Профессия - малолетний ребенок

Я целый день собираюсь написать этот пост. Но хлопоты реально заели, три часа с дачи ехали в Москву - опять ехали гниды, причем непонятно, какие - Путин ведь в Петрозаводске. И Рубль перекрывали, и все боковые, и менты на каждом перекрестке всех окрестных шоссе, и Подушка стоит, и съезд с платной дороги стоит, и Можайка на реконструкции. Не до минуты молчания было...
____________

Сегодня день памяти погибших в Шоа.



К вечеру мы зажгли свечи, съели гефилте-фиш с форшмаком. И пригорюнились, стали говорить о моих еврейских родственниках по линии биологического отца. Я о нем никогда не пишу, человек он достаточно ничтожный. Женился на женщине не материнского типа, жестокой, его вштыривало, что она его слегка отвергала и одновременно несла на себе ответственность за все, а он морально свесил ножки.

Выбрав в матери своих детей жестокую, не материнскую особу, он отказался от ответственности за свой выбор, никогда не защищал детей от всплесков ее иррациональной агрессии, не признал своей вины в том, что дети покалечены. А когда это стало очевидным, просто слил детей, прикарманив мои, например, деньги. И не только мои.

Недавно юристы мужа просили подъехать к нему, сфотографировать его свидетельство о рождении, чтобы сделать мне израильский паспорт. (Неспокойно быть стойким антипутинцем и не иметь второго граждаства). Так вот, папенько юристам отказало. Как заметил супруг, отказало с удовольствием. Нам пришлось восстанавливать нужные документы по суду, через высоких должностных лиц, согласившихся лично мне помочь.

Это не первая пакость, которую сделал мне отец, все руки не доходили огласить весь список.

Так вот, родителей отца я терпеть не могла. Это были очень противные, очень местечковые люди. Мне нравился ( и нравится) один лишь родственничек по линии отца - дядька Сема. Он, при отце чудовищном тиране, реально адском персонаже, умудрился вырасти нереально добрым, безотказным, теплым. Недавно он, кстати, в Лондоне выступал. Дядька то хоронил каких-то случайных бабушек, к которым приходил по обмену. То выкупал из морга тела незнакомых людей, потому что родственники не хотели забирать и хоронить за свой счет, а отдать похоронить были готовы только за деньги. Фантасмагория, но дело не в том. Дядьке стало жалко посторонний труп, который он в живом виде видел один раз: труп в живом виде третировал свою мать, к которой дядька пришел по обмену, и дядька его выкупил и похоронил. А до этого похоронил замученную будущим трупом мать. Да, квартира при этом дядьке не подошла сразу, и он меняться отказался. Просто потом этой женщине еду привозил иногда.

Как-то супруг год назад меня спросил: Ты хоть помнишь этого дядьку своего? Хоть что ты о нем помнишь?

Я подумала и ответила: помню, что он ужасно добрый. Прямо вот совсем.

Дядька, как мы потом нашли, совершенно не изменился, он действительно необычайно добр. Органически беззлобный человек. И очень политически правильный. Стойкий анти-путинец, ходит на все митинги.

Но я отвлеклась. Папина родня, кроме дядьки, была противной. Концентрат худших черт местечковых. Я их не любила. Бабушек по маминой линии любила, а этих я даже не уважала. Про историю этого рода не знала ничего, кроме того, что они не подписали родителям документы на отъезд в 78-м, и мама не стала американским математиком. И вот, собирая документы, я стала копать. Помогал мне с архивным поиском Дмитрий Богатенков, замечательный специалист по Украине.

Семья бабки жила в штетле Балта. Перед войной какой-то черт понес их переезжать в Кировоград. В Балте евреи выживали. Там было румынское гетто, а от румын можно было откупиться. А в Кировограде 10 сентября 1941 года расстреляли всех евреев. Называлось акция. Бабку, как ценного специалиста в начале войны эвакуировали в Самару. А ее отец, парикмахер Лейб Рахман, ее мать, Неся Ройфе, домохозяйка, маленькая сестра Рая и брат-учащийся Борис - все - были расстреляны... В листе Яд Вашема в графе "профессия" напротив Раи было написано "профессия - малолетний ребенок".



Бабка осталась круглой сиротой. Вообще никого у нее не осталось. Даже жених Сеня и тот погиб на фронте.

Семья деда жила в местечке Смила. (Смела). Куда девались его родители, я так и не выяснила. Свидетельств об их смерти я не нашла. Скорее всего, ему удалось их вытащить в Самару, эвакуировать. Деда, как инженера, тоже эвакуировали до прихода немцев. Остальных - сестру Рахиль с тремя детьми, сестру Маню - сбросили в колодец. И расстреляли. Брат Лева погиб на фронте.

Дед остался не круглым сиротой, у него был брат Леня, видимо, родители. Мать Сура-Фейга, судя по всему, все-таки жила с ними, хотя кузина, Хая Таран, писала, что погибли абсолютно все.

И вот дед с бабкой в Самаре повстречались, сразу после войны поженились. Кстати, дед был писаный красавец, а бабка была очень некрасива. Но работящая и ответственная. Так что, жениться по расчету на некрасивых-работящих это такой паттерн был в роду.

И вот люди, у которых Холокостом выкосило всех, родили сына. Потом дочь. (Нереально дрянного человека, кстати, воспитали, хотя обожали ее страстно). И я все думаю: а как вот они могли после такого вообще жить? Радоваться цветам на даче, растить яблоки, детей целовать. Вот семью одной расстреляли и сбросили в ров. У другого сестра и трое малолетних детей - в колодце. Сбросили в колодец. А они живут, в запой не уходят, в дурдом не попали. Как это можно пережить? Они вообще не оглядывались? Ведь оглянешься и сойдешь с ума, окаменеешь.

А каково детям народившимся было тащить за собой шлейф такого?

Я не знаю. Мне вспоминается фильм Прошкина "Искупление". Еврей-начальник говорит офицеру спокойно, буднично: я вам подводу на кладбище дам, там все мои уже - жена, девочки. А в конце фильма рождаются дети, послевоенные, и городок, после расстрелов евреев в погребной яме, наполняется солнцем. Это один из ответов.

А финал у этого поста такой: чтобы уважать страдания погибших в Шоа, мы обязаны радоваться жизни. Уважать жизнь, хотя бы.