Самая ненавистная мать Америки: виновна ли Элис Кримминс? Часть 1

truecrime_lj — 24.11.2021

Она стала объектом кампании ненависти по всей Америке из-за неустанных преследований и теорий полиции. Во времена «сильной морали» образ жизни и внешний вид Элис Кримминс превратили ее в мишень для осуждения обществом и полицией. Она застряла в живом кошмаре, и никто не хотел или не мог ей помочь.

Они хотели, чтобы я сломалась. Они хотели, чтобы я горевала – не ради своих детей, а ради них – полиции. Я не собиралась доставлять им такого удовольствия.

Элис Кримминс

Где дети?

Утром 14 июля 1965 года Эдди Кримминсу позвонила жена Элис, с которой он находился на грани развода, и без предисловий задала вопрос: «Где мои дети?» Когда Элис открыла дверь детской, которую запирала на крючок снаружи, она увидела кровати аккуратно застеленными, а пятилетний Эдди-младший и его четырехлетняя сестра Элис, по прозвищу Мисси, исчезли. 

Створки окна были приоткрыты, но Элис помнила, как накануне вечером закрывала его, потому что на противомоскитной сетке образовалась дыра, и Кримминс не хотела, чтобы мошкара налетела в комнату. Позже раму с сеткой нашли прислоненной к наружной стене дома под окном в детскую. Рядом стояла коляска, переделанная в тележку для перевозки товаров из магазина. 

Муж Элис, работавший механиком по ночам, ответил, что ничего не знает о местонахождении детей, и, встревоженный ее звонком, сказал, что немедленно приедет. Вскоре после того, как Эдди присоединился к жене, он позвонил в полицию и в считанные минуты патрульные машины уже припарковались у дома Кримминс. К 11 часам дня полицейскими автомобилями были уставлены все близлежащие улицы. 

«Ты берешь Эдди, а я займусь этой сучкой»

В полицейском участке один детектив сразу понял – он хочет взять это дело. Тридцатилетний отец шестерых детей, католик-пуританин, мечтающий о повышении по службе, Джерард Х. Пиринг вместе с напарником Джорджем Мартином вскочили в полицейский автомобиль и с воем сирены помчались на место происшествия. 

Апартаменты, где проживала Элис Кримминс с двумя детьми, представляли собой квартиру в доме из красного кирпича в рабочем районе под названием «Ригал Гарден Апартментс». Квартира была обставлена скромно, но содержалась в чистоте. 

Едва переступив порог, детектив Пиринг почувствовал – в его руках, наконец, оказалось важное дело. Ему хватило одного взгляда на Элис, чтобы решить – она не похожа на взволнованную мать. Образ молодой рыжеволосой женщины с ярким макияжем, в цветастой блузке, обтягивающих бедра брюках и туфлях на высоком каблуке в представлении Пиринга не вязался с тем, как должна выглядеть взволнованная мать, ошеломленная потерей детей. Она не рыдала и не билась в истерике, но зато католик Пиринг видел ее макияж и делал вывод, что она готовилась к приходу мужчин, даже если ими были полицейские. Улучив момент, когда их не слышали, Пиринг сказал своему коллеге Джорджу Мартину: «Ты берешь Эдди, а я займусь этой сучкой». 

Первые результаты осмотра квартиры произвели на детектива неблагоприятное впечатление. В мусорных баках он увидел около дюжины пустых бутылок из-под спиртного, наличие которых позднее Элис объяснила хорошим ведением хозяйства, а не чрезмерным потворством своим желаниям. Она объяснила, что сделала уборку перед посещением инспекции в связи с иском об опеке. 

Показательной для полицейского стала маленькая черная книжечка, найденная в шкатулке под кроватью. Соотношение мужских и женских имен в обширном списке контактов составлял примерно четыре к одному. Записи в книжке свидетельствовали о знакомстве Кримминс с Энтони Грейсом, 52-летним дорожным подрядчиком, имеющим связи с важными политиками-представителями демократической партии, такими, как мэр Роберт Вагнер и сенатор Роберт Кеннеди. Из записей следовало, что среди высокопоставленных персон Элис Кримминс была известна как «Расти». 

Пиринг отвел Кримминс в спальню и расспросил о событиях 13 июля. Она рассказала, что днем сходила с детьми на прогулку, и они устроили пикник в парке Киссена в шести кварталах от дома. Потом они купили еду на ужин, после чего вернулись домой. Так как Элис находилась в процессе изнурительного развода с мужем и судебных тяжб об опеке над детьми, она позвонила адвокату Майклу Лапенну, обсудить очередное судебное заседание об опеке, которое должно состояться на будущей неделе. Ее беспокоила бывшая горничная Эвелин Линдер Аткинс, утверждавшая, что Кримминс задолжала ей 600 долларов. Она угрожала свидетельствовать против Элис в суде, если та не заплатит. А ей было, что рассказать. Например то, как Элис однажды бросила своих детей, чтобы провести выходные на Багамах с Тони Грейсом и его друзьями. Но это была только часть правды. На самом деле произошло недоразумение, но суд мог и не встать на сторону Элис. Отправляясь на лодку Грейса, она думала провести там некоторое время, после чего вернуться домой к детям, но мужчины подшутили над Кримминс. Когда она была в туалете, они заперли дверь и вышли в океан. Именно это событие впоследствии подтолкнуло Эдди Кримминса обвинить Элис в безответственности, и начать процесс об опеке над детьми. 

После ужина, рассказывала Элис, она повела детей на прогулку. Маршрут пролегал в направлении Мейн-стрит – Элис хотела узнать, где находится меблированная квартира, куда недавно переехал ее бывший муж. Проколесив по округе около часа, они вернулись домой. 

Возвратившись домой примерно в 9 часов вечера, Элис подготовила детей ко сну. Потом четырнадцатилетняя Тереза Костелло подтвердит ее слова. По стечению обстоятельств Костелло, работавшая раньше няней в доме Кримминсов, вечером 13 июля проходила по пути на новую работу под окнами квартиры Элис и слышала, как дети читали молитвы. Кримминс принесла в комнату раму с сеткой, но заметив в ней дыру, проделанную их собакой Брэнди, просто установила в окно, не закрепив. Вместо этого она плотно прикрыла оконные створки. 

Помня о предстоящем визите комиссии из агентства по опеке, Кримминс избавилась от накопившихся бутылок из-под вина и ликера, и прибралась в доме, аккуратно развесив одежду в гардеробной. В 10:30 вечера, уставшая, она рухнула на диван в гостиной, чтобы посмотреть «Защитников» по телевизору. Но сериал не заставил ее забыть, Тони Грейсе, не ответившим на ее телефонный звонок, сделанный ранее. Кримминс позвонила ему в бар «Каприс» в Бронксе, и на ее расспросы он ответил, что проводит время в одиночестве. 

Как только Кримминс положила трубку, позвонил Джо Рорч, еще один мужчина, с которым Элис поддерживала близкие отношения. Они познакомились в январе 1964 года, когда она работала официанткой в баре «Бурбон Хаус» на Лонг-Айленде. После того, как Эдди Кримминс съехал с квартиры, Элис позволила поселиться у нее Аните Эллис, тоже работавшей официанткой в «Бурбон-Хаус». Отец семерых детей Рорч, чей брак трещал по швам, оказывал знаки внимания обеим женщинам, но потом Анита Эллис ответила на ухаживания другого мужчины, а Кримминс продолжила знакомство с Рорчем. В день исчезновения детей он пригласил ее присоединиться к нему в баре в Хантингтоне, но Кримминс отказалась, сославшись на отсутствие няни. 

Поговорив с Джо, Элис вернулась к своему телевизору. В полночь она проверила детей, после чего выгуляла собаку, посидев немного на крыльце. Элис сказала Пирингу, что не помнит, запирала ли входную дверь на засов. 

Примерно в 2:45 ночи Элис разбудил какой-то шум, но он не напугал ее, и она не заходила в детскую. К тому же, когда она уже собиралась снова заснуть, позвонил муж и разозлил ее, снова заговорив об угрозах горничной и денежном долге. С трудом успокоившись, Элис снова вывела собаку во двор. Кримминс думала, что Брэнди болеет, так как она часто просилась на улицу, но потом, к удивлению хозяйки, выяснилось, что она была беременна и родила единственного щенка. Затем Элис приняла ванну и только после этого снова легла спать, не позднее четырех часов утра. 

Проснувшись, она обнаружила, что дети пропали. 

Энтузиазм и опыт

Будучи новичком в расследовании подобных дел, Пиринг руководил осмотром квартиры, руководствуясь больше энтузиазмом, чем опытом. Войдя в детскую комнату, он заметил тонкий слой пыли, покрывавший крышку бюро. Подняв цветочную вазу, он увидел круглый след на пыльной поверхности. Это исключало возможность того, что дети покинули комнату через окно, так как для этого им пришлось бы вскарабкаться на бюро и неизбежно оставить следы. Но Пиринг не только не сделал никаких письменных записей об этом, но и позволил криминалистам обработать крышку бюро порошком для снятия отпечатков пальцев. Таким образом, в деле не осталось фотографий бюро в его первоначальном виде. Позднее, это, например, позволило брату Элис, Джону Берку, оспорить показания Пиринга, заявив, что на бюро стояла не цветочная ваза с широким дном, а настольная лампа на ножках – треноге. Еще до приезда полиции несколько людей входили в комнату. Там побывал Эдди Кримминс, который всовывался из окна, чтобы позвать детей, и, конечно, сама Элис, когда накануне вечером сняла противомоскитную сетку, чтобы заменить ее. Казалось маловероятным, чтобы запыленная поверхность на крышке бюро осталась нетронутой после всего этого движения. В любом случае, информация о пыли и отпечатке, оставленным вазой-лампой, осталась не отмеченной в первоначальных отчетах детектива Пиринга. В его показаниях она появилась значительно позже. 

По словам Пиринга, Элис сказала ему, что накормила детей маникотти, и он действительно видел остатки блюда в холодильнике и пустую коробку от замороженного маникотти в мусорном ведре. И Пиринг снова не внес эти сведения в протокол, и не сделал фотографии. Это приобрело большое значение, когда Кримминс, в поздних показаниях другим детективам, рассказала, что кормила детей телятиной. 

Теперь это убийство 

Статус дела и характер расследования изменился ранним утром 14 июля 1965 года, когда девятилетний мальчик, Джей Сильверман, нашел тело Мисси на открытой стоянке на 162-й улице, примерно в восьми кварталах от дома Элис Кримминс. Пижамный топ девочки был завязан вокруг шеи двумя крепкими узлами. 

Элис привезли на пустырь на полицейском автомобиле, не сказав, что ей предстоит увидеть. Крошечная Мисси с лицом, обезображенным следами удушения, лежала на боку. Девочка была одета в белую футболку и желтые трусики. Шею Мисси сдавливала завязанная узлами ее пижамная рубашка в цветочек. Кримминс упала в обморок и Джерри Пиринг, стоявший рядом, подхватил ее. 

– Это Мисси, – пробормотала она, очнувшись. 

С помощью полицейских Элис вернулась в патрульную машину. Пиринг все это время внимательно наблюдал за Элис, и ему не нравилось то, что он видел. Кримминс не плакала. Для полицейского это был убийственный факт, утверждавший его во мнении о причастности Элис к преступлению. За все время по пути домой Элис, пережившая то, что для нормального человека стало бы самой тяжелой потерей, какую только можно вообразить, не пролила ни слезинки. Она сидела в машине и, глядя вдаль, отвечала на вопросы ровным, невыразительным тоном. 

А затем произошло то, что еще больше уверило Пиринга в виновности Кримминс. Когда они подъехали к дому, их встретила толпа репортеров. Они направили на Кримминс свои микрофоны и осветительные приборы, засыпая ее градом вопросов. И тут Кримминс разрыдалась. Сопровождавшие Кримминс полицейские следователи во главе с Джерри Пирингом, окончательно утвердились во мнении, что Элис Кримминс совершенно не озабочена судьбой своих детей: ее обморок рядом с телом дочери был театральным, и она плакала в расчетливой попытке изобразить горе, только увидев камеры телерепортеров. 

И полиция, и общественность, узнавшая об этом после нескольких публикаций в прессе, были возмущены мыслью о том, что женщина, которая, по всеобщему мнению, должна находиться на последней стадии горя – ведь еще отсутствовал и ее сын – больше беспокоилась о собственной внешности и горевала только, когда видела перед собой объективы телекамер. 

Вскрытие, проведенное Милтоном Хелперном, главным судмедэкспертом Нью-Йорка, не выявило признаков сексуального насилия над девочкой. Кровоизлияние в слизистые оболочки гортани указывало на причину смерти – удушение. Исследование содержимого желудка показало наличие вещества, похожего на макароны. Эти сведения заставили детектива Пиринга насторожиться. Он вспомнил об остатках миникотти в холодильнике и пустой коробке в мусорной корзине. Как и о противоречиях в показаниях Элис Кримминс, утверждавшей, что кормила детей на ужин телятиной. Получалось, она лжет или не помнит подробностей злополучного вечера. И снова ничего из этого Пиринг не оставил в протоколах и своих отчетах, а «вспомнил» значительно позже. 

Возникли сложности и с определением времени смерти Мисси. Вначале доктор Ричард Граймс определил время наступления смерти: за 6 – 12 часов до обнаружения тела. Однако доктор Милтон Хелпер, уважаемый коронер, отметил, что желудок Мисси полон, и сделал заключение о наступлении смерти не более чем через два часа после трапезы. Согласно показаниям, Элис, дети ужинали в 7:30 вечера, и она проверяла их в полночь. Неужели она лжет? Или ошиблась? Или детей похитили и кормили, перед тем как убить?

После того как нашли Мисси, поиски Эдди-младшего усилились, хотя теперь мало кто верил, что его удастся найти живым. Кроме полиции к поискам подключились и обычные граждане. В один из дней в Каннингем-парке подняли ложную тревогу, приняв выброшенную куклу за тело мальчика. 

Но утром понедельника, 19 июля 1965 года, отец с сыном во время прогулки решили осмотреть домик на дереве, построенный местными детьми, однако вместо этого нашли труп Эдди Кримминса. Тело мальчика было обглодано крысами и подверглось сильному разложению. Участок, где лежало тело, находился неподалеку от места проведения Всемирной выставки в Нью-Йорке, в полутора километрах от дома Элис Кримминс. 

Вслед за этим произошло то, что не укладывалось в понимание современников событий, и многими не принимается и спустя полвека. Через неделю после похорон детей Элис Кримминс воссоединилась с мужем и вернулась к своей обычной жизни, что включало в себя не только ведение домашнего хозяйства, но и вечера в барах и ночных клубах, где она пила и танцевала ночи напролет. Руководитель следствия Пиринг трактовал такле поведение однозначно: бессердечная мать избавилась от собственных детей и пустилась во все тяжкие. 

«Увлечение» Эдди Кримминса и «помощь» следствию 

В своих показаниях Эдмунд Кримминс рассказал, что около семи часов утра 13 июля он играл в гольф на общественном поле в Бетпейдж в округе Нассау. Потом вместе с приятелем он выпил три кружки пива и посмотрел по телевизору бейсбольный матч «Нью-Йорк Метс». Клуб он покинул примерно в два часа дня, отправившись в Хантингтон, чтобы узнать, не навещала ли Элис Джо Рорча. Не обнаружив «Меркурий» Элис, Эдди вернулся домой примерно в пять часов и весь вечер просидел перед телевизором. Около одиннадцати вечера он проехал по Юнион-Тернпайк до небольшого киоска с фастфудом, где купил пиццу, большую бутылку пепси, и возвратился домой. 

Но мысли Эдди все еще были заняты Элис. Поэтому он вернулся на Юнион-Тернпайк и просидел в баре со стаканом джин-тоника до 2:45 утра. Потом он отправился на парковку на заднем дворе дома Элис. На стоянку выходило окно ее спальни. Ему показалось, что он увидел проблеск света в спальне и в гостиной. 

После этого Эдди приехал к себе домой и позвонил Элис, напомнив ей о долге перед горничной. Поговорив с женой, он посмотрел телевизор, немного почитал и под утро, наконец, заснул. 

Детектив, проверявший показания Эдди Кримминса, обратил внимание на некоторые несоответствия в рассказе Кримминса. Например, фильм, как утверждал Эдди, он смотрел на канале «CBS», на самом деле транслировался намного раньше. Но большого значения этому следствие не придало. Открылись гораздо более интересные обстоятельства, связанные с Эдмундом, которые следователи решили обратить против Элис, считавшейся главной подозреваемой. 

Элис и Эдди, знакомые с детства, прожили в браке около семи лет. Какое-то время они были вполне счастливы, но вскоре после рождения сына начали часто ссориться из-за того, что Эдди работал допоздна, а после работы предпочитал проводить время за выпивкой с друзьями, а не с женой и детьми. С рождением Мисси Элис заявила о нежелании больше иметь детей, и Эдди, «добрый католик», так и не простил ее после того, как нашел в сумочке противозачаточные таблетки. 

Их отношения стремительно ухудшались, пока 22 июня 1965 года Эдмунд не обратился в суд по семейным делам с требованием полной опеки над детьми. К тому времени пара фактически уже разошлась, и дети проживали вместе с матерью в «Регал Гарденс». В ходатайстве об опеке утверждалось, что сразу после расставания Элис начала «открыто и нагло заниматься сексом с любовниками, как она это делала украдкой до расставания». Далее в петиции было подробно описано, как Элис развлекает мужчин в своей спальне до тех пор, пока утром не проснутся дети, и не увидят в доме незнакомого мужчину. Эдди утверждал, что Элис была негодной матерью и аморальной шлюхой. 

Примечательно, что в споре супругов мать Элис, миссис Берк, встала на сторону зятя и дала показания, в которых назвала дочь «психически больной», попросив предоставить опеку Эдмунду Кримминсу, назвав его хорошим человеком и заботливым отцом, способным защитить детей, ставших «невинными жертвами больного ума». 

Но ни миссис Берк, ни следователи до поры до времени не знали о «странностях» самого Эдмунда Кримминса. Однажды он рассказал Элис, что вскоре после расставания с ней он обнажил свои гениталии в парке перед какими-то маленькими девочками. Давая пояснения в полиции, он заявил, что рассказал жене об этом, рассчитывая, продемонстрировать, насколько он расстроен их разлукой. Но позднее Эдди сказал, что ничего подобного не происходило, а он выдумал эту историю, чтобы облегчить чувство вины Элис, заставив ее думать, что не она одна порочна, но и Эдди тоже. Мы не знаем, говорил ли Кримминс правду, но в любом случае это характеризует его, как человека со странностями. Однако были готовы закрыть глаза на это, так как из них двоих считали Элис более зловещей фигурой. По этой причине они решили использовать Эдди Кримминса в целях расследования, которое за неимением улик грозило затормозиться. 

К тому времени Пирингу и его коллегам стало известно еще об одном «увлечении» Кримминса. Его патологическая ревность вылилась в организацию изощренной масштабной слежки за женой. Он не только постоянно следил за ней, но и использовал технические устройства. В нескольких местах в доме он установил «жучки», в том числе и в телефон. Одно такое прослушивающее устройство он установил в спальне Элис, получив возможность слушать, как она занимается сексом. И по правде говоря, ему было за чем понаблюдать, потому что, когда Элис оставила работу секретаря и устроилась официанткой ресторане Лонг-Айленда, ее возможности для приобретения новых знакомств расширились. 

Для того чтобы «снимать» информацию из спальни, Эдди нужно было находиться здесь же, в подвале дома. Однажды он ворвался к Элис и ее новому знакомому, официанту Карлу Андраде пришлось выскакивать в чем мать родила из окна квартиры и в таком виде бежать через парковку к своей машине. 

Эдди пытался убедить самого себя, что он делает это для сбора улик по делу об опеке, но в конечном итоге он признал, что проникал в квартиру Элис, когда ее не было дома, просто, чтобы побыть рядом с ее вещами. 

Пиринг не только воспользовался материалами, накопленными Эдмундом, но и взял на вооружение то, что начал Эдди Кримминс. Он организовал глубокую прослушку квартиры его жены. 

В ожидании прорыва в деле

Эдди Кримминс, поначалу активно сотрудничавший с полицией, добровольно прошел тест на полиграфе и даже уговорил Элис сделать то же самое. Однако после того, как были заданы первые предварительные вопросы, Элис разнервничалась и отказалась продолжать. 

Джерри Пиринг опасался, что расследование затянется на годы, поэтому он решил предпринять активные действия. На фоне семейной трагедии Эдди и Элис решили воссоединиться и, прежде чем они переехали в новую трехкомнатную квартиру в Квинсе, чтобы избежать внимания нежелательной публики, полиция поменялась ролями с ревнивым мужем, напичкав новую квартиру Кримминсов прослушивающей аппаратурой. Кроме этого, детективы оборудовали наблюдательный пост в аптеке на третьем этаже, расположенной напротив дома, больницы, позволявший не только расположить там звукозаписывающую технику, но и вести визуальное наблюдение. 

Пиринг полагал, что прослушка принесет свои плоды. Ведь если Элис виновна, у нее должны быть сообщники. Кто-то же должен был перевезти труп Эдди-младшего на пустырь, ведь в это время с Элис уже работала полиция и она находилась под постоянным наблюдением. Даже если она расчетливая и холодная сука, как считал Пиринг, и ей не нужно ни перед кем изливать душу, ее сообщник или сообщники наверняка захотели бы поговорить об оплате или молчании, или о том и о другом. Но ничего ценного для расследования убийства в наушниках полицейских не звучало. 

Тем не менее, копам было чем развлечься, так как Элис и ее многочисленные любовники вели сексуальные беседы. Полицейские, работавшие на прослушке, считали, что им вдвойне повезло: они слушали возбуждающие сексуальные разговоры, и им за это платили, а не наоборот. 

Очень скоро Пиринг понял: «прижать» Элис Кримминс тяжестью улик не получится, поэтому он изменил тактику. Было решено погрузить женщину в атмосферу тревоги, заставить ее чувствовать себя под постоянным наблюдением. Копы тешили себя надеждой сломить ее. 

В течение нескольких месяцев до воссоединения Кримминсов полицейские звонили Эдмунду и сообщали ему, что его жена в данный момент развлекается с очередным любовником. Зная горячность Эдди, таким образом они провоцировали очередной семейный скандал. В одном из случаев любовником, попавшим в поле зрения «полицейских из аптеки», стал Джо Рорч. Они занимались с Элис любовью, когда детективы решили сообщить об этом Эдди Кримминсу. Тот сразу же позвонил Элис, и та уверила его, что находится дома в одиночестве. Зная своего мужа Элис, конечно, понимала, что тот не поверит ей, поэтому она выпроводила Рорча, но полицейские, которые просчитывали ситуацию на шаг вперед, проткнули шины автомобиля Джо, но ему все же удалось отбуксировать автомобиль до того, как взбешенный Эдмунд Кримминс примчался домой. 

Копы обращались к работодателям Элис, сообщая, что секретарь, работавшая у них под именем Элис Берк, на самом деле не кто иная, как печально известная Элис Кримминс, неразборчивая в связях женщина, подозреваемая в убийстве собственных детей. Как правило, дело заканчивалось увольнением. Элис переходила с одной работы на другую, не задерживаясь больше пары недель. Потом она снова становилась безработной, и снова начинала искать нового работодателя.

Когда Элис съехала с квартиры, чтобы жить с мужчиной из Атланты, у которого работала секретарем, полицейские навестили его жену и, рассказав ей все, настоятельно порекомендовали активней вмешаться в ситуацию, если она хочет спасти свой брак. 

Элис все больше пила и становилась враждебнее к копам, впрочем, это их ничуть не расстраивало. Во всем, что касалось Элис Кримминс, они действовали по принципу: чем хуже, тем лучше. За неимением веских доказательств, появлялась возможность нарисовать присяжным в суде нелицеприятный портрет обвиняемой. 

Хотя копы дергали и за другие ниточки, они неизменно возвращались к Элис. Так, они сосредоточились на списке мужчин из записной книжки, извлеченной из-под кровати Элис. Энтони Грейс во время второго допроса признался, что солгал, когда сказал полиции, будто не покидал Бронкс в ночь с 13 на 14 июля. Теперь он заявил, что проехал по мосту Уайтстоун в ресторан под названием «Рябь на воде» в компании «девушек для боулинга», молодых замужних женщин, предпочитавших веселиться в компании обеспеченных мужчин, убедив своих мужей, будто они отправились играть в боулинг. 

Грейс рассказывал, что он старался держаться подальше от Элис, пока она боролась за опекунство, но 13 июля она сама несколько раз звонила ему. Грейс сослался на занятость и «забыл» перезвонить ей. В 11 вечера она снова позвонила ему в бар «Капри» и предложила вместе выпить, но он снова оттолкнул ее, сказав, будто уже собирается уходить. 

Если в ночь исчезновения детей Элис звонила Грейсу, то ей самой названивал Джо Рорч. Сначала он набрал ее номер около 10 часов вечера и позвал в бар «Бурбон Хаус», но получил отказ, а затем – в 2 часа ночи, но Элис не ответила. Правда, Рорч крепко пил всю ночь, и мог неправильно набрать телефонный номер. 

Выслушав показания Рорча, в полиции решили привлечь его к спецоперации. Но сначала 6 декабря 1965 года ему устроили «тест на правду». Рорчу вкололи пентотал натрия, так называемую «сыворотку правды». Удовлетворенные результатом, копы завербовали его в качестве «подсадной утки». Джо повел Элис в номер отеля, напичканный микрофонами, но вынудить ее признаться, Рорчу не удалось. 

Оставить комментарий

Популярные посты:

pertinax

Лайки ВК: стратегии покупки, эффективные методы и польза для бизнеса

el_tolstyh

Мечеть на Петроградской

tvin270584

Как снять показания счётчиков воды самостоятельно

evizvarina

...осень, весна...

nikolai_endegor

Ленинградец

pro100_mica

Мелодии дня

a_nalgin

О важных новостях по теракту в «Крокусе» Куда продвинулось следствие?

sandra_nika

Косберг сработал!

nathoncharova

«Радитор» — смертельно опасный энергетик, который «окрылял» сто лет назад

• Архив