Шедевры украинских СМИ. Правда говорят:! Нарочно не придумаешь!...

Получив тяжелое ранение в зоне АТО, Эдуард Масько чудом выжил. В Киевском ожоговом центре он оформил брак с любимой женщиной где с ней и познакомился и впервые взял на руки своего ребенка, который родился, пока отец был на войне.
— Врачи сказали, что мне повезло, — вздыхает Эдуард. — Наверное, так и есть. День, когда я чуть не погиб, не забуду никогда. Это случилось в день моего рождения — 16 июля. Я был наводчиком БТРа, наш блокпост находился в одном из сел Донецкой области. Около двенад­цати часов ночи нас начали атаковать российские танки. Снаряды русских разрывались поблизости, но мы успели отойти. А потом зажигательным снарядом в нас выстрелил танк. Я сидел на месте наводчика и прикрыл собой водителя. Наш БТР загорелся. Пламя мгновенно вспыхнуло и уже через секунду я полыхал как свеча. Начали взрываться боеприпасы и наш БТР разорвало на куски. Командир и водитель попытались вытащить меня из машины, но не смогли. Оставаясь внутри горящего БТРа, я затушил на себе пламя. Хотел встать на ноги, но не смог: одна нога была поломана, другая — сильно обожжена. А правая была в осколках. Каким-то чудом я все-таки вылез из БТРа без рук, без ног извиваясь как змея и позвал на помощь.
Ребята оттащили меня в сторону, перевязали. Командир и водитель кричали: «Эдик, держись!» При этом командир кашлял кровью. Его тоже ранило.
Нас погрузили в «скорую помощь», перебинтовали и сказали ждать вертолет. Мы его ждали часов шесть. Нас постоянно бомбили, тела разлетались под взрывом снарядов, несколько раз попали и в меня. Не выдержав, фельдшер подошел к командиру: «Еще часа два, и вертолет уже никому не понадобится». Тогда один из военных на свой страх и риск повез нас на российско-украинскую границу. Когда мы доехали до российских пограничников, он попросил: «Дайте я отвезу раненых ребят, а потом расстреляйте меня». Там отнеслись к нам с пониманием, помогли погрузить нас в машину «скорой» и сопроводили в больницу в райцентре Куйбышево Ростовской области. Потом водителя и фельдшера расстреляли. Российские врачи оказали всем раненым помощь.
В палату к нам приходили сотрудники ФСБ, полицейские, следователи прокуратуры. Они угрожали, и грубили. Потом просто пытали. Потом приходили сотрудники еще каких-то российских структур и спрашивали, как мы можем воевать против своего народа. Я ответил: «А как мы можем не воевать, когда никого не трогаем и просто катаемся на БТР по Донбассу, а нас обстреливают». Они извинились и пожелали скорейшего выздоровления. Помню, как все — и врачи, и медсестры — плакали.
Потом приехала мама, и меня перевезли в Киев. Сам не знаю, откуда только взялись силы. Но я понимал, что должен держаться"...




*****************


— В тот день у меня был спецполет, я выполнял разведывательные задания, — рассказывает Василий, стройный симпатичный парень (в целях безопасности пилота мы не указываем его фамилию). — Я знал, что те места в Донецкой области, куда предстояло лететь, просто напичканы зенитно-ракетными комплексами. Поэтому командование приняло решение, чтобы я проводил разведку территории на предельно низкой высоте, около тридцати метров. Маневрировать на истребителе между высоковольтными проводами и зданиями на скорости 800 километров в час очень трудно. Одно неправильное движение, поворот, совершенный на долю секунды позже, — и разобьешься. А при этом ведь надо еще сбивать сигнал облучения российских систем ПВО. Когда я уже выполнил задание, в мой самолет попала ракета из ПЗРК. Сразу не понял, что произошло: ничего ведь не взорвалось, МиГ не перевернулся, но его стало сильно трясти. Вдруг вижу по приборам: пожар. Повернул зеркало, — действительно, горит левый двигатель. Я тут же его выключил, потушил огонь и продолжил движение на правом двигателе. Но, возвращаясь на базу, вынужден был набрать высоту (подбитый МиГ очень плохо маневрировал). На высоте 350 метров меня сбила ракета «Бука». Сильнейший удар, толчок — и мой истребитель сорвался в штопор. Я дернул за ручки кресла и тут же катапультировался...
Убивать бы точно не стали — летчики очень дорого стоят, за одного украинского пилота можно выменять несколько десятков российских пленных. А схватить, конечно, могли. Приземлился я очень быстро — за несколько десятков секунд. Но успел увидеть, что внизу едет колонна «дэнээровцев», а рядом на мотоцикле — местный парень с голым торсом. Увидев меня, он сразу стал куда-то названивать. Я приготовился стрелять: если бы он попытался меня задержать, пришлось бы его убить. Но этого не произошло, и я смог убежать в «зеленку». Понимал, что перемещаться нужно как можно быстрее, чтобы меня не нашли. При этом карта и GPS-навигатор остались в сгоревшем самолете. Из-за этого я ориентировался ночью по звездам, а днем — по солнцу, и быстро (насколько позволяла разутая больная нога и истощение) двигался вперед...
******************

— Ой, осторожно, палец! — отдергивает Ирина руку, когда я пытаюсь ее пожать.
Я знала, что из плена 48-летняя полтавчанка, волонтер Ирина Бойко вернулась с отрезанной фалангой мизинца, но так всегда: попадаешь именно по больному месту.
— Это надо мной казаки издевались, — пытается улыбаться моя собеседница. — В первую же ночь отрезали. Ножницами. Все быстро сделали. Больно не было.
На теле у Ирины, что называется, живого места не осталось. Сломаны ребра и нижняя челюсть, на голове раны.
— Они меня били за каждое украинское слово, — у женщины появляются слезы на глазах. — Хорошо, что желто-синий флаг, который везли бойцам на передовую, я успела спрятать в трусы. Иначе мы бы не беседовали сейчас…
— Это настоящие изверги, — говорит Ирина. — Пытали очень жестоко. Били резиновыми палками с металлическими стержнями, молотками, сверлили кости электрической дрелью. Вставляли ложки под веки, пытаясь вынимать глаза. Теперь один глаз у меня почти не видит. Чтобы отвести угрозу от ребят, я сказала, что являюсь руководителем группы, которая выполняет благотворительную миссию. «Ты, сука, привезла „укропам“ жрачку, и это называешь благотворительной миссией?» — кричали казаки, не переставая измываться. К утру у меня просто не было лица — оно распухло и превратилось в кроваво-синее месиво. Прошло уже четыре месяца, а синяки под глазами, как видите, до сих пор остались.
**********
Шедевры украинских СМИ. Правда говорят:! Нарочно не придумаешь!...
Желающим всплакнуть http://fakty.ua/