Сказано (из колонки Александра Привалова "Об иерархии ценностей")
leonid_b — 04.02.2013 Колонка опубликована в новом номере "Эксперта".Там анализ истории с учителем Колмановским из школы №2, когда его вроде увольняли, но не уволили.
У сценки есть и фон — давняя история, довольно известная во Второй школе, да и не только в ней. В 1968 году из той же самой школы от того же ВФ ушёл Анатолий Якобсон, которому КГБ открыто задышал в затылок. Якобсон был человек столь ярко талантливый, что от него жар шёл по комнате. Свою диссидентскую работу (проводимую, разумеется, вне школы!) он оставлять не хотел. И он ушёл в никуда — другого постоянного куска хлеба у него не было, — потому что не хотел поставить под удар школу. Вскоре его угрозами ареста выдавили в эмиграцию, где он и погиб. Сорок пять лет спустя во внешне схожей ситуации Илья Колмановский поступает ровно наоборот: вовлекает школу в грандиозный скандал, потому что не хочет или не считает правильным из неё уходить.Действительно, ценность дела, т.е., чего-то безусловно полезного для людей, была в старое время очень высока. Уважение к реальности, к настоящему делу, была одной из основ, на которых стояла и этика, и конкретная деятельность тех, кого называли диссидентами. Собственно, и собственно "их дело" (в основном опубликование и распространение информации, текстов, фактов и проч.) было именно такой борьбой за реальность, за настоящее против ненастоящего. Такие мотивы, как самореализация и права самого себя, были не в ходу. Т.е., ничего в них плохого нет, просто было не до них, если речь шла о чём-то большем.
Я пока никого не осуждаю — я хочу понять. Как говаривала одна мудрая женщина, тут виноватых нет, одни несчастные; конечно же, у всех были свои резоны. Резоны Анатолия Александровича очевидны. Думаю, он в тот момент ушёл бы и из самой затрапезной школы, но тем безоговорочнее уходил из уникальной (уникальной, в частности, ещё и тем, что ни в какую другую Якобсона просто не брали): нельзя же подвести товарищей. Резоны Колмановского он излагает сам: «Я не мог поступить иначе. Есть ситуации, когда больше нельзя молчать» — плюс неизбежная цитата из Нимёллера насчёт того, что, мол, не вступался я ни за тех, ни за этих, теперь некому вступиться за меня (когда уже кто-нибудь введёт наконец в каретку ходовых цитат и восторженную телеграмму того же пастора фюреру!). Это сказано для обоснования выхода автора на пикет против неприемлемого для него закона — тот же резон по умолчанию оправдывает и распубликование директорских посулов увольнения. Что в первом случае речь идёт о выступлении в защиту других, а во втором — о защите от увольнения самого себя (или, если угодно, о защите Закона и Справедливости на примере ущемления самого себя), чего и Нимёллер вроде бы в виду не имел, говорящий не замечает — или не находит в этом ничего плохого. Директор в разговоре с Колмановским поминал ему Якобсона, но Илья не счёл пример достойным подражания: ну и что, что тот ушёл? через три года школу всё равно прихлопнули! Аргумент хорош. Зачем спасать утопающего — тем паче рискуя собой? Он же всё равно потом умрёт.
В культурной иерархии ценностей, о которой и пишет А.Привалов, другие были важнее самого себя. Поэтому я знаю не один случай, когда люди уходили с хорошей работы, чтобы не подставлять её под удар. Бывали и другие случаи - скажем, с Гачевым, когда из-за его хохмы про Сталина в какой-то популярной книге разогнали хорошую редакцию, выпускающую толковые книги по кибернетике и математике.
Я думаю (возможно, вслед за Приваловым), что нынешний индивидуализм очень нехорош, и нас до добра не доведёт. Но, как я понимаю, людей, занимающихся реальным делом, и сейчас хватает (т.е., не хватает, как всегда - но их много), и они уж цену и делу, и тяге к самореализации во что бы то ни стало, знают.
А что касается сети и её специфического влияния на этику... Ну, не знаю. Любая технология только поддерживает стремления людей, но никак их не формирует. Хотя возможность безличного общения, действительно, сильно неполезна для русской культуры с её высоким значением личностного статуса, да уж что уж тут поделаешь. Меня, скажем, больше удивляет, что нажатие пары клавиш на клавиатуре считается сейчас "подписанием обращения".