Сказка с грустным счастливым концом. Часть 1

denokan — 27.12.2020

2020 год, март и далее

Человек предполагает, а кто-то там наверху, как известно, располагает. Формальности, связанные с получением инструкторского допуска, я окончательно завершил в начале марта, и вдруг наступил самый глубокий за всю историю мировой гражданской авиации кризис, и все планы, как краткосрочные, так и долгосрочные, ушли в никуда и пересмотру поддавались крайне сложно.

14 марта я вернулся из ночного рейса в Доху, ещё не зная, что этот день знаменует начало четырехмесячного перерыва в моих полётах. С 15 числа и до окончания месяца я числился в отпуске, на который имел планы… Планы не сбылись – каждый день новости, получаемые со всего мира, были всё более и более мрачными. Коронавирусную инфекцию сначала объявили эпидемией, а потом пандемией, и в один не очень прекрасный день мир остановился.

Небесная история: Грозный Маскат

Нет, мир продолжал жить, разумеется, пусть и с кучей ограничений. В Омане закрыли всё, что можно закрыть: магазины, салоны, мечети, клубы, парки, бассейны, пляжи, рестораны, отели… Оставили открытыми лишь супермаркеты. Страны одна за другой закрыли свои границы, авиаперевозки рухнули, многие авиакомпании приостановили свою деятельность. Моя не стала исключением – с 29 марта Оман полностью прекратил выполнение полётов за исключением рейсов, имеющих важное значение. Полёты стали единичными: на широкофюзеляжных самолётах периодически привозили в страну грузы первой необходимости, иногда выполняли специальные полёты. На наших 737 выполнялся рейс в Хасаб – это местный «Калининград», отделенный от основной территории Омана владениями Объединенных Арабских Эмиратов. Окруженный скалами Хасаб – это аэродром категории С, то есть повышенной сложности, требует специального допуска к полётам, который я не успел получить. Кроме этих двух-трёх рейсов в неделю выполнялись ещё менее частые так называемые «вывозные рейсы» – это чартерные полёты, организованные для возвращения экспатов на родину и/или возвращения представителей коренного оманского населения, застрявших в других странах.



В конце марта случилась первая волна сокращений. Сначала «спасибо» сказали экспатам-бортпроводникам, все россиянки получили «письма счастья». А вскоре и сотня пилотов-экспатов была проинформирована о том, что через три месяца контракт будет прекращён по инициативе авиакомпании в связи с непредвиденными обстоятельствами. Эта сотня оказалась первой, но не последней…

Аналогичная картина наблюдалась во многих других авиакомпаниях. От соседей – Etihad и Emirates приходили известия о сокращениях персонала и урезании зарплат, одна круче другой. Получили распространения слухи о случившихся самоубийствах среди уволенных… Не знаю, насколько они были правдивы, но настроение точно не поднимали.

Говорят, соседи руководствовались разумом при определении, кого попросить на выход, а кого попридержать – то есть смотрели на показатели: дисциплину, взыскания, благодарности. Здесь же поступили проще: начали сокращать по листу старшинства снизу-вверх. То есть под раздачу попали те, кто в авиакомпанию пришёл недавно.

Тем не менее после первой «зачистки» апрель мы прожили спокойно. Большинству пилотов перенесли оставшиеся дни ежегодного отпуска на этот месяц, в том числе и мне, и, увидев в конце апреля обычную, без урезаний, зарплату, мы даже воспряли духом. Казалось, вот-вот железный занавес приоткроется, полёты возобновятся, всё станет хорошо, надо только Рамадан пережить…

Небесная история: Тегеран

Пережили Рамадан и к его окончанию получили подарок: временное (на три месяца, с возможностью продления) снижение зарплат на 80%. И мелодия ожидания резко сменила свою тональность – после оплаты аренды квартиры и удержания выплат по кредиту за автомобили оставшихся средств едва хватало на нормальное питание моей большой семье. Ни о каких накоплениях речи уже не шло.

Как же здорово, что весь прошлый год я вкладывался в гашение ипотеки за свою квартиру в России и в декабре полностью её погасил, практически выйдя в ноль по накоплениям к моменту получения зарплаты за декабрь. Отсутствие кредита, который так тяготил меня многие годы, радовало, но с другой стороны, значимых сбережений на случай внезапного сокращения сформировано не было. В мае перспективы возможного трудоустройства где-либо выглядели исключительно печальными.



Школы закрылись ещё в марте, перешли на он-лайн обучение, которого хватило на несколько недель, после чего учебный год посчитали оконченным. Конечно же, такое завершение дорогостоящего обучения родителей (и нас с женой) совершенно не порадовало, как и перспективы продолжить следующий учебный год на «удалёнке», заплатив как за нормальный. Старший мой сын заканчивал 8-й класс как в местной, так и в российской школе, где он числился на семейном обучении, а средний – 2-й класс местной.

Остро встал вопрос, которого я, признаться, с грустью ожидал с момента переезда сюда в 2017 году: что делать с Артёмом, когда он перейдет в 9-й класс российской школы? Это важный этап, после окончания 9-го класса ученики сдают ОГЭ… Семейное обучение – это здорово, конечно же, но продолжать учиться на две школы – это очень большая нагрузка на парня, которая ни здесь, ни там не приведёт к лучшим результатам. Я начал потихоньку убеждать супругу, что Артёму, вероятно, придётся год провести в Барнауле с моими родителями, чтобы иметь возможно посещать школу и нормально подготовиться к ОГЭ. Мысль о том, что придётся разделять семью, не радовала абсолютно. В это же самое время становилось очевидным, что перспективы дальнейшей работы и жизни в Омане, ещё полгода назад бывшие такими радужными, резко помрачнели. Хотя и теплилась надежда, что вот-вот всё наладится…

Небесная история: Взлёты... Посадки... Карачи

В мае удалось немного поработать, провёл четыре тренажёрных сессии, что несколько сгладило неприятные ощущения от складывающейся неопределенной ситуации.

Наступил июнь. Вот уже третий месяц шатко-валко инициативная группа россиян, желающих по разным причинам покинуть Оман, пыталась организовать вывозной рейс, но как-то не очень успешно. Мы с женой всё ещё определялись, что делать: с одной стороны явственно вырисовывалась необходимость поездки в Россию для того, чтобы решить проблему с устройством среднего сына в российскую школу, да и понять, как правильно поступить с учёбой старшего. С другой стороны, очевидным было то, что если они уедут, то когда в следующий раз мы увидимся – неизвестно. И Оман, и Россия, и большинство стран мира в тот момент были всё ещё закрыты для полётов, частично или полностью.

Я попытался посодействовать инициативной группе, связался с коммерческим отделом S7 Airlines, и в принципе они были готовы организовать рейс, и даже цену назвали приемлемую… Было одно «но»: как оплатить? Простой способ (завести рейс в систему продаж и предложить пассажирам по ссылке оплачивать билеты картой он-лайн) по разным причинам не подходил, а в частном порядке собирать деньги с желающих улететь и по частям отправлять переводом на счёт авиакомпании мне казалось неосуществимым. В группе желающих уехать регулярно случались разброд и шатания, появлялись паникеры («нас всех обманут и кинут!») и оптимисты («зачем организовывать рейс? Скоро все полетят!»). И непонятно, от кого было больше вреда.

Небесная сказка: Маленький Самолетик

Наконец, инициативщикам удалось убедить посольство России в Омане о необходимости признать проблему, серьезно взглянуть на вещи и подключиться со своей стороны. Это сдвинуло дело с мёртвой точки, были проведены переговоры с нашей авиакомпанией, на первой, установочной, встрече я тоже поприсутствовал. Пришли к соглашению о намерениях, наметили дату рейса – 10 июля. В экипаж назначили меня и моего друга, Виктора, тоже из России. Всё это воодушевило…

Но ненадолго. В конце июня громом прозвучала новость об очередном сокращении. На этот раз под раздачу попали и те, с кем я в 2017 году пришёл в авиакомпанию. Но я «письмо счастья» не получил. Чуть позже мой босс в приватной беседе сказал, что меня и ещё одного командира, Рауля из Испании, вместе со мной ставшего инструктором, ему удалось отстоять, мотивируя как раз-таки тем, что мы инструкторы. Я поблагодарил, но иллюзии, которые и так уже почти не питал, исчезли практически окончательно. Надо было готовиться к тому, что и меня сократят тоже. Да и босс честно предупредил: они (лётная служба) мало что могут сделать, главные решения принимаются не ими, и ещё одна волна сокращений неизбежна. Я не первый год в авиации, знаю, что должность инструктора, две персональные благодарности, отсутствие нареканий – всё это мало кому-интересно в том департаменте, где заведуют далекие от лётного делопроизводства люди. В их системе ценностей все пилоты – безликие рабочие единицы, не более того. Тем не менее, я старался сохранять свойственный мне оптимизм.




Приближалось 10 июля, а официального подтверждения рейса в Москву всё не было. Оля металась от одного решения к другому: лететь ей не очень хотелось, понимая, во что это может вылиться. Но в противовес выступало великое русское слово «надо».

Просто задумайтесь на минутку: одна, с тремя детьми (14-ти, 8-ми и 2-х лет) летит в Москву, где ожидается непонятно что, связанное с возвращением граждан из-за рубежа: как добираться до дома? Как проводить карантин? Да и здесь до аэропорта требовалось добраться не позднее, чем за три часа до планового времени вылета, так как из-за антиинфекционных мер ожидалась задержка в регистрации пассажиров на рейс.

И это только начало «приключений»! При полном отсутствии понимания, когда семья увидит отца.

Перерыв в моей летной работе уже пересёк рубеж в 90 дней, после которого требовалось пройти специальную подготовку: выполнить три взлёта и три посадки на тренажере. По моей просьбе эта подготовка была мне назначена, и проводил её руководитель подготовки флота Б-737, мой начальник, как инструктора. По окончанию мы, как водится, попрощались, и тут он сказал, что дорабатывает последний месяц. Его тоже сократили – по возрасту. Я растерялся, было очень жалко приятного человека, отличного руководителя. Сауд Беркан очень хорошо относился ко мне, хоть мы и были знакомы всего ничего. Я поблагодарил его за его доброту и пример, который я увидел в его работе руководителем, пожелал крепкого здоровья. Он сказал «спасибо», при этом голос дрогнул, а глаза увлажнились. Он помолчал и ещё раз сказал «спасибо!

Продолжение следует

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив