Ситуация глазами министра: "Это был какой-то кошмар"

ru_politics — 26.05.2012 В блоге у Андрея Илларионова дискуссия о продовольственной ситуации в Петербурге в начале 90-ых. Написал комментарий, но мне пришло сообщение о том, что, согласно настройкам журнала, он помечен как спам. На всякий случай помещаю этот комментарий сюда. Хотелось бы, чтобы обсуждение, если таковое будет, было конструктивным. Искать повсюду происки врагов и орать, что всё разворовали - наука немудрёная и, как мне кажется, весьма далёкая от политологии. А вот анализировать с разных сторон непростые социально-экономические процессы гораздо труднее. Но это необходимо, иначе мы ничему не научимся, а только вновь погрязнем в междоусобице. Кроме того, конечно, не стоит абсолютизировать свой собственный опыт, как это делают те комментаторы, которые пишут: я дескать, тогда школу кончал (вариант: в армию уходил), так вот помню, что никакого дефицита не было, а были весёлые времена, так что всё это враньё. Подобные комментарии сильно обижают тем взрослым людям,  которым в то время пришлось нелегко. К примеру,  автор этих строк, будучи школьным учителем, по три месяца  не получал зарплату. Спасало то, что подрабатывал переводчиком в фирме, своими глазами наблюдая муки рождения рыночной экономики, отчего полностью согласен с нижеследующим текстом.

Итак, в феврале прошлого года Станислав Анисимов, министр торговли и материальных ресурсов в правительстве Гайдара, дал интервью журналу Forbes. Вот наиболее характерные цитаты из него:

"Вся штука в тогдашнем ценообразовании. На товары, которые выпускал Азербайджан, Казахстан или Узбекистан, были маленькие цены. Вот, например, на хлопок были мизерные цены, а хлопок в мире стоил полторы тысячи долларов тонна в среднем, а он у нас в десятки раз дешевле был. Конечно, Узбекистан становился дотационный. Точно так же нефтяное оборудование. ...Мы говорили, что сначала нужно пересмотреть цены, а потом уже говорить, кто дотационный, а кто не дотационный. Но получилось так, что сломали финансовое движение всех дотаций до того, как все это посмотрели. И, естественно, начали просто каждый играть на себя. И кому невыгодно было продовольствие поставлять, он не поставляет, кому невыгодно металл поставлять, он не поставляет. И в итоге пошел бартерный обмен.

...До лета 1990 года союзная система снабжения и в целом плановая система еще работали. ...А вот после принятия Декларации независимости, да, конечно же, тогда начались сбои и достаточно сильные... ...реально упала фондовая дисциплина, прибалтийские республики начали делать все что хотят…

...Весной 1991 года начали уже не выполняться даже те договоры, которые были согласованы в Киеве. Хотя сначала даже Прибалтика с ними согласилась. То есть осенью 1990-го уже было сложно, но все-таки мы нашли общий язык по движению товаров. Но только до тех пор, пока не прекратили двигаться деньги. А когда прекратили двигаться деньги, уже ничто спасти не могло. Почему тогда орал Щербаков на совещании у Горбачева 3 августа 1991-го: «Михаил Сергеевич! Примите же хоть какое-то решение, в конце концов!»

...И западные контракты перестали действовать, и все внутрисоюзные контракты — тоже. Украина перестала поставлять. Белоруссия перестала поставлять. Все перестали поставлять. То есть если кто-нибудь находил себе товарную позицию, на чем поменяться можно, то менялся, а если нет, то, увы, нет. Естественно, при этом начали страдать прежде всего крупные промышленные предприятия и крупные города, потому что другие регионы не очень-то хотели менять продовольствие, допустим, на какие-то крупногабаритные машины. Или на танки.

...Это был какой-то кошмар. Нигде продовольствия нет, ничего не продают и неоткуда взять. У меня ни одного контракта нет, чтобы хоть что-нибудь поставить в регионы.

...Поэтому когда мы столкнулись с этим с обстоятельством, я говорю: «Борис Николаевич, нет других вариантов, надо государственные резервы выпускать» — «Ты понимаешь, что такое резервы?» — «Понимаю. Тем не менее». И тогда Ельцин дал указание готовить указ, Бурбулис тут же его приготовил, и мы начали выпускать резервы на рынок. Мне дали список поездок президента. ...И я уже рассчитывал, сколько тонн продовольствия нужно в этот регион добавить, и Ельцину докладывали, что столько-то эшелонов туда-то идет

...Мы когда к Собчаку приехали — зима, снег, с тыла приезжали. Мы не могли к центральному входу подъехать, там очень много людей стояло. И мы через какие-то задворки… по какой-то лестнице поднимались наверх. Пришли к Собчаку в кабинет. И Собчак говорит: «Все, я не знаю, что делать! В городе ничего нет. Я ничего не могу продать населению и, где взять, не знаю!»

...Накануне всех этих событий конца 1991 года, я могу точно сказать, что не было ни продовольствия, ничего не было. Когда вот уже подписали договор о распаде Союза, я могу сказать, что ни одного контракта на поставку продовольствия не было, а вы не забывайте, что мы в тот момент закрыли контрактов на импорт 18 млн тонн зерна. Импортировали на весь Союз. Поскольку их оплатить было нечем, они перестали действовать, также контракты на мясо перестали действовать…

...Я думаю, что если бы не январский указ об освобождении цен, то голод бы наступил. Если бы не январский указ. Вот мы когда после этих всех поездок, особенно после посещения Собчака (он был последним) прилетели, Егор, конечно, почувствовал нашу слабость, почувствовал, что тот кредит доверия, который мы имели, кончается. И он тогда сказал: «Все. Надо освобождать цены и выпускать указ о свободной торговле, невозможно дальше тянуть, невозможно».

Полностью интервью здесь.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив