Роменна-2016: ido katha batina lokhi (3)

myrngwaur — 01.09.2016 Ну вот и добрались. Дальше будет, скорее всего, очень путано - потому как я до сих пор не понимаю до конца, что именно и почему произошло. Вот, может быть, оформлю в слова - пойму. Я хотя бы немного успокоился - все-таки в отчетописании определенно есть смысл - и рад, что именно это оставил напоследок.

Часть третья. Как я был виноват в Волне и от чего она меня спасла

Понимаете, Армада ушла. Очень жаль, что с дальнейшим решили так торопиться; что не дали толком ни уплывшим осознать себя, ни нам побыть в опустевшем городе в ожидании истины. Но напряжение лично мне для себя создать все-таки удалось. Было невероятно пронзительное, просто до разрыва половины нервов прощание с Вираат(ом); было последнее благословение на пирсе (Зигура мастера решили не присылать, это было ну очень спорное решение, по сути надорвавшее как минимум одному человеку завершение сюжета; но зато вышло, что оное самое последнее благословение Королю и Армаде преподнес именно и лично Эфализинд). Было последнее предательство (еще раз спасибо Ильтин, это было потрясающе и в очередной раз взвинтило моральный накал происходящего). Были последние смерти.

(Нет, реально, представьте себе, как это выглядело у Эфализинда изнутри головы. Его ученик, погибший из преданности - доставал утопленный меч со дна и захлебнулся. И Гимильхор, убитый за измену. Две Последних Смерти. Потому что дальше Король вернется и смерти больше не будет)

А потом заиграла музыка.

Товарищи, мне прямо очень интересно. Это же был БГ, "Песни нелюбимых". Минусовка оттуда. Я ведь прав? Тогда что представляет из себя керигма этого саундтрека к Волне? Вы понимаете, о чем эта песня? Какие у лирического героя отношения с Богом, миром и собой? Вы действительно хотели именно настолько додать безысходности и непонимания?

Так или иначе, тут настал момент ответить на несколько вопросов, которые задавались перед игрой и сколько-то во время игры.

Виноват ли был Эфализинд в Волне?

Не знаю. Не мыслю здесь категориями "вины". Но правда заключается в том, что - да, Эфализинд был одним из тех людей, благодаря действиям которых и вследствие их Волна пришла. Именно он был одним из тех, кто до последнего пытался пробовать мир на прочность - и мир ответил.

От какой судьбы его избавила Волна?

А вот это зависит уже от очень многих вещей. Что было бы, если бы Эфализинд выжил? Если бы - при сохранении прочих равных - кто-то ударил бы его по голове, как ту Нилумит, и бессознательного утащил бы с Острова (потому что по своей воле он, конечно же, Остров бы не покинул)? Ну, если бы он не умер-таки где-нибудь в процессе, потому как досталось ему к тому моменту и так изрядно, то варианта я вижу примерно два. И это очень зависит от того, КТО в реалиях этого мира ниспослал на Остров эту погибель.

Если мы предполагаем, что Волну послал Эру - что он существует-таки и он именно таков, что Волна кажется ему закономерным способом вмешиваться в мироздание - и если Эфализинда убедят в этом - то выбора для него по сути уже нет. Все, кого он по-настоящему любил - Вираат и Король, и его ученики - были истреблены; а значит, не было и не существовало уже никого, кто мог хоть ненадолго его остановить и заставить задуматься о том и о сем. Далее его дорога - это смертельная спираль ярости и мести. В сущности, его закономерный ответ такому миру и такому Богу на произошедшее - "Ты должен быть уничтожен". Полагаю, что тут будет неизбежной встреча с Зигуром в Мордоре (и изменения, произошедшие с бывшим Первым Советником, будут восприняты тут скорее положительно - как знак того, что тот тоже пережил эту боль и ярость). Полагаю, что Эфализинд в этой истории станет одним из Назгул - не может же Зигур не оценить подобного настроя и подобного желания. И через три тысячи лет он сгорит в пламени рушащейся Роковой Горы; огонь снаружи, огонь внутри.

Но если... понимаете, если. Если он встретится с кем-то, кто сможет до него достучаться... кто сможет убедить его, что Волна - это чудовищное спонтанное следствие очень многих совпадений, что не было по сути никого, кто послал бы Волну; что Эру, если и существует, то это Эру Амандиля - тихо говорящий в сердцах, а не самовластно правящий миром... Что Волна - это просто стихийное бедствие, вызванное тем, что власть над миром какое-то время болталась в пустоте, вырванная из рук Валар...

Я вижу два пути и два лица. Первый путь - это если бы каким-то чудом выжил/выжила Вираат. Если бы он/она в последний момент отказался/отказалась плыть в Армаде. Если именно Вираат и угнал/угнала бы шаланду (выбросив из нее натасканную предыдущими владельцами кефаль) и Эфализинд пришел бы в себя, когда они были бы вдвоем посреди моря...
Второй путь - куда более шаткий и маловероятный - это если бы они сумели после всего произошедшего встретиться и впервые по-настоящему поговорить с Нало, странным слугой князя Арбазана. Потому что, если я все правильно понимаю, то это существо обладало способностью не столько объяснять, сколько показывать. Может быть, он сумел бы буквально открыть Эфализинду глаза.

Вероятности, как вы сами понимаете, очень малы. Но суть заключается в том, что если бы что-то подобное произошло, то Эфализинд имел бы шансы очень сильно переосмыслить себя и реальность. Понимаете, любви-то у него до самого последнего момента было в избытке. И страсти. И желания спасти людей от ужасной участи. И умения сопереживать.

Нет, он очень вряд ли поверил бы в Эру. Не тот он был человек, чтобы менять один идеал на другой. Скорее, у него вовсе сломалась бы религиозная картина мира; но если бы он сумел восстать из-под ее руин, тогда, товарищи, вся его страсть и ярость были бы повернуты в совсем другую сторону, и если бы он и погиб потом - то во время штурма Ородруина, в Последнем Союзе, плечом к плечу с теми, кого он до этого всю жизнь презирал или ненавидел. Не ради богов. Ради людей.

Но ничего этого не произошло. Истахайро, сын Истанильдо из Дома Маб Лаэг; Эфализинд, служитель Храма и последний Наместник Ромэнны погиб в нахлынувшей Волне. В последние мгновения его пылающий мозг переосмыслил мелькорианство в мессианскую религию, и, захлебываясь, он кричал: "Не бойтесь! Король вернется! И вы воскреснете вместе с ним!"

...И потом мы летели над бурей, влекомые бешеным ветром.

Волна вобрала нас в себя. Стала нами. Приняла наш облик. Лишенные плоти и сути, мы растворились в яростно кипящей воде. Морское дно все продолжало содрогаться, и Волна, пронесясь над высочайшими вершинами Острова, катилась дальше - к дальнему берегу Срединных Земель. Так я отправился в свое последнее путешествие на восток.

Тогда мы увидели их. Девять кораблей - изорванные, истрепанные бурей - из последних сил сопротивлялись стихии, люди с криками ужаса хватались за снасти, кто-то вычерпывал воду, кто-то молился, кто-то вцепился побелевшими от натуги пальцами в штурвал. Мы подхватили их, подняли их на себе и повлекли с собой.

Я уже не испытывал ни гнева, ни отвращения. Я видел их лица. Они видели мое - должны были видеть, я чувствовал, как мы встречаемся глазами. Я видел тех, кого презирал, и тех, кем восхищался невзирая ни на что. Одни отворачивались. Другие пытались смотреть сквозь меня. Третьи забыли о себе и плакали о нас - и о нашей общей судьбе и земле.

И я увидел тех, кто должен был выжить.

Тариэл.
Мзевинар.
Другие, те, кто был мне врагами - и оставался бы ими до сих пор, будь я жив.

Среди тех, кто был на кораблях, были те, кто все это время казался мне сущей бедой и позором нашей крови. Но были и иные; те, в которых огонь все так же пылал, все так же жил. Они были - живые. Они были Люди Запада, так или иначе, в какого бы бога они ни верили. Если такие люди тоже спаслись - это значит, что Остров так или иначе будет жить. Мы проиграли; я был к этому готов, я предполагал такую возможность; но огонь все еще горит. Рано или поздно, если не они сами, то их дети найдут путь к свободе. Может быть, тот же, что отыскал я; может быть, иной. Пути Отца Людей неисповедимы, и в доме его обителей много.

А потом все кончилось, исчезли волны, утих ураган, и я оказался в неком странном пустынном месте между "нигде" и "нигде". И я увидел всех, кого потерял.

Король.
Моя община, те, кого я своими руками снаряжал в поход за Бессмертием.

И Вираат.
Сейчас, за гранью жизни и вне пределов тел, было уже неважно, кто из нас Человек Запада. Было неважно, мужчина он или женщина - души пола все равно не имеют.

Там и тогда, на несколько кратких мгновений, Эфализинд - и я вместе с ним - поверил, что в мире, во-первых, есть Бог; а во-вторых, Бог этот благ, и приговор его каким-то особым горьким образом справедлив.

Это были те самые люди, с которыми я должен был встретиться за пределами мира. Те, с кем вместе я должен был войти во внешнее пламя. Все вышло в точности так, как я и надеялся.

Но мы тут играли в совсем другую реальность и в совсем другие ролевые игры, и моя надежда оказалась совершенно тщетной.

Тварь воздвиглась перед нами из ниоткуда. Она была облечена в величие, и воля ее была непререкаема. Валар не имеют власти над душами? Как бы не так. Это оказалось ложью, как и все, во что я когда-либо верил.

Оно заговорило со мной. Со всеми нами. И тогда я понял, что Стихиям Мира мало нас победить. Им надо любой ценой утвердить над нами свою власть, явить нам наше бессилие перед их могуществом.

Вы хотели бессмертия, сказало оно нам, тем, кто погиб вместе с Островом. Что же, вы бессмертны. Вы хотели свободы? что же, вы свободны. Вот ваш путь.

Вы хотели бессмертия, сказало оно им, тем, кто ушел в Армаде. Что же, вы бессмертны. Теперь вы останетесь здесь до конца бытия, заточенные в этих камнях.

И ветер налетел снова, лазурный и ледяной. Он оторвал меня от Вираата. Разорвал наши руки, вырвал нас друг у друга. Голубой туман опустился, и я больше не видел лица Короля. Я видел только это существо, властно указывающее мне путь. Последнее, что я ощутил - это как Вираат своей последней волей отталкивает меня - не чтобы отвергнуть, а чтобы хотя бы я был свободен. Но что мне теперь та свобода и зачем она мне нужна? Я все равно не смог бы удержаться, это было вне моей власти. Я пытался устоять, сколько мог. Я словно бы обрел на мгновение телесный облик - и ощерился в лицо врагу из последних сил. Но ветер подхватил меня и понес, и пронизанный светом проход в никуда затянул меня; меня - последним.

Там не было Арун-Мулхэра. Не было огня. Не было обещанной свободы. Там была пустота. На какое-то мгновение мне почудилось, что я увидел лицо Арбазана - он тянул ко мне руку - кто-то из тех, кого влекло вместе со мной, двинулся ему навстречу - но я просто закрыл глаза, дал ветру нести меня и перестал думать и чувствовать что-либо. Единственное, чего я не мог - чего хотел больше всего - это перестать быть.


...понимаете, друзья мои, я играю уже без малого девятнадцать лет. У меня есть много разного опыта. Я знаю разные хитрости и уловки, которые применяют мастера, чтобы насильно вкормить игрокам свое видение мира. Я умею в принципе им сопротивляться; на худой конец - просто говорить себе и всем вокруг "нет, я так не играю".

Но именно тогда я пропустил удар. Я был на предельной стадии инролинга. Я был в образе персонажа настолько, насколько это возможно - все последние часы Эфализинда сделали со мной это. И я не смог сопротивляться. Та картина реальности, которую организовали мастера вот в этом вот посмертии - она была мной воспринята во всей полноте. Так, как я смог ее увидеть. Как я был вынужден ее увидеть. Теперь она стала для меня неотъемлемой частью этой игры, ее финалом. Называя вещи своими именами, эта картина называется "ад".

И я хочу сказать, что именно в этом была самая большая ошибка мастеров на этой игре. Причем ошибка по сути не фактическая, а этическая. Товарищи, мы имеем право на многое; но мы со всей очевидностью никогда и никаким образом не имеем права играть в Бога. Потому что - верим мы в него или нет - мы не обладали и не будем обладать ни приписываемым ему могуществом, ни всезнанием, ни умением читать в душах.

Вполне возможно, что Эфализинд заслужил свою Волну. Но я с леденящей душу уверенностью могу сказать, что вот этого - того, что произошло потом - он со всей очевидностью не заслужил. И если бы в этом мире был праведный Бог, он бы это знал. Он бы знал. Вы - не знали. Поэтому Бог этого мира в вашем исполнении получился тираном. Ветхозаветным Яхве в самом плохом катарском смысле этого слова. Это правосудие не было ничем, кроме механистической сортировки номинальных агнцев и номинальных козлищ.

Я торжественно заявляю, что когда бы и как бы я ни делал в будущем игры, я не буду делать одного: я никогда не буду посягать на посмертие персонажей. Все то, что происходит на игре - пока у персонажей есть выбор и возможность влиять на реальность - в моей мастерской власти именно потому, что действиями персонажей моя власть может быть оспорена. Когда персонаж из жизни выпадает и возможности действовать по сути лишается - моя мастерская власть над ним при должном совпадении эмоциональных состояний может быть огромной и чрезмерной. Я - не Бог ни в какой степени, на это я права не имею и иметь не буду.

В этом смысле я очень благодарен этой игре. Опыт, который я на ней получил, бесценен.

Что до остального - Эру был не благ. Суд не был справедлив. Никто не был виноват в Волне.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив