Самый тупой вопрос русской литературы

roar22 — 21.03.2021

Когда предлагаешь ответить на вопрос: "Какой самый тупой вопрос задан героем русской литературы?" – обычно переспрашивают: "Каким героем? Уточните". Приходится пояснять: "Да какой в голову придет". Тут люди, как правило, приводят два ответа. Первый: "Ужель ни клятв, ни обещаний ненарушимых больше нет?" А второй: "Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого?" Да, приходится согласиться, что оба вопроса тупые дальше некуда. Но есть еще один – оглушительно-звездный по своей запредельности.

Первыми услышали выдающуюся строку супруги Панаевы. Произошло это во время одной из авторских читок, которые традиционно проходили у них в салоне перед отходом ко сну. В тот раз очередь идти ко сну была как раз у автора стихов. Но в результате, осмеянный и почти опозоренный, он бежал из дому и часа три прослонялся по Литейному, стараясь не попасть на глаза городовым, потому что опять паспорт проиграл, пока не вернулся, понурый, как собака, чтобы лечь в горничной, под лестницей. Так что спать в спальне с женой выпало Ивану Иванычу, чем тот с удовольствием и воспользовался.

Дело было так. Автор читал, присутствующие слушали. И тут прозвучал ставший потом знаменитым во всей русской литературы вопрос. Дуся Панаева прыснула чаем. Иван Иваныч как раскрыл рот, так, с раскрытым ртом, и просидел куплета три, пока не спохватился и сомкнул губы, покраснев при этом изрядно.

А потом, воспользовавшись паузой и прикрыв наконец свой неприличный рот, поинтересовался:

"Пардон, Николя. Откуда вы изволили выйти?"

"Из лесу, вестимо".

"И было, как вы утверждаете, морозно?"

"Да, был сильный мороз".

"И что ж вы, милейший, в том морозном лесу делали?"

Тут в диалог вступила Авдотья Яковлевна:

"Ах, мон шер, прекрати. Поэт не обязан объяснять каждый свой шаг. Может, он, будучи горожанином, ходил любоваться зимней панорамой".

"Нет-нет, душечка, – взмолился ее первый супруг. – Позволь все-таки полюбопытствовать. Если автор мадригала вышел из лесу, отчего ж он в нем не слышал, как дровосек рубит деревья? Там не слышал, а на опушке вдруг услышал?"

"Я слышал, – ответил, насупившись, поэт, – но подумал, с чего-то надо начать разговор с ребенком. Вот и спросил".

"А топор правда раздавался? Или все-таки звук от топора? Спрашиваю исключительно в силу уточнения".

"Ну да, раздавался. И звук, и топор".

"Ваня, прекрати!"

"Дуся, не могу прекратить. Ты видишь, я вторую неделю сижу молча, как сом. Надо же вконец выяснить, что станет самой любимой строкой наших, или ваших, или вообще всех детей, живущих в России. И не только детей".

"А что бы вы спросили у него, Иван Иваныч?"

"Ну, как тебя зовут, ребенок? Или из какой ты деревни? Вариантов много".

"Зачем мне это?"

"Ваня, да хватит уже!"

"Да отчего ж, Авдотья Яковлевна, хватит? Пусть Иван Иваныч спрашивает, коли интерес возник. Я отвечу. Из какой деревни – не подходит по рифме, а как зовут – по размеру".

"Все понятно. И вы справились у ребенка, откуда дровишки. Коротко и по размеру. Ну, и откуда эти дровишки?"

"Вы спрашиваете о выражении? Так обычно говорят за карточным столом, когда вистуют".

"Не понял?"

"Ну, если ты уже присмотрел карту и она вышла, а тут партнер ставит ее как бы заново. Вот и спрашиваешь: откуда, мол, достал?"

"Кого достал, карту?"

"Ну да. Дровами называют фальшивую карту, извлеченную, скажем из обшлага".

В этом месте диалога поэт показал, как он достает фальшивую карту из обшлага. Супруги посмотрели на десятку бубей и уже не смогли сдержаться. Свой инвентарь шулер носил с собой. Хохот стоял оглушительный.

А Некрасов убежал. И с Дусей в тот вечер спал Иван Иваныч. Что интересно, классический треугольник они построили, а вот замкнуть третью сторону постеснялись. Бывает.

Так, в смехе, слезах и с прибаутками, появился на свет самый тупой вопрос русской литературы. А заодно зачетный мэм. Например, на будущем суде прокурор, зачитывая окончательный текст обвинения, спросит в конце раздела, посвященного коррупционным схемам и актам открытого грабежа, риторически обращаясь к подсудимому убийце Путину: "Откуда дровишки?"

И никто не станет переспрашивать, все сразу поймут, что имеется в виду. Этот мэм удивительно удачно подходит к любой теме – кроме того самого, авторского случая: на выходе из лесу спросить, откуда десятки бубновые, – это надо уметь.

Из жопы, Николай Алексеевич, откуда еще.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив