Словарь власти: «угроза», «защита», «традиционные ценности»

Риторика российских властей последних лет включает в себя ряд фигур речи, которые высвечивают главные аспекты создаваемых смыслов. Одним из таких лейтмотивов, выявленных в ходе недавнего исследования НИУ «Высшая школа экономики», является «угроза», другим — «защита». В сочетании с ними власти регулярно используют еще один лейтмотив — «традиционные ценности». Это понятие является центральным для целого ряда государственных программ, стратегий, в том числе стратегии национальной безопасности, правительственных докладов и отчетов.

Лейтмотив традиционных ценностей задан Владимиром Путиным, который использовал это выражение в одном и том же контексте несколько десятков раз за последние четыре года: «Все вместе мы, конечно, должны делать упор на наши традиционные ценности, прежде всего традиционные моральные и нравственные ценности, которые всегда были в основе нашего могущества в самом широком смысле этого слова. Потому что эти традиционные ценности позволяли нам и строить, и побеждать, и в космос летать» (Путин, 27.09.2012). Периодически защита традиционных ценностей в России противопоставляется их «разрушению» в западных странах: «Мы должны укреплять традиционные ценности. Кстати говоря, в этом выборе Россию поддерживают миллионы граждан не только в нашей стране, но и во многих других странах мира, в том числе и в западных странах, где эти ценности в угоду текущей политической конъюнктуре усиленно разрушаются» (Путин, 14.08.2014).

В течение своего третьего президентского срока Путин неоднократно использовал также выражение «истинные ценности», противопоставляя в свойственном ему разговорном стиле «истинную культуру» и «субкультуру»: «Мне все время хочется сказать не «субкультуры», а «суп культуры», суповой набор такой <�…> По поводу проникновения каких-то культурных ценностей к нам из-за границы. Я ничего здесь страшного не вижу, если это истинные культурные ценности. Обмен — это абсолютно нормальный элемент развития. Мы не должны, не можем и не будем замыкаться в каком-то коконе. Но нам нужно научиться отделять истинную культуру от субкультуры, которая не представляет ценности и, наоборот, уводит куда-то в сторону» (Путин, 08.10.2015). В этом же ключе Путин говорит о «квазиценностях»: «Для меня важно защитить наше население от некоторых квазиценностей, которые очень сложно воспринимаются нашими гражданами, нашим населением» (Путин, 19.12.2013).

Однако в выступлениях Владимира Путина не уточняется: какие традиции он имеет в виду, на каких ценностях «испокон веков зиждется Россия». Российские культуры включают в себя множество различных традиций, в их числе иерархичность, репрессивность, уничтожение несогласных, домашнее насилие, потребление алкоголя и пр. Основания для отнесения одних ценностей к «истинным», а других к «квазиценностям», одной культуры к «истинной», а другой к «субкультурам» остаются скрытыми. Если столь большое значение придается традиционализму, то в зависимости от интересов властей в какой-то момент может быть актуализирована, наделена ценностью и названа традицией любая практика в прошлом.

Вместе с распространением лейтмотива «традиционных ценностей» по-другому стала определяться «национальная идея». В начале 2000-х Путин утверждал, что она заключается в «обеспечении конкурентоспособности страны во всех сферах» (Путин, 05.03.2003). В настоящее время в качестве национальной идеи им предлагается патриотизм, подвергающийся все большей милитаризации. Риторическая игра в традиционализм без уточнения содержания традиций может объясняться, на наш взгляд, тем, что в таком неопределенном виде он способствует конформизму и «стабильности», то есть сохранению властной элитой своих позиций.

Искандер Ясавеев
Доктор социологических наук,
старший научный сотрудник Центра молодежных исследований НИУ ВШЭ (Санкт-Петербург)