «Вокзал» (производное от названия концертного зала в одном из парков Лондона, где устраивала балы знаменитая тогда Джейн Вокс):


В старой - петровской части парка возвели восьмиугольный «Львиный (или Готический) павильон», выполненный в строгих формах классической архитектуры. За ним - на песчаной косе, устланной мягким подстриженным дерном, стояла «Ферма»:


Павильон «Русская изба» - здесь подавали янтарный мёд и бархатное пиво, а в холодную погоду угощали горячим чаем:


Детская площадка с павильоном «Китайская беседка»:


Павильон «Русские горы»:


Через подъездной канал перебросили висячий мост. С него открывался вид на Гутуевский остров, на котором были построены хижины рыбаков в стиле итальянских сельских строений:


Мосты через Бумажный канал и Таракановку:



Картина А. И. Иванова «Екатерингоф. Пейзаж с рекой» (1844):


Многие уголки парка украшали деревянные беседки, домики, кофейни, различные резные скамейки. Монферрановский Екатерингоф стал излюбленным местом гуляний петербуржцев. Газеты и журналы того времени изобиловали восторженными отзывами о традиционных майских празднествах. Весь светский Петербург съезжался в те дни в Екатерингоф. Его называли Русский Лоншан — по аналогии с одним из районов известнейшего во Франции парка — Булонского леса. Кавалькады тянулись от Кашина моста до Екатерингофской рощи. На гуляньях бывали члены царской фамилии и иностранные гости. Скромные извозчичьи дрожки не допускались в такие дни дальше Калинкина моста. У ворот Нарвской заставы и у входа в парк теснились толпы народа, издали наблюдавшего за проезжавшими мимо всадниками и экипажами с нарядными. пассажирами. В парке в дни гуляний появлялись оркестры духовой музыки, а в удаленных от центра районах для развлечения людей «простого звания» устраивались карусели, качели, «гигантские шаги»…
Четыре гравюры Карла Гампельна «Гулянье в Екатерингофе»:


Период наивысшего расцвета закончился для Екатерингофа с вхождением России в эру капитализма и промышленного развития. Вокруг начала образовываться фабричная зона с соответствующим населением из простонародья. Это отпугнуло приличную публику. Гуляния стали терять свой роскошный колорит. Поэтому экспонаты музея вывезли. Их передали Петровской галерее Зимнего дворца. С 1850-х годов уход за садом стал ослабевать. Ферму с 1866 года сдавали в аренду, а затем приспособили под больницу. Павильоны Монферрана растаскивались и гибли при пожарах. В итоге их разобрали на дрова. К началу XX века многочисленные пруды и каналы обмелели и загрязнились, мостики разрушились, деревья и кустарники засыхали. Но окончательно добила Екатерингоф революция 1917 года. Во Дворце поселились молодежные рабочие организации. В результате он тоже сгорел. О братской могиле (расположенной на пару километров севернее Екатерингофа) шведских и русских воинов, погибших в мае 1703-го, не просто забыли – на ней построили общественный туалет.
План Екатерингофа перед революцией:


Екатерингофский дворец перед революцией – вид с востока:


Екатерингофский дворец перед революцией – вид с запада:


Рабочая маевка у Екатерингофского дворца:


В 1933 году Екатерингоф умер не только «де-факто», но и «де-юре» - его переименовали в парк культуры и отдыха имени Первого мая и устроили в нём обычные незамысловатые развлечения, полагавшиеся советскому заведению подобного рода – спортивный и военный городки с парашютной вышкой, а также лодочную станцию.
В годы Второй мировой войны большую часть парка заняли военные части, срубившие множество старых деревьев и построившие на газонах и аллеях оборонительные укрепления. Остальная часть земли была отдана под огороды. После окончания боевых действий перекопанную территорию заровняли и в 1948 году назвали парком имени 30-летия ВЛКСМ. Там восстановили привычные атрибуты советского «культурного» учреждения – вплоть до традиционной статуи девушки с веслом и добавили к ним копию памятника подпольщикам «Молодой гвардии» из далёкого Краснодона. В этом виде парк и просуществовал вплоть до развала СССР. В 1992 году его попытались реанимировать – вновь переименовали в Екатерингоф. Но на этом благие намерения пока и закончились…

Я родился и первые свои девять лет прожил на Нарвском проспекте. Поэтому Екатерингоф помню с той поры, как начал осознавать самого себя – где-то с середины 60-х годов. Еще недавно там «оставался жив» пенёк вокруг которого бабушка и мама учили меня ходить. А на берегу Екатерингофки и сейчас могу указать то место, где отцом похоронен застреленный из рогатки воробей (процесс обучения всему тому, что полагалось уметь ленинградскому мальчишке тех лет, требовал жертв). Тем не менее, этот парк в детстве я не любил – вода в Таракановке и Бумажном канале была страшно грязной и пугала одним своим видом. А когда ветер дул с северо-востока, то пространство среди кустов и деревьев заполняла вонь от протухших варёных костей – подарок расположенной рядом мыловаренной фабрики. Впрочем, бриз с северо-запада тоже пах не очень приятно – сивухой спиртового завода. Короче, о шарме монферрановских времён там ничего не напоминало. Но того убожества, которое ныне царит в Екатерингофе и окружающих его районах, всё же не наблюдалось. Вот грустная фотоэкскурсия – 29 апреля 2011 года.
К Екатерингофу лучше всего подойти от метро «Нарвская» (фото от его дверей). Парк расположен в просвете между домами – к нему ведёт Перекопская улица:


Выходим на Перекопскую и оглядываемся на Нарвские ворота и купол над вестибюлем метро:


Вот и сам парк. К нему ведёт дорога по Сутугину мосту:




Этот мост интересен тем, что с одной стороны под ним находится река Таракановка, а с другой Бумажный канал. Таракановка еще в начале XX века была полноценной рекой – протекала мимо Нарвских ворот, пересекала Обводный канал и впадала в Фонтанку. Вот фото 100-летней давности:


Но в 20-х годах прошлого века Таракановку почти всю засыпали. Остался только небольшой кусок русла от Екатерингофки до Сутугина моста.
Вступаем на него и смотрим в левую сторону - на Таракановку:


С другой стороны уже Бумажный канал:


Теперь взглянем на план нынешнего Екатерингофа. Сутугин мост в самой нижней точке:


Центральная аллея, которая ведет от Сутугина моста к памятнику краснодонской «Молодой гвардии»:


Но мы пойдём не к памятнику, а по берегу Таракановки:


На другом берегу Таракановки расположен стадион Кировского завода. Ныне он почти заброшен. Хотя в городе снега уже практически нет, там еще лежат сугробы. Постройки зияют пустыми глазницами окон:






За стадионом лежит небольшой завод, окруженный мрачным серым забором:


Посмотрев в противоположную сторону, отметим, что находимся на траверзе памятника краснодонцам, поставленного на берегу пруда в центре восточной части парка. Далее видна беседка – новодел советских времён. Еще дальше торчат трубы заводов за северной границей Екатерингофа:




Возвращаемся к заводу у Таракановки и двигаемся вдоль реки к западу:


За заводом начинаются настоящие трущобы – характерный для центра «культурной столицы» район, где здания давно заброшены и постепенно разваливаются:


Это рядом с Лифляндской улицей и Молвинским мостом, разделяющими парк на старую и новую части:


У моста стоит Молвинская колонна – последний осколок роскоши монферрановских времён, послуживший прототипом для знаменитого «Александрийского столпа».
При виде этой колонны мне каждый раз вспоминаются две старушки из далёкого детства, которых я видел, гуляя тут с бабушкой. Они увлеченно спорили – «кому поставлен этот памятник». Одна считала, что под ним лежит лошадь Анны Иоанновны, а другая настаивала на собачке Екатерины Великой. Бабушка попыталась рассказать им о Монферране, но вариант скотомогильника для собеседниц представлялся всё же более романтичным…




Заходим на Молвинский мост:


Так выглядит с него Таракановка к северу. За поворотом она впадает в Екатерингофку:


А это Тараконовка, уходящая к Нарвским воротам. Оттуда мы пришли:


Покинем на несколько минут парк и прогуляемся к вышеупомянутым трущобам – они того стоят. Это комплекс зданий при бывшей Екатерингофской бумагопрядильной мануфактуре – постройка первой половины позапрошлого века. Официально внесена в охранный список КГИОП для «объектов, представляющих историческую, научную, художественную или иную культурную ценность». Однако пока здесь обитают лишь бомжи и своры бездомных собак:








Летом остатки мануфактуры выглядят несколько живописнее. В тоже время деревья подчеркивают заброшенность – даже на крыше уже растут (фото прошлого года):


Здесь район развалин заканчивается. Далее улица ведет к Калининской проходной Кировского завода. Но туда мы не пойдем, а посмотрим на трущобы вблизи:


Интерьер внутреннего дворика за разбитым забором:


Летом здесь будут дикие джунгли:


Вид через окна:


Пару лет назад городские власти вспоминали про Екатерингофскую мануфактуру – даже выделили материал для заделки дырок и краску для «блокадного объявления». Впрочем, кирпичей на все окна не хватило. А надпись выглядит насмешкой, поскольку снаряд мог попасть в эту стену только, если пальнуть из Кронштадта. А при немецких обстрелах в 1941-1944 годах опасность представляла противоположная сторона улицы:


Здесь я попытался войти внутрь квартала трущоб. Однако из подвала внезапно выскочила целая стая бездомных собак, демонстрируя явно агрессивные намерения. Поэтому пришлось срочно ретироваться обратно к парку:


Внутри квартала, кстати, разруха больше – зачастую крыш нет – одни стены с провалами окон… (фото прошлого лета):


Возвращаемся в Екатерингоф и двигаемся по Лифляндской улице:


Здесь расположены хозяйственные постройки парка и склады для инвентаря:


По другую сторону улицы находится старая – петровская половина парка:


Переходим через трамвайную линию:


И заходим в калитку, ведущую к Екатерингофке:


Левее остаётся спортивный городок, окружённый каналом:


Правее – один из прудов, находившихся перед дворцом:


А вот и Екатерингофка – западная граница парка. Обращаем внимание на табличку, установленную рядом с фонарём:




Если верить надписи (и даже не обращать внимания на явную глупость – «на этом месте», подразумевая «против этого места – на фарватере реки»), то получается, что шведские корабли Пётр захватил в узости Екатерингофки. Сие есть очередной идиотизм – свидетельство халтуры и наплевательства городских властей. Табличку они распорядились установить всего несколько лет назад - с большой помпой торопясь заработать себе лишний грамм популярности на известном событии. И даже не потрудились разобраться в деталях – воткнули её на первое попавшееся место – мол, раз царь основал Екатерингоф в честь какого-то боя, то и сам бой произошёл рядом. А это совсем не так. Если вернуться в начало поста и посмотреть на схему абордажа и картины (и даже на медаль), то там ясно видно, что сражение имело место не в реке, а на взморье – там, где Нева (между Гутуевским и Васильевским островами) резко расширяется и превращается в Финский залив.
Вот вид Екатерингофки в сторону Обводного канала – до Невы еще очень далеко:


Это вид Екатерингофки в обратную сторону – к Кировскому заводу:


А это вид юго-запада Петербурга с высоты птичьего полёта (очень рекомендую увеличить). Екатерингоф легко заметить – большое зелёное пятно в правом верхнем углу. Екатерингофка примыкает к его левому краю. Оттуда до места реального боя расстояние в несколько километров:


Уходим с берега Екатерингофки вдоль подъездного канала, который ведёт нас к месту, где стоял сгоревший дворец. От него остался один фундамент. Поднимаемся на него. Вот вид на подъездной канал. По нему прямо к крыльцу подплывал царь. Слева вышеупомянутый круглый пруд:


Такой же круглый пруд находится и справа:


Поворачиваемся на 180 градусов – на восток. Если увеличить фото, то прямо «по курсу» - виден памятник подпольщикам Краснодона, а за ним купол вестибюля метро. Примерно по этой прямой линии ранее проходила та самая просека от Петергофской дороги, которая обозначена на гравюрах и рисунках XVIII века:


Снова выходим на Лифляндскую улицу и двигаемся вдоль трамвайной линии к северной границе Екатерингофа – Бумажному каналу и одноимённому мосту через него:


Вот этот мост. А Лифляндская улица идёт дальше, упираясь в Обводный канал. Если перейти его, и двинувшись между корпусами пивзавода Степана Разина миновать Курляндскую улицу, выйти на Рижский проспект и посмотреть вправо, то можно увидеть то самое место, где захоронены Петром в мае 1703 года русские и шведские войны. И где затем над ними был построен общественный сортир:


Ну а мы продолжим экскурсию по парку. Это вид с Бумажного моста на конечный отрезок Бумажного канала. Вдали видно то место, где он впадает в Екатерингофку:


Это вид с другой стороны моста – на восток - вдоль границы парка:


Вид с востока на Бумажный мост:


Вдоль Бумажного канала возвращаемся к главному входу в Екатерингоф. Аллея идёт между различных каруселей и прочих аттракционов. Они уже много лет не работают и сиротливо ржавеют:




Даже летняя зелень не скрашивает грустное впечатление убогой заброшенности (прошлогоднее фото):


Такое впечатление, что в парке вообще ничего не исправляется. Вот, например, покосившийся столб:


А это тот же самый столб несколько лет назад:


Карусели заканчиваются и от Бумажного канала открывается вид на центральную часть парка с памятником и беседкой у пруда:


А за каналом лежит угрюмый фабричный район с грязными заводскими корпусами и мрачными заборами. Берега завалены мус

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив