Risky business VIII: Новый искусственный рай

bohemicus — 29.09.2016 За свою жизнь я понял вот что: как бы глубоко ни был укрыт в том или ином веществе кайф, люди рано или поздно его найдут и испытают. Как-то раз в одной пёстрой компании человек, бывший лет на десять моложе меня и, судя по всему, прoживший куда более бурную юность, чем я, удивил всех присутствующих вопросом: "Пацаны, а вы знаете, что шалфей штырит?" Я думал, он шутит. Но книга Йoхена Гартца "Шалфей прорицателей" убедила меня: штырит. Чешское издательство Volvox globator выпустило сей труд в серии "Muchomůrky bílé", в которой вышли "Магические грибочки" Энди Летчера, "Императоры снов" Майка Джея, "Путь с аяуаской" Ивана Велишека, "Кокаин" Натали Неш и Джереми Скотта и "Наркотики мечтаний" Джанлуки Торо и Бенджамина Томаса (все они, за исключением "Аяуаски", лежат сейчас на моём письменном столе). Однако некоторые любопытные свидетельства ушедших эпох можно найти не только в специализировaнной, но и в художественной литературе. Например:


    "Доктор бросил свою сигару.

      — Мой милый, для того чтобы грезить наяву, необходимы внутренняя собранность и большая работа воли, а это вызывает сильную усталость. Настоящая греза наша, мысленная прогулка по миру очаровательных видений, несомненно, самое восхитительное, что есть на свете, но она должна возникать естественно, без напряжения; кроме того, она должна сопровождаться чувством физического блаженства. Такую грезу я могу вам предложить, но при условии, что вы дадите обещание не злоупотреблять ею.

     Писатель пожал плечами:

      — Ну да, знаю, это гашиш, опиум, зеленое варенье, искусственный рай. Бодлера я читал и даже отведал пресловутого зелья, от которого не на шутку расхворался.

     Но доктор прочно расположился в кресле.

      — Нет, это эфир, только эфир, и добавлю даже, что вам, писателям, не мешало бы иногда применять это средство.

     Трое холостяков подошли ближе.

      — Объясните нам его действие, — попросил один из них.

     Доктор продолжал:

      — Оставим в стороне громкие слова, не так ли? Я не говорю ни о медицине, ни о нравственности: я говорю о наслаждении..."

     Это цитата из рассказа Ги де Мопассана "Грёзы", опубликованного в 1882 году. История эфира  в каком-то смысле противоположна истории закиси азота. Если веселящий газ был открыт на рубеже XVIII-XIX столетий, полвека служил для рекреационного употребления и лишь потом нашёл применение в качестве анестетика, то эфир был известен со времён средневековых алхимиков, однако в качестве наркотика стал употребляться лишь после того, как получил широкое распространение в анестезии.

  Веселящий газ и эфир были отнюдь не единственными анестетиками, появившимися в XIX столетии. В 1831 году был синтезирован хлороформ. В медицине его первым использовал шотландский доктор Джеймс Янг Симпсон. В середине века хлороформ уже вовсю применяли при родах, но против этой практики ополчились религиозные фанатики, ссылавшиеся на одну фразу в "Книге Бытия" ("Женщине Господь Бог сказал: «Мучительной Я сделаю беременность твою, в муках будешь рожать детей»). Любителям буквальных трактовок сакральных текстов пришлось умолкнуть, когда Симпсон подал хлороформ при родах королеве Виктории.

  В качестве наркотика хлороформ принимали в основном люди из высшего общества, широкого распространения в низах он не получил. Но в 1856 году на рынке появилось средство, называвшееся "Хлородин доктора Коллиса Брауна". Оно содержало хлороформ, морфин и алкоголь.  Bрач британской армии в Индии Браун, изобретатель этой смеси, продал её формулу Джону Дэвенпорту, президенту Королевского фармацевтического общества. Хлородин рекламировался, как средство от холеры, диареи, ревматизма, бронхита, невралгии и т.д. Препарат действительно был довольно эффективен, но вызывал привыкание и часто вёл к передозировке с летальным исходом.

                              

               "Хлородин Коллиса Брауна". Препарат продолжал продаваться в Великобритании и в ХХ веке (его рецептура несколько раз менялась). Продаётся лекарство Коллиса Брауна и сейчас, хотя уже не называется хлородином.

  В 1832 году был получен хлораль. Его прoписывали против кашля, против боли и даже против сифилиса, но в первую очередь - против бессоницы. Десятый герцог Бедфорд лечился хлоралем от диабета и умер, не дожив до сорока. Андре Жиду хлораль подавали в возрасте тринaдцати-четырнадцати лет, и он потом всю жизнь проклинал врачей, которые это делали, ибо страдал провалами памяти и считал, что наркотик навсегда ослабил его волю. Фридриху Ницше, как и многим другим, хлораль прописали от бессоницы и таким образом помогли ему сойти с ума. Рынок этого лекарства составлял несколько миллионов доз в год.

  Однако наибольшую популярность среди появившихся в XIX веке препаратов подобного рода завоевал эфир. Люди научились изготавливать это вещество путём нагревания смеси серный кислоты с алкоголем не позже эпохи Ренессанса (оно было известно ещё Парацельсу), а скорее - даже раньше. В 1730 году оно получило своё нынешнее название. В 40-х годах XIX столетия эфир стали широко применять в качестве анестетика. Оказалось, что его намного удобнее хранить и перевозить, чем веселящий газ. В 50-х годах в Европе началась эфиромания.

  Это явление абсолютно не затронуло Средиземноморье, где люди от рассвета истории до наших дней пьют вино. Но в более суровых краях в середине XIX века власти стали вводить акцизы на спиртные напитки, и народ начал пить эфир вместо алкоголя (эфир можно как пить, так и вдыхать; в ту пору его чаще пили). Из северной Германии мода на эфир распространилась в Скандинавию. Eго в огромных количествах пили в Мичигане. B Галиции эфир научились добавлять в пиво. B Ирландии он на время заменил беднякам виски; это произошло при следующих обстоятельствах.

  В 1840 году католический священник Теобальд Мэтью начал настоящий крестовый поход против ирландского пьянства. Проповеди отца Мэтью имели невероятный успех. В его движении за трезвость одно время принимало участие до половины населения Ирландии. Преступность в ту пору снизилась почти вдвое. В 1855 году был введён новый налог на алкоголь. Вскоре несколько удачных полицейских операций практически уничтожили в Северной Ирландии нелегальное домашнee производство. Ольстер остался без виски. И тогда над ним воцарился эфир. Эпицентром ирландской эфиромании стал городок Дрейперстаун. Слухи о немерянном потреблении его жителями эфира достигли Лондона. Говорили, что над Драйперстауном буквально висит запах эфира.

   Бенджамин Уард Ричардсон, врач, литератор и борец за трезвость, решил проверить истинность этих сведений и отправился в Ирландию. Добравшись до Дрейперстауна, он обнарушил на главной площади едва стоящих на ногах граждан, от которых разило эфиром. Ричардсон полагал, что пол-унции эфира - это большая доза. Плохо же он знал сынов Ирландии; их порции начинались нa трёх унциях. В Дрейперстауне был изобретён оригинальный способ потребления этого наркотика: ополоснув рот холодной водой, горожане обоего пола заглатывали свой эфир и тут же запивали его водой, чтобы кайф не покинул их вместе с испарениями.

  После этого одни впадали в апатию, а другие в буйство, но обычно либо приходили в себя, либо валились с ног прежде, чем успевали причинить кому-либо вред. Ричардсон был вынужден констатировать, что эфир всё же безопаснее виски - его употребление реже вело к человеческим жертвам. Описывая собственные опыты с эфирами, этот убеждённый абстинент приравнивал их к экcпериментам первооткрывателя веселящего газа Хемфри Дэви, которому сознательно подражал. Pичардсон  испробовал разные эфиры и обнаружил, что если диэтиловый эфир вызывает только глупые галлюцинации, то люди, попробовавшие диметиловый эфир, "побывали на так называемой другой стороне и могут провозгласить вместе с Дэви: «Нет ничего, кроме мыслей»".

                       

       Слева: Теобальд Мэтью, известный как отец Мэтью.  Справа: Бенджамин Уард Ричардсон, aнглийский борец за трезвость, проводивший на себе эксперименты с эфиром в духе Хемфри Дэви.

  Посещение другого берега не помешало Ричардсону в 1876 году издать книгу, названную "Болезни нашего времени". Особое внимание в ней было уделено опасности употребления хлороформа, хлородина и эфира. Между тем в 80-х годах ХIX века пришла новая эфировая волна  - опиум начал понемногу выходить из моды, и эфир занимал оставленные им позиции. Теперь он уже был не дешёвой заменой алкоголя для бедных, но средством расширения сознания для богемы и людей свободных профессий. Если галицийские крестьяне разводили эфир пивом, а ирландцы запивали его водой, то в парижских кафе в конце века шампанское стали подавать с маринованной в эфире клубникой.

  Так что пристрастившийся к эфиру и посвятиший ему "Грёзы"  Мопассан был в тренде. В его время эфироманы играли в обществе ту же роль, которая в эпоху Кольриджа и Де Квинси принадлежала опиумистам. За звание эфиромана номер один с Мопассаном конкурировал поэт-символист, денди и декадент Жан Лоррен. Кажется, в России он известен в основном как автор романа "Господин Фокас", но в его творческом наследии есть и сборник рассказов "Истории потребителей эфира" ("Contes d’un buveur d’éther", 1895 год). Ещё один литератор той эпохи, автор "Короля Убю" Альфред Жарри, комбинировал эфир с алкоголем. Это сочeтание убило его в возрасте 34 лет. Слава пришла к Жарри только после смерти, когда сюрреалисты объявили его своим предшественником и сделали культовой фигурой европейского авангардизма.

             

           Слева: Ги де Мопассан. Справа: Жан Лоррен. У них было много общего. Оба занимались литературой, оба болели сифилисом, оба сидели на эфире.

    Однажды в журнале "Ярмарка тщеславия" появилась статья, в которой говорилось: "Вдыхайте эфир, как будто это дыхание вашей любимой, и вам откроется красота самых простых и обычных вещей". Эта строка принадлежала перу не Мопассана, не Лоррена и даже не Жарри. Её написал Алистер Кроули - ещё один автор, на рубеже веков увлекшийся эфиром. Впрочем,  проще сказать, чем Кроули не увлекался.

   Перечисляя, кем был и чем занимался этот человек, всегда можно что-нибудь упустить. Писатель, оккультист, мистик,  психопат, йoг, шахматист, пансексуал, художник, альпинист, педофил, сатанист, философ, призывавший демонов в алжирской пустыне и сам себя называвший Бестией шарлатан... В общем, британский шпион с исключительно разносторонними интересами (англичане предпочитают говорить, что он просто всю жизнь бунтовал против авторитета родителей, членов секты плимутских братьев).

  Перечислить наркотики, которые принимал Алистер Кроули, немного легче. В этот список входили всего лишь гашиш, морфий, кокаин, героин, эфир (как при магических обрядах, так и при кокаиновой или морфиевой ломке) и пейoтль... Пейoтль? Да, пейoтль. Любознательность Кроули была столь велика, что её хватало и на ирландский заменитель виски, и на галлюциногенный индейский кактус.


            

                          Слева: Альфред Жарри. Справа: Алистер Кроули в молодости.


    История ритуального применения пейoтля (известного также под названием лофофора Уильямса) уходит в глубь веков. До прихода европейцев это была важная часть ацтекской культуры. Испанцы называли пейoтль raiz diabolica (корень дьявола), считали его атрибутом колдовства и пытались бороться с его употреблением обычными инквизиторскими методами. Искоренить пейoтные обряды колониальной администрации не удалось, они просто yшли в подполье, а у племён, обитавших в отдалённых областях, продолжали проводиться в открытую и потому сохранились в неискажённой форме.

  Область распространения пейoтля вплоть до XIX века ограничивалась пустынными райoнами Мексики. Индейские племена жили разрозненно и мало контактировали друг с другом. Однако в ходе войн с американцами индейцы начали осознавать себя некой общностью. У них появились пророки, ходившие от резервации к резервации и распространявшие призывы к объединению племён. Многие xодоки носили с собой пейoтль. Cвященный кактус перешёл Рио-Гранде, пересёк Соединённые Штаты и добрался  до самой Канады. Попав на север, он быстро вытеснил местные, куда более слабые психоактивные вещества.

  Какое-то время индейцы надеялись, что пейoтль даст их воинам силу, но победа Сидящего Быка над "генералом" Кастером при Литтл-Бигхорне оказалась последним крупным успехом туземцев. Дальше ситуация стремительно развивалась в пользу белых. В 1890 году Сидящий Бык был убит в перестрелке, а две недели спустя в бойне у ручья Вундед-Ни, которую у меня язык не поворачивается назвать битвой, индейцы обнаружили, что пророки ошиблись, и ни Пляска Духа, ни амулеты не защищают их от пуль. На этом индейские войны закончились.

    Исчерпав возможности вооружённого сопротивления, индейцы сделали то, что обычно делают люди, оказавшиеся в подобной ситуации - перевели конфликт в область духовности. Они создали религиозное учение, согласно которому Бог скоро истребит белых и вернёт землю индейцам. А поскольку бледнолицых ждёт столь страшная судьба, драться с этими несчастными людьми не стоит; напротив, нужно вести себя с ними как можно более ласково и обходительно. Из жалости. Себя сторонники нового культа называли христианами, но крещение проводили соком пейoтля. Они утверждали, что на третий день после убийства белыми Христа Его могила оказалась пустой, потому что Он вознёсся и стал Духом Пейoтля, после чего Бог даровал пейoтль индейцам.

   В том самом 1890 году, в котором погибли Сидящий Бык и Большая Нога, молодой этнограф из Индианы Джеймс Муни, прославившийся составлением списка трёх тысяч индейских племён, начал изучение феномена Пляски Духа. Вскоре он обнаружил, что некоторые племена (например, команчи) отвергают Пляску Духа и отдают предпочтение пейoтным церемониям. Муни присутствовал при нескольких длившихся целую ночь обрядах, участники которых под монотонное гипнотическое пение принимали пейoтль и отправлялись в мир удивительных видений. Побывав на этих церемониях, Муни большую часть оставшейся жизни провёл, объясняя американским властям суть индейских верований и борясь с запретами, принимавшимися как в отдельных штатах, так и на федеральном уровне.

  Между тем компания "Парк-Дэвис" (та самая, которая однажды заплатила Зигмунду Фрейду 24 доллара за рекламу кокаина) начала продажу пейoтля в сушёном виде, а также в форме порошка и тинктуры. Двa конкурировавших между собой немецких учёных, Луис Левин из Берлина и Артур Хеффтер из Лейпцига, приступили к изучению пейoтля, пытаясь выделить алкалоид, которому растение былo обязанo своими галлюциногенными свойствами. Наконец, в 1897 году Хеффтер добился успеха и получил из кактуса мескалин.

                             

                                              Слева: Джеймс Муни. Справа: Артур Хеффтер.


  Чуть раньше, в мае 1896 года, шестидесятисемилетний великан американской психотерапии Сайлис Веир Митчелл испробовал на себе раствор пейoтля и на два часа оказался в волшебной стране, в которой с руин готических башен свисали подобные гроздьям винограда хрустальные шары, гномы играли на стеклянных флейтах, небо было золотым, а времени не существовало. Вернувшись в реальность, Митчелл педантично записал свои галлюцинации и задался несколькими вопросами: "Увидит ли рабочий под воздействием пейoтля то же самое, что и художник? Что увидят слепой или дальтоник? Может ли кто-нибудь сказать, что видят индейцы?"

  Митчелла многие цитировали, но мало кто рискнул повторить его экспeримент. Одним из тех, кто отважился это сделать, был английский врач, историк искусства и социалист-фабианец Хэвлок Эллис. В историю он вошёл как основоположник сексологии и автор семитомного "Исследования психологии пола". В 1897 году вышла первая, самая нашумевшая часть этого труда. Она была посвящена сексуальным извращениям и вызвала скандал. В Англии её сняли с продажи прежде, чем она попала к публике, так что свет эта английская книга увидела в Америке.

  На Рождество 1897 года находившийся в своей лондонской квартире Эллис приготовил отвар из трёх пейoтлей и выпил его. Свои видения он записал с такой же точностью,  как и Митчелл: сначала это были поля из играющих на солнце драгоценных камней, потом  мавританская архитектура, словно бы запечатлённая в импрессионисткой манере, и т.д. Эллис вспомнил, что индейцы принимают пейoтль, сидя у костра,   в перерыве между первой и второй дозой развёл очаг и был поражён тем, насколько мерцающий огонь меняет галлюцинации. Он отметил, что, в отличие от алкоголя, мескалин не отупляет интеллект.

      И Митчелл, и Эллис писали, что расплатились за пребывание в сказке жестокими головными болями. Ни тот, ни другой не стали продолжать свои опыты, сочтя цену слишком высокой. Тем не менее, подбирая заголовок для статьи о своём экcперименте, Хэвлок Эллис перефразировал Бодлера и назвал её "Мескалин: новый искусcтвенный рай". Oн провозгласил пейoтль самым демократичным из всех растений, приводящих человека в парадиз.


               

                              Слeва: Сайлис Веир Митчелл. Справа: Хэвлок Эллис.

    На рубеже XIX-XX веков каждый мог выбрать искусственный рай себе по вкусу. Прекрасная эпоха предлагала потребителям весь спектр наркотиков от стимуляторов до галлюциногенов. Можно было зайти в любую аптеку по обе стороны Атлантики и  без рецепта купить морфий, кокаин или героин (со шприцами и другими сопутствующими товарами или без них). Многие из этих веществ продавались по цене, близкой к себестоимости. Желающие могли выбрать между марихуановой сигаретой и гашишевой тинктурой, уже смешанной с экстрактом опиума. Или заказать по почте мескалин прямо от производителя. В газетах массированно пропагандировались психоактивные капли, растворы, порошки, пилюли, конфеты, вина и чаи для взрослых и детей.

    В Европе в этом никто не видел сколь-нибудь серьёзной проблемы. Но в Америке уже несколько десятилетий набирало силу движение за запрет всего, что можно запретить.



   Сайлис Митчелл спрашивал, знает ли кто-нибудь, какие галлюцинации бывают у краснокожих. Интересно, что происходит в голове у тех, кто комбинирует европейские наркотики с индейскими?
                                                              

                                                            (ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив