Дистанционное обучение психологии: путь к безграничным возможностям личностного роста 
Израиль 
Об очень неудобном, спокойно и честно 
Рижский бальзам из СССР 
За своими ботиночками на Степу Разина 
Что такое автомобильный зимник, и с чем его едят?
08.02.2018 —
Лечение Души – штука конкретная
Психиатрия, любовь моя!
impressionante — 15.02.2018
— Медицина
В прошлый раз я пообещала написать, в каком положении сейчас
пребывает арт-терапия, как я считаю, прямо-таки созданная для
развития эмоций.Но тут получила рекордное количество писем в личку с просьбами написать что-нибудь о моей работе в психиатрической больнице. По такому случаю, решила опубликовать рассказы из цикла «Психиатрия, любовь моя!»
Десять лет я проработала в дневном стационаре 13-й психиатрической больницы.
Я проводила занятия по методу АртСинтезТерапии с пациентами, находящимися на второй группе инвалидности по шизофрении.
Об уникальных результатах наших занятий можно прочитать здесь (к сожалению, это будет понятно только врачам-психиатрам, так как написано специфическим языком).
Зато рассказы написаны просто и красиво. В сети публикуются впервые.
Когда работа становится
Таинством
дневник
Одно время у нас на сайте я делилась своим послевкусием
от каждого занятия. Недавно я просмотрела записи о больнице и
увидела, что получилось нечто вроде дневника. Он показался мне
любопытным, и я решила опубликовать его вместе с рассказами о моих
пациентах. Естественно, имена героев изменены.
***
Как полковая лошадь при звуках военного марша
начинает перебирать в такт ногами, так я, переступая порог
больницы, начинаю улыбаться. Я иду по отделению и сияю. Я
разбрасываю вокруг себя улыбки, словно кинозвезда в окружении
поклонников. Поклонников? Не думаю, что большинство наших пациентов
знают, как меня зовут. А это неважно. Потому что в психиатрическую
больницу я прихожу не работать, а обольщать, очаровывать. У меня
там есть назначение: Я − Жизнь, сверкающая, манящая,
зовущая…Сто лет назад психиатрическую больницу называли «Дом скорби». На самом деле нет там ни скорби, ни радости, ни желаний. Психические заболевания тем и страшны, что умирают чувства. Я прихожу их возрождать.
***
Сегодня четвертое занятие. Предыдущее было
обнадеживающим – у кого мерцающий мазок стал осмысленным, кто шаг
польки поймал. Сегодня все пришли вялые и, как оказалось, все
забыли. А главное, забыли, зачем они здесь.Я бы раньше ужасно расстроилась, но меня спасает многолетний опыт. Ну а дальше я их возбуждала, пробуждала, искала точки включения... И под конец чудовищными усилиями слегка раскочегарила.
После занятий от усталости хотелось плакать. По дороге домой почти засыпала за рулем...
***
Крошечный сдвиг у большинства. Чуть менее мертвые
глаза, чуть менее глубокая погруженность в себя... Надолго
ли?У людей в психиатрической больнице есть то, о чем многие подсознательно мечтают – право на безделье. А мне нужно, чтоб им это «право» встало поперек горла. Чтобы они захотели вновь жить, а не существовать.
До сих пор для меня загадка, почему одни выбираются, а другие так и остаются в этом бесконечном сне без снов.
Хотя у меня есть одна мысль: слово «выбирается» однокоренное со словом «выбор». Может, в этом все дело?
***
Вели занятие вдвоем с Ольгой (Ольга – врач больницы
№ 13 и моя ученица). От начала до конца занятие было чудом. Чудом
выстраданным, выстроенным нашими руками.Когда я стала ощущать тугое тепло распускающегося в груди счастья? Может быть, во время уже совсем живых и даже оригинальных ассоциаций? Или когда к Ольге подскочили двое наших пациентов и пригласили ее на польку? Или когда я, затаив дыхание, снимала на камеру театральные этюды? Они были столь хороши и свободны, что я забыла, и что это больница, и что это психотерапия, и что это наши пациенты. Судя по лицам, и они забыли...
После занятия мы с Ольгой обнимались и плясали качучу в коридоре дневного стационара. А потом я ехала домой по МКАДу, и на всем белом свете было Счастье. Роскошное, бархатное, сверкающее бриллиантами и радугой во все небо, полновесное, сочное, острое и густое счастье…
И я была гений и автор потрясающей методики, и я всех любила, и меня все любили, это было понятно, потому что все водители на МКАДе были удивительно милы и вежливы.
Ночью мне приснилось, что мне пять лет и я танцую босиком на лугу. Луг был мокрый от росы и весь в цветах. И всходило солнце…
***
Ощущение хрупкого чуда в больнице не оставляет
меня. Но вечером все это сбил звонок матери одного из
пациентов. Этот молодой человек будет заниматься у меня в следующей
группе. Мама заранее благодарит меня и уверяет, что на меня вся
надежда. И обещает молиться за меня…А мне от всего этого становится тошно. Потому что за 10 лет работы в психиатрической больнице я наелась этого до отвала. Это нечестная, невкусная еда из протухших продуктов. В подобных пылких благодарностях всегда ощущается привкус вранья.
Чтобы не отравиться, я в лоб задаю простые вопросы, после которых пылкие благодарности стихают.
Как можно было не увидеть того, что видно всем окружающим: у человека, которого ты называешь близким и любимым, серьезные проблемы с миром, с людьми, с собой?
Как можно было запустить эти проблемы до такой степени, что вряд ли теперь кто сможет кардинально помочь…
Что это? Животное охранение своего спокойствия?
Не верю, что подобная молитва угодна Богу...
***
Мерзкое ощущение бессилия стоит у горла, как
подкатывающая тошнота. Узнала, что наша прошлогодняя пациентка,
которую мы вытащили с того света, опять попала в острое отделение.
Оказалось, сама отменила себе препараты, да еще запила со своим
сожителем. Вся наша годичная работа – псу под хвост. Сегодня видела
ее в отделении. Это опять не человек, а существо – холодное,
злобное.А я помню ее живые глаза и милую улыбку. Ужасно!
***
Есть у меня в больничной группе пожилой дяденька,
лет 20 на инвалидности. На занятиях вялый, почти спит. Краски
выкладывает три-четыре, не больше. А потом один цвет выберет и
по-быстрому картиночку сварганит – так дети лет трех рисуют. А в
глазах одно желание – отстаньте от меня.На последнем занятии уходящего года он выложил на палитру очень много цветов.
Он рисовал стоя – чтобы видеть картину в целом.
Он думал, что хочет выбрать из этого многоцветья, и рука его со шпателем металась и замирала над палитрой.
Время от времени он всхрапывал, как лошадь, потому что от мозговых усилий забывал дышать.
Результат? Три больших портрета цветов: тюльпан, колокольчик, роза. Ярко, красочно, мощно, свободно.
А я, во время этого действа не смела дышать. Дело в том, что наша «игра с красками», которую мы называем гордым именем живопись, на изменения психического состояния реагирует первая. И в ту, и в другую сторону. Малоцветная живопись, да еще кусками – это плохо. А собранная, с оттенками и нюансами картина свидетельствует о начавшемся оживлении психики.
Я теперь понимаю, что имел в виду Паганини, когда утверждал: «Твой Бог говорит с тобой игрой твоего инструмента».
***
Выяснилось, что это моя последняя группа в
психиатрической больнице, потому что по независящим от меня
обстоятельствам из больницы мне придется уйти. Мировой кризис:
сокращены ставки психотерапевтов в больницах, не только в нашей –
везде.Стараюсь относиться к этому философски.
***
На личную почту мне пошли взволнованные письма вроде
этого: «Е. П., с ужасом читаю про то, что Вам “придется уйти” из
больницы. Мне посчастливилось наблюдать Ваших пациентов в динамике:
до и после АСТ-терапии. Я психиатр, но никогда не видела таких
результатов при лечении душевных заболеваний методами, которые
традиционно используются сегодня в медицине».
Н.Г.Много и других возмущенных писем, из которых я поняла, что люди нарисовали себе душераздирающую картину, как жаждущих выбраться из болезни пациентов лишают этой возможности…
Думаете, у нас очередь на группы АСТ? Фигушки! Каждые раз мы уговариваем наших пациентов пойти в бесплатную для них группу...
Дело в том, что психическое заболевание обостряет инфантильные черты. Поэтому у большинства – куча претензий ко всем и высокомерие выше крыши, и знаменитое право на безделье.
В психиатрической больнице все как в жизни, только ярче, откровеннее. Инфантилизм − так до крайности, неблагодарность − так совсем черная, с втыканием ножа в спину и докладной начальству.
На самом деле больничные группы – это самый большой парадокс в моей жизни. Десять лет мы творим никому не нужные чудеса. Не нужные ни государству, ни большому психиатрическому начальству, ни самим больным, ни их родственникам.
В общем, работа в больнице, как всякая работа на Вселенную − абсурдна, бессмысленна и неблагодарна.
Почитаю за счастье, что работающую ныне группу дают довести до конца.
***
В этот раз темой театрального этюда в
психиатрической больнице была… смерть. Красавица Наташа играла
неудавшуюся самоубийцу. По предложенной мной версии, остальные
члены группы были ее родственники и друзья. Они пришли к ней в
больницу и должны были рассказать ей, почему она не должна умирать.
Все работали только на интонациях, вместо слов произнося: «то-та».
И в их интонациях должно было быть столько всего, чтобы мы
поверили. А для этого надо было поверить в это
самому.У нас получилось, потому что за полгода работы мы ценность жизни чуть-чуть смогли ощутить. Смею в это верить, иначе не было бы таких интонаций. И лиц. И глаз…
***
Закончилась моя работа в
больнице.Последняя группа была подарком. На живописи было − за уши не оторвать. Мы охотились за оттенками и нюансами, и если нам удавалось кого-нибудь из них поймать и приручить, это немедленно отражалось в лицах. Как будто отсвет костра начинал перебегать по застывшим чертам.
А театр? Мы придумываем этюды вместе, хохоча и перебивая друг друга. И теперь, через год работы, они импровизируют легко и свободно, они ловят глаза и интонации друг друга, они по ходу дела меняют сюжет… И к концу занятия как будто сдирается приросшая к душе, вросшая в душу корка болезни.
«Как ощущения?» − спрашиваю я после занятия. И мне отвечают: «Как будто радуга в груди».
*
Много лет назад в больницу меня привел
профессиональный интерес − попробовать АСТ в тяжелой патологии.
Первые же результаты окрылили настолько, что я зазналась. Я
повторяла за героем фильма «Господин оформитель»: «Этот, с нимбом
на голове, − он мой соперник. Он делает, а я
доделываю…»А потом самолюбие отступило. Интерес перерос в нечто большее – в любовь, негромкую, неяркую, безвозмездную.
Любовь привела с собой смысл.
Смысл указал дорогу к назначению.
Все так озабочены найти это пресловутое Назначение, и мало кто догадывается, что назначаем-то мы себя сами...
В чем состоит моя работа? Я пытаюсь превращать камни в птиц. Думаете, камни мечтают об этом? Отнюдь! Слишком давно они пребывают в сером, вязком пространстве вечного покоя. Мы стремимся пробудить их от темной дремоты, вдохнуть в них желание желаний.
Иногда получается... Это «иногда» − настоящее чудо.
Впрочем, все наши регулярные чудеса не принесли мне ни славы, ни богатства. Зато мне позволено было узнать, какое это счастье, когда сплетаются Могу и Умею.
*
Мой последний день в больнице. На прощание не было
ни фейерверка, ни оркестра, ни цветов. Мы просто сказали друг другу
«спасибо».Сажусь в машину, включаю радио. В тишину больничного двора врывается Сasta Diva – это ария-заклинание жрицы Нормы из оперы Беллини. Дивный женский голос переливается страстью и нежностью. Он взлетает над обыденностью и суетой, над искушением тараканьих бегов, над радостями мышиной возни… Он рассказывает о том, что в этом мире есть другое измерение. В нем единица и точка отсчета – Чудо, и камни там могут превращаться в птиц... Мне было позволено к этому прикоснуться.
Отчего именно эта музыка в моей памяти связывается с работой в психиатрической больнице? Если, конечно, работой можно назвать таинство…
*******
Осенний букет Короля
Лира
Люде за 50. Из них – больна лет 30, у нас о таких пациентах
говорят: в дефекте. На занятия Люда приходит в бесформенном сером
больничном халате. Потому что Люда практически живет в больнице.
Нет, у нее есть собственная, отдельная квартира, но эту квартиру ее
дочь сдает.Люда приветлива и доброжелательна. Деликатна. На наших занятиях большинство заданий не понимает, но ее отдушиной оказалась живопись. Рисует она с наслаждением и весьма успешно. В ее живописи нет ничего страшного или вычурного, чего обычно ждут от психически больных. Скорее, это открыточная, формальная живопись.
Люда проходит один круг занятий, и я и лечащий врач отмечаем, что она становится немного живее.
В августе Люда звонит мне и просится на повторный курс. Наступает время занятий, и я не узнаю ее. Механические движения – как у заведенной игрушки, лицо – как деревянная маска. Я звоню лечащему врачу. Тут-то все и проясняется: буквально на днях Люда узнала, что дочь сдает ее в интернат для психохроников.
Я пытаюсь поговорить с Людой. Говорю ей, что люди могут жить везде: в тюрьме, в концлагере – и не просто выживать, а жить. Надо быть полезной – внушаю я ей – и тебя будут уважать, даже любить. Я говорю эти прописные истины, но в душе у меня нарастает тоска. Странная мне выпала задача: подготовить человека к тому, что в обыденной жизни считается страшнее, чем тюрьма и концлагерь, вместе взятые. Интернат для психохроников. В тюрьме, лагере, доме престарелых можно найти кого-то, с кем интересно общаться и даже дружить. Тяжелобольные психически люди очень одиноки. Им трудно найти контакт даже со здоровыми людьми, а тем более друг с другом. Похороненные заживо.
С этого момента я строю занятия с конкретной целью – адаптировать Люду к ее будущему месту проживания. Точнее, доживания.
Проходит несколько занятий, и Люда начинает «просыпаться». Лечащий врач говорит, что Люда становится в отделении очень активной. Формулу «будь полезной, и к тебе будут хорошо относиться» она услышала и усвоила. Она рвется помогать везде, где только можно. Она старшая по кухне, рьяно моет полы во всем отделении, налаживает среди больных дежурство. «Я бы ее выписала домой хоть сегодня, − говорит лечащий врач. − Она не только может ухаживать за собой, но она способна взять на себя все домашнее хозяйство. Или я бы ее при больнице оставила, – продолжает врач. – Она для отделения прямо подарок». Но мы обе понимаем, что выписывать ее некуда: родные сожрут, а при больнице оставить никто не позволит.
В тот период времени меня больше всего радовали и вдохновляли ее ассоциации: мак среди колосьев, васильков и ромашек… Жеребенок, бегущий по полю навстречу рассвету… Наши упражнения в ассоциациях точно передают состояние человека, его мироощущение. Люда была в хорошем состоянии.
Я поняла, что с задачей справилась, что Люда к интернату готова. Если она и там будет столь же активно помогать, ее на руках носить будут. Такая помощь оценивается медперсоналом очень высоко. Люда будет там на особом положении, медперсонал ее будет подкармливать вкусненьким, а на праздники дарить ей краски, чтобы она могла рисовать.
…При входе в отделение меня встретила медсестра Ирочка: «А вам подарок в ординаторской». Открываю дверь − на столе в вазе большой букет осенних листьев. Листья тщательно подобраны один к одному, как бусинки в ожерелье. В основном листья чистых тонов, без примеси: желтый, красный, оранжевый, темно-бордовый, три или четыре сложной раскраски. За счет этого подбора букет горит даже без солнца. «Она просила передать, что будет рисовать», – тихо, как будто боясь разбудить спящего, сказала медсестра. Оказывается, все это время она стояла рядом и, как и я, завороженно смотрела на листья.
Старая, одинокая, безумная − как король Лир, Люда, в отличие от короля, никого не проклинала и ни на кого не жаловалась. Люда, у которой не было ничего – ни денег, ни жилья, ни родных, нашла способ выразить мне свою благодарность и любовь. Без лишних слов.
***
Мне передавали, что в интернате, где живет Люда, все стены
кабинета главного врача увешаны ее картинками. Доктору нравится ее
открыточная живопись: яркие цветы в вазе, белый парусник, бегущий
по синему морю, разноцветный осенний лес.Простой, прекрасный, по-детски правильный мир.
Мир, в котором зеленая трава и голубое небо так же естественны, как сострадание и любовь.
Мир, о котором мы все − такие сложные − в глубине души мечтаем и тоскуем…
«Секретики. Записки
психотерапевта»
Продолжение
следует
Сохранено
|
|
</> |
Психиатрия, любовь моя!
Оставить комментарий
Популярные посты:
Предыдущие записи блогера :
05.02.2018 —
Когда слепой учит рисовать, а глухонемой – петь
Посты по теме:
This RSS feed URL is deprecated, please update. New URLs can be found in the footers at https://news.google.com/news
Крым.Реалии | Карательная психиатрия для неугодных: как в Узбекистане борются с инакомыслящими Крым.Реалии В последние годы в Крыму возрождается практика карательной психиатрии – российские силовики используют ее как один из способов борьбы с инакомыслием и репрессий против крымских татар. Карательную психиатрию применяют и в Узбекистане, говорит журналист Джамшид ... |
the-village | Чем грозят новые правила психиатрической госпитализации the-village При этом в пояснительной записке к законопроекту авторы аргументируют необходимость изменений проблемой распространения туберкулеза в России (поправки в КАС затрагивают и туберкулезные диспансеры). Аналогичных обоснований для психиатрических заболеваний они не ... Карательная психиатрия возвращается Прокурорам дали право поставить диагноз в суде |
Архив записей в блогах:
Здрасьте, соскучилась сил нет! :) Пока пост писался и одобрялся, уж и Новый год наступил. Это мой третий день здесь. Первый тут , второй - здесь . Я по-прежнему Света, мне пока еще 30 лет. Живем мы с мужем в США и у нас двое детей - все те же мальчик и ...
У Украины нет другого варианта, кроме как быть успешными, однако для этого нет достаточного инвестирования. Об этом во время выступления на экономическом форуме в Давосе заявил президент Украины Владимир Зеленский. При этом украинский президент сразу же завел любимую пластинку ...
Нет предела находчивости жуликов! Новая напасть: пользователям Вконтакте приходит личное сообщение от друга, которое оборачивается угоном аккаунта. В сообщении от друга написано что-то вроде "Я участвую в конкурсе. Проголосуй за меня пожалуйста. Буду очень благодарен" и ссылка. ...
Помните историю с бананом художника Маурицио Каттелана, недолго повисевшим в 2019 г. в качестве арт-объекта на стене выставки Art Basel в Майами? Банан, приклеенный скотчем, был свежим, и его недолговечность была очевидна, но выставка успела продать произведение за $ 120 тыс. Вскоре ...
попер на ганзе. Интересно, это всерьез или ...
