Расизм в опере, или Неполиткорректная политкорректность
picturehistory — 30.07.2021
Все разговоры о неполиткорректности оперного жанра, которые в последнее время стали очень модными и обсуждаемыми, на деле не стоят выеденного яйца. При детальном рассмотрении знаменитых оперных произведений, затрагивающих тему межрасовых отношений, оказывается, что на деле всё далеко не так, как пытаются представить активисты печально прогремевшего на весь мир движения BLM (Black Lives Matter). В прошлый раз мы на конкретных примерах рассмотрели несостоятельность их критики относительно изображения чернокожих персонажей в западной опере. Сегодня взглянем на остальных, причём в более широком плане, не ограничиваясь отношениями межрасовыми – добавим сюда и межрелигиозные.
Остановились мы на Джоаккино Россини и его опере «Отелло, венецианский мавр». Однако Россини мог бы стать объектом для порицания со стороны сегодняшней морали не за «Отелло» и его якобы неправильное отношение к неграм, а за свои произведения, могущие «нанести оскорбление» представителям турецкой национальности или даже, чего уж там мелочиться, всем мусульманам мира! Речь, безусловно, о двух его потрясающих операх, «Итальянка в Алжире» и «Турок в Италии», которые можно назвать одними из лучших во всём его творчестве.
Мода на всё турецкое поразила Европу ещё задолго до Россини – это случилось в конце XVII века и достигло пика в середине века XVIII. Тюркери подразумевало всё, связанное с мусульманским Востоком, то есть всё турецкое, арабское и персидское. Кабинеты в мавританском стиле, культура пития кофе и горячего шоколада, курение кальяна, ношение турецкой одежды в быту – всё это прочно вошло в жизнь европейской аристократии к середине XVIII века. Действительно, подобные детали были столь необычны и привлекательны. Но больше всего в исламском стиле европейцев привлекало буйство красок, превосходившее принятую в те годы европейскую палитру. Постепенно мануфактуры Франции, Англии и Голландии стали производить ткани в расцветке тюркери, из которой потом шилась вполне европейская одежда. Коснулась цветовая орнаменталистика и театра с музыкой. Точнее, музыкального театра.
Музыка в стиле тюркери не являлась восточной по духу, а лишь имитировала восточные мотивы, уверенно проникая на европейскую оперную сцену. Одной из первых опер с применением новой техники стали «Галантные Индии» Рамо, увидевшие сцену в 1735 году. И здесь впервые возник образ «великодушного турка», который станет впоследствии важным связующим звеном в философии творчества Моцарта в его «Похищении из сераля» и некоторых других произведениях. К середине века оперы на турецкие сюжеты превратились из серьёзных и трагических практически поголовно в комические, и одним из прорывных произведений этого ряда стала «Непредвиденная встреча» Глюка, переделанная впоследствии им для венской сцены под названием «Пилигримы в Мекку». Так почему же трагизм так неожиданно перевоплотился в комизм?
Примечательно, что европеец тех лет смешивает турок, арабов и персов в один коктейль. Ему всё равно, какие у них различия – для него главное, что все они мусульмане. Это значит – иные. Не такие, как он. Незнакомые, таинственные, малоизученные. Иными словами – опасные и враждебные, скорее всего (генетическая память с крестовых походов всё ещё работает). Потому что человек боится всего, чего не изучил до конца. Незнание порождает страх. Османская империя – главный военный противник Европы на протяжении многих столетий. И, если французам, итальянцам и англичанам удалось все конфликты с турками минимизировать за счёт России, то австрийцы были далеки от этого. Россию стравливали с турками на протяжении двухсот лет, что привело к нескончаемым войнам между Российской и Османской империями в XVIII веке. Это безусловно отвлекало внимание Стамбула от Европы, но не отвлекало от Австрии. Ведь она напрямую граничила с османскими владениями в Европе, и граница эта была ой как длинна. Принимая моду на турецкую одежду, быт и дизайн, Австрия взяла курс на дискредитацию своего военного противника в музыке!
Выставление турок на сцене в комической трактовке в полной мере отражало политическую линию венского императорского двора, ведь для турок тогда даже существовал специальный термин – Erbfeind, который сейчас переводится как заклятый враг, а тогда – как наследственный. То есть враг на протяжении нескольких поколений. Вот по такому врагу и прошлась своего рода музыкальная австрийская пропаганда. Используя турецкий стиль в музыке, композиторы, таким образом, исполняли госзаказ. Я, к сожалению, не могу рассматривать в таком же ключе творчество Россини, у которого есть четыре «турецких» оперы, но они музыкально совсем не alla turca, а всего лишь эксплуатируют османские сюжеты – две из них комические, «Итальянка в Алжире» и «Турок в Италии», и две драматические – «Магомет Второй» и его переделанная для Парижа версия «Осада Коринфа». Вот о комических операх Россини как раз и речь.
Дуэт Изабеллы и Таддео из «Итальянки в Алжире» — фрагмент спектакля нью-йоркской Метрополитен опера 1986 года, поют великое американское меццо-сопрано Мэрилин Хорн и канадский баритон Аллан Монк
«Итальянка в Алжире» и «Турок в Италии» появились на европейской сцене друг за другом, в 1813 и 1814 годах. Обе – совершенно неполиткорректны в современном толковании. Потому что выставляют турок полными идиотами, подразумевая при этом не собственно турок как национальность, а всех мусульман вместе взятых. В «Итальянке в Алжире» трое белых аферистов – Изабелла, Линдор и Таддео – обводят вокруг пальца наивного турецкого бея Мустафу, воспылавшего страстью к белой европейке. Дурят ему голову настолько, что принимают его в мнимый Орден Благородных Людей, именуемых Паппатачи (на самом деле такого не существует, они его придумали), а Мустафа, чтобы добиться расположения Изабеллы и затащить её в постель, вместо казни посвящает Таддео в каймаканы, защитники ислама… Это белого-то афериста и в защитники ислама! Словом, полное издевательство и над турками, и над мусульманами.
Торжественный хор, возвещающий о назначении христианина Таддео каймаканом, защитником мусульман в исполнении хора Большого театра Женевы (да, Большой театр не только в Москве имеется)
Однако при этом никто, скорее всего, не вспомнит, что Мустафа – похотливый и властный мужик, тиран, не терпящий возражений. И факт, что турки реально обожают белых женщин, особенно блондинок, тоже как-то никто особо приводить не пожелает. И что почти все белые персонажи оперы – рабы и невольники Мустафы, то есть в отношении них он в привилегированном положении. И что ислам здесь как религия, собственно, вообще ни при чём, а использован лишь как фон для создания комической ситуации. Да и вся опера в целом полностью безобидна и даже наивна, представляя собою на деле россыпь музыкальных самоцветов и потрясающих вокальных партий. Правде в глаза никто почему-то смотреть не хочет, все видят лишь то, что хотят увидеть.
Интересно заметить, что в некоторых постановках прошлых лет Мустафа вообще изображался не турком, а негром – взять хотя бы спектакль Венской штаатсоперы 1998 года, где знаменитого итальянского бас-баритона Руджеро Раймонди густо намазали чёрной краской. В наши дни такое, разумеется, недопустимо, поэтому режиссёры выворачиваются, заменяя турок на югославско-цыганскую шпану, как в фильмах Кустурицы – например, в спектакле Зальцбургского фестиваля 2018 года с Чечилией Бартоли и Ильдаром Абдразаковым. Народы бывшей Югославии, безусловно, никого после натовских бомбёжек не интересуют, их оскорбить почему-то никто не боится.
Сцена принятия Мустафы в Паппатачи из спектакля Зальцбургского фестиваля 2018 года — поют российский бас Ильдар Абдразаков, итальянское меццо-сопрано Чечилия Бартоли, уругвайский тенор Эдгардо Роча и итальянский баритон Алессандро Корбелли
То же самое с «Турком в Италии», где несчастного принца Селима, путешествующего по Европе, вводят в глубочайшее заблуждение рядом переодеваний и подстав, лишая его возможности заполучить белую европейскую женщину, которую он хочет купить. Опера – настоящий карнавал и музыки, и юмора, и вокала. Но она же плохо отзывается о турках, вновь выставляя их идиотами! А что, если на место Селима поставить просто очень богатого белого, который считает, что за его деньги ему можно всё? Разве такая ситуация невозможна? И сразу все рассуждения о неполиткорректности оперы рассыпаются… Это всего лишь сюжет, использованный Россини в его время. Тогда это было модно и весело, и композитор ни в чём не виноват, что сегодня это может кого-то задеть – нужно просто учиться абстрагироваться от текста либретто, а остальное режиссёры придумают и заменят всех турок и мусульман на кого-то необидного в современном понимании. Только вот всем ли опять это будет необидно?..
Дуэт Фьориллы и Селима в исполнении российского сопрано Ольги Перетятько и румынского баса Адриана Сампетреана — фрагмент фестиваля в Экс-ан-Провансе 2014 года
Азиатский Восток, безусловно, не ограничивается Турцией, Ираном и арабским миром – в нём ещё есть Индия. И тема эта была невероятно популярна в европейской опере второй половины XIX века. Связано было такое обстоятельство с активнейшим освоением Индии британской колониальной администрацией и ростом популярности всего индийского на европейском рынке. Опера реагировала соответственно. Появилась масса произведений на индийскую тему, включая знаменитых «Искателей жемчуга» Жоржа Бизе и «Царя Лагорского» Жюля Массне. Однако про них нечего сказать в смысле неполиткорректности – их сюжеты замкнуты внутри индийского этноса и представляют истории любви между местными, и никаких белых европейцев! А товарищам активистам нужны именно конфликтные ситуации между белыми и индийцами, показывающие угнетение первых вторыми или хотя бы пренебрежительное отношение вторых к первым. В принципе, если очень постараться, то можно и «Садко» Римского-Корсакова подтянуть под эти критерии. Там есть сцена, где три импортных купца завлекают Садко в свои края. Один из них как раз из Индии, называется Индийский гость и поёт о несметных сокровищах, таящихся в его стране. Чем вам не отсутствие политкорректности? Белый композитор-расист воспринимает Индию как сырьевой придаток Европы, источник для грабежа и обогащения. Другие же два купца совершенно о другом поют – викинг про суровую Скандинавию, а венецианец про сплошное веселье и карнавал. А Индия – бесконечные и несметнейшие богатства!
Вот ария Индийского гостя в исполнении удивительного советского тенора Сергея Лемешева
Наиболее ярким примером неполиткорректного отношения к индийцам можно назвать оперу Лео Делиба «Лакме». Имя Лакме образовано от имени индийской богини Лакшми. Наряду с вердиевской «Аидой», она создаёт именно ту конструкцию, на которой потом на протяжении нескольких десятилетий держится так называемая «колониальная» опера. Здесь всегда конфликт двух культур и религий – белого христианства и местной веры, будь то индуизм или ислам. При этом здесь же всегда и межрасовая связь, как правило между белым мужчиной и местной женщиной. И при этом всегда имеется какой-нибудь злобный дяденька, который активно препятствует этой связи – это либо жрец, либо папа девушки. Дяденька всегда олицетворяет местную культуру и религию, провозгласив себя её хранителем, на деле являясь обычным самодуром.
Вот, например, негодование такого дяденьки насчёт иностранных захватчиков — Никаланту исполняет бельгийский бас-баритон Жозе ван Дам
«Лакме» обладает довольно стандартным сюжетом, однако потрясающей красоты музыкой – именно таким – чарующим и волшебным – представлял себе европеец тех лет Восток в целом и Индию в частности. Ну а сюжет… Здесь всё, как обычно – сотрудник британской администрации Джеральд вступает в связь с дочерью местного жреца Лакме. Жрец Никаланта активно этому противостоит, и заканчивается всё плачевно. Сначала Никаланта пытается убить Джеральда и ранит его кинжалом, но Лакме выхаживает его, сама приняв яд, потому что понимает, что вместе им не быть. При этом Никаланта очень радуется, потому что дочь, дескать, через смерть очистилась от скверны, полученной от связи с инородцем. В опере есть и ещё один слой, усложняющий взаимоотношения культур и религий – это Хаджи, слуга Никаланты, влюблённый в Лакме. Он мусульманин и не может рассчитывать на брак с индуисткой. Так что при подробном рассмотрении оказывается, что «Лакме» - произведение ничуть не неполиткорректное, а как раз очень актуальное, поскольку рассказывает об искусственном противодействии взаимопроникновению разных культур руками всяких упёртых баранов, очень сильно напоминающих активистов нынешних антирасистских движений.
Наверное, самый знаменитый фрагмент из «Лакме» — дуэт Лакме и Малики, известный как «дуэт цветов» — поют французские солистки, сопрано Натали Дессэ и меццо-сопрано Дельфин Эдан
Наконец, вернёмся к началу, когда в связи с оперой Гершвина «Порги и Бесс» упоминались евреи. Куда ж мы без них, без родимых?)) В опере эта тема тоже довольно неплохо звучит, и, наверное, самый яркий образец, где можно было бы обсуждать политкорректность и толерантность – это «Ж*довка» Фроманталя Галеви (хотя правильнее было бы читать Алеви, ну уж ладно, будем соблюдать традицию). Начнём сразу с названия, поскольку принятая в России версия уже сама по себе звучит некорректно, хотя в дореволюционной России евреев только ж*дами и называли (в современном польском языке, например, это слово до сих осталось как единственное для обозначения евреев). В оригинале опера называется «La Juive», дословно – «Еврейка». После парижской премьеры 1835 года в России появилась спустя два года под названием «Дочь кардинала» (я уже говорил о любви государя Николая Павловича переименовывать импортные оперы), однако вскоре устоялось название «Ж*довка», которое работало вплоть до 1917 года. Советская власть такое название, разумеется, полностью отвергла, как и всю оперу в целом, попросту запретив её, но потом она вернулась на сцену под нейтральным названием «Дочь кардинала». В современной России принято наименование «Иудейка», поскольку речь здесь не только и даже не столько о национальности, сколько о религии.
Ария Евдоксии в исполнении американского сопрано Николь Кэйбелл
Сюжет закручен лихо, как в романах Дюма. Действие происходит на Констанцском соборе в XV веке и крутится вокруг еврейского ювелира Элеазара, который в своё время потерял в Риме двух сыновей по вине кардинала де Броньи. Тогда тот ещё не был кардиналом, был женат и имел дочь, но они погибли в пожаре, поэтому он посвятил себя Богу. Но оказалось, что дочь де Броньи не погибла и была спасена Элеазаром, который нарёк её Рахилью и вырастил как свою, воспитав в иудейской вере. Вся опера строится на противопоставлении христиан и иудеев, при этом оказывается, что последние гораздо честнее и порядочнее первых. Так что название может показаться неполиткорректным, а вот содержание как раз демонстрирует совершенно обратную картину. Заканчивается всё, естественно, плохо – сначала казнят Рахиль за связь с христианином, потом Элеазара за отказ принять христианство, но перед смертью он открывает кардиналу тайну рождения Рахили. Словом, большая трагедия и для мёртвых, и для живых.
Превзойти исполнение Элеазара великим Энрико Карузо так никто и не смог — запись 1920 года
Эта опера довольно редко ставится сейчас в театрах мира – думаю, дело и в неоднозначности сюжета, и в сложности вокальных партий. Петь Элеазара совсем непросто, а партия Рахиль и вовсе признана одной из сложнейших во всём сопрановом репертуаре. Так или иначе, но тематика, затронутая в «Ж*довке», как раз о противостоянии культур и их взаимном неуважении. Лишь два персонажа – Рахиль и Леопольд – движутся друг другу навстречу как представители противостоящих сторон, однако их неудача предсказуема. Как предсказуемы и неудачные попытки здравого смысла противостоять нарастающему в мире «антирасистскому» мракобесию.
Однако дело этим не ограничивается! Есть же ещё масса «униженных и оскорблённых» категорий граждан, которые в цивилизованном обществе уже давно полноправные члены, а у нас всё ещё по большей части люди второго сорта. Вот о них – слепых, хромых, немых, сумасшедших, которых раньше называли инвалидами, а теперь людьми с ограниченными возможностями – и пойдёт речь в следующий раз. В оперном плане, разумеется)).
(c) petrus_paulus
Открытие ИП без прописки: ключевые шаги и особенности процесса 
Дети нашлись, но осадочек остался 
Задумался над чем-то котик от maro_okamoto 
Авторетро 
Саша.... 
Прогулка возле Храма Христа Спасителя. 
КАРИКАТУРА ВРЕМЕН ПЕРВОЙ МИРОВОЙ 
Белорусско-российское пограничье: деревня Болсуны. 
Огненные твари Megalopyge lanata 
