Рецензия на сборник «Мастер своего дела»

fantaversum — 19.09.2012      Как ни странно, сборники рассказов я люблю больше, чем романы. Над сборниками меньше скучаешь. Дочитав до конца, открываю оглавление и расставляю точки и минусы. Точка обозначает «можно перечитывать», где ничего не поставлено – «можно не перечитывать», а где минус – «нельзя перечитывать». Нельзя – в смысле не стоит драгоценное время убивать.
     Святослав Логинов в предисловии отказался пройтись по отдельным рассказам. А я пройдусь.


     Лучший рассказ в книге – «Любовник» Натальи Анисковой. Он добрый и с юмором. Похож на некоторые вещи 60-х годов. Медсестра Любка великолепна, с её репликами.
     Также с большим удовольствием читал рассказ Эльдара Сафина «Мышь белая». Гавра – настоящий герой. Все растерялись, он на всех надавил, проявил волю и смелость и смог спасти Настю. Гонки тоже увлекательные. Но есть замечание: ралли – это долгие гонки по дорогам. А без дорог, по пересечённой местности – это кросс. В данном случае, когда аж от Суоярви до Великого Новгорода – супер-кросс или кросс-марафон.
     «Машина счастья» Сергея Пирогова – отражение страхов либерала перед тоталитарной властью. Советский критик сказал бы: рассказ-предупреждение. Человек выбивается из общей серой массы – значит, его надо изолировать. Даже уничтожить, пока не успел повлиять на окружение…
     Майк Гелприн, «Свеча горела». Горящую свечу удалось передать, хотя и через робота. Я рад оптимизму автора.
     Короткий рассказ Радия Радутного «О пользе чтения классики» - горестная сатира на духовное обнищание постсоветского общества. После фразы о девке, которую впервые вывели на тусняк, и о двух смайликах для полной характеристики её переживаний, я сделал сноску и написал внизу: «Уж точно – конец света! И слава богу». Уж не упоминая Льва Толстого, какой трепетный вальс написал Сергей Прокофьев для первого бала Наташи Ростовой! А в наши дни – «тусняк» и два смайлика…
     Понравился рассказ Сергея Фомичёва «Йота». Научная фантастика чистой воды. И светлая нота в финале, напомнившая «Далёкую Радугу» Стругацких: дети спасены.     
     Ина Голдин, «Дело об ураденной буве». Более чем фантастика: это невероять. Но что меня обрадовало – «Книжный мир» на улице Антона Валека. Екатеринбург, родимый! Только, позвольте уточнить, на Антона Валека это здание выходит торцом, а фасад идёт по ул. Вайнера. И бюро ритуальных услуг на Радищева тоже знакомо. А Советскую троллейбусная линия пересекла не очень давно…
     Далее – короткий и яркий рассказ Дмитрия Ферштейна «Позиция гражданина Климова по смертной казни». Вот уж где двойные и тройные стандарты! Герой против смертной казни, а сам стёсывает лицо с отрубленной головы и получает за это деньги. И нравы в этой стране довольно дикие: смертная казнь с пыткой, следователя награждают чашей из черепа маньяка, и каждый рабочий день – розги, клеймение, отрубание пальцев... Т.е. правоохранительная система потерпела крах. В какой-то момент проглядели тенденцию и опоздали остановить.
     У меня тоже есть позиция по смертной казни. Это нужно! Но не затем, чтобы отомстить законченному негодяю, а чтобы его максимально надёжно обезвредить. Павел Астахов сказал: «Изверг не успокоится до тех пор, пока не будет лишён жизни». И казнить надо, разумеется, без садизма. Просто ликвидировать. И не раскручивать пиар! А пожизненное – это ерунда. Корми его до смерти, почётного пенсионера. Будет десятилетиями морально разлагать окружающих. И постоянно думать о побеге.
     Тим Скоренко, «Сцена для Джона Доу». Прекрасно написанный рассказ. У Тима всё при нём: и острый сюжет, и неотпускающая фабула, и прозрачный язык, и фантастическая идея: массовое производство зомби (или новомодных «ботов», хотя для меня боты – это обувь). Этим модулям не жалко себя, потому что они не индивидуальны, их сотни абсолютно таких же… Нет в рассказе только одного: светлого настроения.
     Юлия Гавриленко, «Зугу». Я обратил внимание, что окрестные инопланетяне – сплошь отсталые, не выше феодализма. У всех какие-то ритуальные обряды и поклоны. Пофигистка Натали совершила неоднозначный поступок: прилетела, всем напакостила и улетела. Но кто знает, может, это и к лучшему?..
     И ещё в какой-то мере понравилась добрая сказка «Продавец радуги», иллюстрация к которой украсила обложку.
     Ну, вроде всё. Вдохнём поглубже, и…
     Рассказ Светланы Тулиной «Сверхурочные». Только не показывайте его космонавтам! Обматерят. Много сейчас развелось охотников опошлять космонавтику. Всеобщая пошлость – следствие морального разложения общества при капиталистических отношениях.
     Дмитрий Тихонов, «Ночь в кругу семьи». Александр Подольский, «Колумбарий», Екатерина Лесина «Ночь Его любви». Вот уж это, кажется, элитарное искусство. Распечатки ночных кошмаров. Мне и собственные-то кошмары не всегда понятны, а чужие и подавно. Чтобы такое понять и принять к изданию, нужен ай-кью повыше моего. В них не буду больше заглядывать, потому что не хочу подхватить шизофрению. «Шедевры» вполне в духе нынешних времён. Будь редактором я, сборник бы вышел несколько тоньше.
     Депрессией нас и так грузит окружающая реальность. А депрессивное искусство загоняет ещё глубже. Закрыв «чернушную» книгу или посмотрев телепередачу, слабый человек вполне может завыть и выброситься из окна любого этажа. Своеобразная селекция слабых.
     Литература является разновидностью искусства. Общая задача искусства – приподнимать людей. Чтобы душа пела. Вытаскивать из депрессии. Противостоять смертному греху уныния. Чтобы человек устремлялся к свету, а не во мрак. К богу, а не к дьяволу. В литературе примером может служить как «Полдень, 22-й век» или «Волны гасят ветер», так и упомянутые здесь рассказы «Любовник», «Свеча горела», etc. В музыке – например, вальсы Исаака Дунаевского (не путать с его сыном Максимом). В живописи – пейзажи Н.К. Рериха, Н.П. Крымова…
     И наконец, не могу не упомянуть художника А. Павленко. Радостно, что возрождаются иллюстрации в тексте. И сумели же найти такого искусного парня! Всё передаёт: и позу, и движение, и выражение лица. И собственную добрую иронию. Нет сомнения, что он все рассказы прочёл с должным вниманием. Не откажусь – пусть бы он и меня иллюстрировал.
     И жаль, не сообразил я попросить автограф у составителя, хотя когда на Ассамблее приобретал книгу, он рядом стоял. Ладно, дело поправимое.   

                                                                                                   Марк Москвитин      

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив