Сельская реальность

ovod-next — 02.02.2017 Слухи, ходившие в нашем селе, подтвердились: «Юра обанкротился!». Обанкротился единственный, последний фермер из тех, кто ещё пытался вдохнуть жизнь хоть в какой-то осколочек от некогда богатого совхоза – миллионера. Хотя, конечно, от «миллионера» фактически ничего не осталось – всё перекачано в состояния миллиардные – чего уж там с какими-то «миллиончиками» мелочиться?
Не нашел цифр, какое население тут было в нормальные времена (село-то старинное, многовековое), но в начале 21го века – 1000 человек, затем 500, а уж сколько сейчас – понятия не имею. На демографию села в своё время положительно повлияли два фактора: это то, что в 80х оно было объявлено одной из последних «комсомольских строек», а затем к началу 90х прибыли русские беженцы из Казахстана, где их собирались вырезать. Тогда ещё не существовало беспощадной к русским миграционки, да и председатель мог даже вручать им ключи от квартир и домов; сейчас значительную часть остатков населения составляют переселенцы оттуда, уже пожилые люди. Сегодня работать практически некому – для выпаса стада привлекали таджиков, за коровами ухаживали приезжие женщины с Западной Украины; но таджиков выжила ФМС – остался один, а женщины уехали на Украину. Их заменили цыганки с детьми и теперь в селе появился ряд цыганских семей – такой себе табор  Вот только каково и им будет в связи с банкротством фермы – ведь зарплату не платили месяцами и жили они, набрав продуктов в магазинчике в долг – да собственно как и многие коренные жители. Появилось в селе и несколько семей беженцев из Донбасса, но часть жить здесь так не смогла (за что и где?) и вернулась обратно под обстрелы. Да, будь жив совхоз – была бы возможность обеспечить приезжих работой и жильём. А так работать негде. Часть жилых домов пустуют и разрушаются, превращаясь в руины, но отремонтировать их некому и не за что, а приватизировавшие их хозяева их либо сгинули, либо их наследники многие годы ждут – авось какой-нибудь богатый москвич приедет и купит их развалюху под дачу! Но таковые находятся крайне редко – далеко, да и уж слишком неказисты и запущены эти «комсомольские» постройки, ремонт которых в нынешних условиях обойдётся в значительные суммы, только одно подключение газа стоило бы сотни тысяч (в основном на чиновничьи согласования). И особой «дачной» привлекательности не отыскать: рядом нет речки, до ближайшего леса километров 6, дороги разбиты…
Трудно себе представить, но, говорят, в селе когда-то даже кафе было! Впрочем остатки цивилизации всё же сохранились: в сельский магазинчик, примостившемся в крыле разваленного клуба трижды в неделю завозят хлеб из райцентра! Сам-то большой, двухэтажный клуб, построенный буквой «Г», красуется выбитыми окнами и подрастающими на карнизах берёзками. Так что жители центральной усадьбы счастливы, не то, что, к примеру, пожилая жительница ближайшего села, которая, преодолевая ревматизм, ходит сюда за 4 км. за хлебом. Разговорившись, поинтересовался: где они со стариком в своём сельце воду берут?
- В пруду, - ответила она. Ну, если эту вырытую ямку можно называть прудом…. Зато в самом селе пока вода ещё есть, хотя водонапорная башня давно стоит дырявая и проржавевшая.
И даже котельная есть, и центральное отопление – и плата соответствующая, причём распределённая на все 12 месяцев. Если сбить (по моей николаевской несознательности) оплату только на сезонные месяцы, то это за небольшие две комнаты составит около 5 тыс.р. в месяц. Это, к примеру, при зарплате библиотекаря в 3,5 тыс. Так что быть может украинцы там у себя зря возмущаются взлетевшей коммунальной платой, а им устроить бы братское соревнование с соседями хотя бы в сфере ЖКХ.
В остатках села царит мёртвая тишина: впервые попал в село, где на слышно петухов, а если у кого-то в хозяйстве и выкармливается свинья, то это тщательно прячется. Говорят, что сие запрещено из-за угрозы эпидемии. Даже с жизнью эти поразительные подпольные свиньи расстаются молча, без обычного визга. Вот ведь сознательность-то какая!
Светлым пятном в селе выглядит отреставрированный действующий храм, где постоянно проводятся службы. Но реставрация – явно за счёт московских меценатов, а не за счёт местного населения, среди которого состоятельных людей не отыскать, да и на службах прихожан обычно присутствует человек 20.
Напротив храма – большое двухэтажное здание школы. Вот только школа сама, ввиду исчезновения населения (есть классы «численностью» в 3 ученика), давно перебралась в небольшое здание, деля его с детским садиком. В ней было появился с десяток новых учеников из числа цыганских детей, но нынче в связи с банкротством фермы есть шанс их потерять вместе с надеждами на её сохранение. Тогда потеряют работу и учителя. Вот и конец селу - ни работы, ни будущего.
А здание старой школы переоборудуется маленькой бригадой приезжих под руководством местного батюшки под богадельню. Нет, не для состарившихся аборигенов, а платную, для далёких состоятельных московских клиентов. Вот только и тут проблема со средствами, посему переоборудование растянулось уже на долгие годы.
Всё это невольно вызывает в сознании очень болезненные аналогии. И не только при взгляде на одно село. Таких сёл по дороге до райцентра (35 км) не одно и не два. А ещё больше пустырей, поросших кустарником и деревьями – там тоже когда-то были сёла.
Да и в райцентре местные жители зачастую грустно спрашивают: «И зачем вы сюда приехали? Тут делать нечего. Нам самим бы детей куда-нибудь вывезти и пристроить – или за границу, или хотя бы к Москве поближе!» И саму страну начинаешь представлять с опустевшими пространствами, шагреневой кожей сжимающейся в районы нескольких мегаполисов… Правда страна огромная, из-за МКАД не рассмотреть, да, может быть, это и к лучшему: зачем глаза-то раздражать картинами неприглядными. Втихую вымирать проще.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив