Сам род – возможно, его лучше было бы назвать «кланом» –

messala — 13.11.2018

Сам род – возможно, его лучше было бы назвать «кланом» – тоже представляет собой некий союз, но составляют этот союз вовсе не люди, а семьи. Именно семья и является неделимым «атомом» римской общины, именно семья – субъект общественных отношений, члены же этой семьи – те самые клетки. Естественно, действует навне семья всегда в лице своего представителя – отца семейства (pater familias). Это самый старший в семье родственник мужского пола по восходящей линии. Все живое и неживое в домохозяйстве он держит в своей manus – «руке». Manus представляет собой примитивное понятие, в котором не расчленяются власть и начатки собственности – то твое, что ты держишь в руках. И земля, и необходимый для ее обработки инвентарь, и скот, и рабы, и дети, и жена находятся в одинаковом положении по отношению к домохозяину, отцу семейства. Рабов у римлян еще очень мало, у большинства их нет, а у кого есть, являются такими же членами семьи (familia), как и прочие – дети или жена хозяина, или жены детей. Рабы прислуживают дома или работают в поле вместе с хозяином (а не вместо него), они носят такую же одежду¹ и едят ту же еду, что и он.

Над членами семьи pater familias имеет неограниченную власть (patria potestas, «отцовская власть») – он может их женить, развести с женой, продать или убить. В принципе, никто не имеет права помешать ему осуществлять свою отцовскую власть. Однако на практике отцовская власть ограничивается религией, обычаями предков (mores maiorum) и общественным мнением². Чтобы обречь сына или жену на смерть, необходимо согласие родового совета, если, конечно, они не были убиты in flagranti, тут же, на месте преступления, например, если муж застал жену в момент прелюбодеяния. И хотя в теории власть отца неограниченна, но это власть судьи, а не своевольного тирана. Община нуждается в новых членах, и она ждет от отца, что он будет выполнять положенные обязанности по отношению к семье и детям.

У сына, как и у раба, нет ничего своего. Весь его доход, все его имущество — это по закону имущество отца. Однако, конечно же, сыновья участвуют и в общественной жизни, и в торговле, и в делах, но считается, что они действуют с одобрения и по поручению отца, а не самостоятельно. Им даже может быть выделено из отцовского, т. е. общесемейного имущества «своя» часть, т. н. пекулий, в рамках которого они хозяйствуют, но теоретически этот пекулий в любой момент может быть возвращен отцом в семью, т. е. в свое распоряжение.

Ни совершеннолетие сына, ни его женитьба, ни рождение у него собственных детей, ни его деятельность во благо римской общины, ни занятие высших должностей не освобождают его от отцовской власти. Причем власть домохозяина над детьми сильнее, чем над рабами, потому что она, по римским представлениям, предусмотрена самой природой. Так, если раб, проданный хозяином и отпущенный новым владельцем, становится свободным, то сын вновь возвращается под власть отца. Чтобы он освободился от нее, отец должен продать его трижды. И patria potestas прекращается только либо со смертью отца, либо путем торжественной процедуры «отпущения из-под manus» - эманципации, которая совершается именно в виде фиктивной троекратной продажи сына и отпущения его «покупателем» на волю. Дочь, отданная замуж, выходит из-под власти отца и переходит под власть мужа, становясь тому filiae loco, «на место дочери»³. И эманципированный сын, и замужняя дочь автоматически перестают быть родственниками своим братьям и сестрам – в частности, это выражается в том, что они теряют право на наследство.

Потому что «родичи» в понимании римлян – не те, кто связан кровными узами, а те, кто имеют в роду общего pater familias (живого или мертвого), то есть это родство по власти, а не по крови. Такое родство называется «агнатическим», и чем ближе на лестнице восходящего родства располагается этот общий pater familias к двум родственникам, тем ближе степень их родства друг с другом. И напротив, при усыновлении римлянина он становится членом семьи и агнатом родным сыновьям и дочерям усыновителя. Потому что он приобщается к семейному культу и становится под покровительство семейных богов.

Это еще одна функция отца семейства – он не только правитель и судья в своем домохозяйстве, он еще и (если не прежде всего) жрец семейной религии, отвечающий за отношение семьи с домашними богами – ларами и пенатами – «домовыми» и «кладовыми» (penates, видимо, производное от penus, кладовка с домашними припасами). Семейный культ строится вокруг домашнего очага, где ларам и пенатам приносят жертвы, где молят их о покровительстве.

И со смертью отец семейства не прекращает свое существование, он остается в семье, просто разделившись на две ипостаси: зримую и физическую – старшего сына, который является его естественным продолжением, и невидимую – он становится в ряды манов, духов мертвых предков, и в этом виде так же участвует в жизни семьи и рода. Вот еще почему римляне так заботятся о детях – манов нужно поддерживать, им нужно приносить жертвы, и сделать это могут только их потомки, причем чем их больше, тем лучше. «Некормленые» маны, духи бездомных бродяг, превращаются в злых демонов, всячески старающихся навредить людям. Маны же, за которыми хорошо ухаживают, которым приносят жертвы на родовой могиле, любят своих семейных и родичей и помогают им во всех начинаниях.

Такова была, по словам Фюстеля де Куланжа, «религия очага и могилы».

***

Небольшая группа латинов, поселившаяся в середине VIII века на Палатинском холме, пришла вовсе не в пустынную и незаселенную местность. На соседних холмах уже жили представители разных племен. Это были различные италики – прежде всего, сабины. Так как на другом берегу Тибра начиналась этрусская территория, а сам Лаций давно входил в сферу влияния Двенадцатиградья, присутствовали здесь и этруски. И те три трибы, на которые, по преданию, разделил весь римский народ еще Ромул, – Рамны, Тиции и Луцеры – представляли собой, по-видимому, собрания латинских, сабинских и этрусских родов соответственно. Таким образом, Рим начался с синойкизма – совместного поселения людей из разных общин, а в данном случае, даже разных народов. С синойкизма начинались многие города в древнем мире. Но уникальность Рима состоит в том, что эту готовность принимать чужаков в свои ряды мы можем проследить на протяжении всей его истории – а вот эта черта совершенно не свойственна античному полису.

Когда римляне при царе Тулле Гостилии разгромили свою ослабевшую метрополию Альба-Лонгу, они перевели в Рим альбанские роды, наиболее знатным из них дав права патрициев и поселив на холме Целий – так пересаживают ценные фруктовые деревья к себе в огород. Среди этих родов были и Куриации (противники знаменитых Горациев), и род, которому предстояло значительно позже сыграть судьбоносную роль в истории Рима – Юлии.

Но как же уживались между собой столь разнородные сообщества? Если род и семью изнутри сплачивает и цементирует общее родство, общий культ и общий родитель, то таких связей в отношениях между родами нет. Единственное, что может удержать их вместе и внести порядок в их взаимоотношения – это фигура «отца над отцами», Отца Отцов⁴.

То есть царя.

Оставить комментарий

Популярные посты:

titus

Возможности лечения наркотической зависимости в ребцентре

bantaputu

Иногда можно испугаться

oleg_tsarev

Без названия

likynia

Гоша — соблазнитель

altyn73

Автомобилизация России с 1991 года.

tytgrom

29 марта

blog-10101

Тротуар. )))

temucheen

Movie yearbook 1982

georgith55

весенние ручьи

• Ранее
• Архив