Продолжение ответа товарищу Коммари

anlazz — 29.12.2021 В прошлом посте был дан ответ товарищу Коммари на его вопрос  о том, почему же русская «несистемная оппозиция»  состоит преимущественно из фриков.  Сделано это было на примере националистов, но при этом указано, что другие политические направления от последних мало отличаются. Причем, касается подобный момент не только пресловутых «либералов», но и левых – включая коммунистов.

В том смысле, что современная «русская левая» представлена примерно тем же контингентом, что и «русская правая». В том смысле, что «системные левые» давно уже очень плотно сидят на «подсосе бюджета», получая реальные государственные деньги на свое существования. (Пускай и не столь большие, как системные правые.) А среди «несистемных левых» наличествует огромное количество фриков и иррационалов –  что, в общем-то, выглядит странно. (Поскольку само разделение на правых и левых – это, как уже говорилось, разделение на иррационально и рационально мыслящих людей.)

Причина этого, разумеется, та же самая, что была описана в прошлом посте: в нашей стране только государство может себе позволить тратить деньги на политику. Поэтому альтернатив поведения у тех, кто хочет ей заниматься, всего две: или сидеть «на подсосе» и говорить-писать то, что этому государству потребно. (Хотя бы для изображения оппозиционности, дабы выборы не превратились в совсем уж унылый фарс.) Или же стараться «выехать на хайпе», прокачивая адреналин и заодно – немного подкармливаясь на любителях странного. (Можно и прилично «подкормиться» - как тот же Кургинян. Впрочем, ему и государство давало.)

Разумеется, тут же возникает вопрос: а может ли быть иначе? В смысле – возможен ли иной вариант формирования политических групп? Разумеется, возможен. Например, в случае наличия конфликта между двумя олигархическими группами вполне вероятно состояние, когда эти группы финансируют политику не через государство, а напрямую. В таком случае появляется иная – по сравнению с государственной – вариация «подсоса»: у противостоящих друг другу олигархов. Впрочем, в конечном итоге подобная ситуация не слишком отличается от текущей: если кто помнит 1990 годы, то помнит и то, что политики в то время были такими же продажными, как и сейчас – единственное, было несколько «повеселее». (Поскольку политики не просто с упоением лизали «хозяев», но еще и грызлись друг с другом ради доказательства, чей хозяин лучше.)

Впрочем, для рационально мыслящего человека «веселость» является последним качеством, которое требуется от политической борьбы. (Да и вообще, у нас есть под боком прекрасный пример в виде Украины, по сравнению с которой российская «политсерость» выглядит раем.) Но возможно ли еще какое-нибудь устойство «политического пространства»? Такое, при котором не придется выбирать между «системными лизоблюдами» и «несистемными клоунами»? (Или «системными клоунами» и «несистемными клоунами»?) Разумеется, возможно. Это состояние, при котором политика творится не государством, и не олигархическими группами, а целыми социальными слоями. (Классами.)

Собственно, так и было до относительно недавнего времени. В том смысле, что пресловутые политические партии изначально рассматривались именно как вариант выражения воли отдельных социальных групп. Вначале буржуазных. (Буржуазия внутри себя так же делится на определенные страты, противостоящие друг другу.) А потом – помимо указанных – еще и пролетарских. Собственно, именно подобная система, сложившись к началу-середине XIX столетия, и считается до сих пор «политикой нормальной». Т.е., способом решения «межгрупповых конфликтов», в которых представители «группы слабых», объединившись, оказываются способными противостоять «группе сильных».

Это заметно даже в «чисто буржуазных» вариантах, когда мелкая буржуазия – намного более многочисленная, нежели буржуазия крупная – оказывается способной обеспечивать сравнимое с последней давление. Но, разумеется, вершина тут – это вступление в политическую деятельность пролетарских организаций. Которые, фактически, оказываются способными полностью «сломать» всю действительность, перестроив ее под себя. До появления массовых рабочих организаций положение пролетариата было более, чем жалким: зарплата рабочих позволяла им жить только в полной нищете, а условия труда приводили к массовой гибели на производстве.
После же – в особенности после того, как произошла Великая Пролетарская Революция 1917 года, породив «Советскую тень» над всем миром – жизнь народных масс начала резко улучшаться. В результате чего к 1970 годам разница между пролетариатом и мелкой буржуазией исчезла, а между пролетариатом и средней буржуазией значительно сократилась. (И даже крупные хозяева стали жить намного «ближе» к народу, нежели раньше.)

Но, к сожалению, после того, как это произошло, массы резко утратили интерес к политической борьбе. Во всех ее проявлениях – начиная с самостоятельного выхода на акции протеста и заканчивая финансированием «своих» политических сил. Это понятно: в общем-то, большей части населения вполне приемлемо существование на «среднем уровне» - т.е., на уровне, при которой можно жить, а не выживать – и борьба за еще большее число благ для них не нужна. Отдельные же «активные личности» в условиях работающих  социальных лифтов – существование коих так же порождается «Советской тенью» - вполне могут подняться без массовой поддержки.
То есть, после достижения определенного количества доступных социальных благ массы просто перестали «тратить энергию» на политику. Начав относиться к ней, как к чему-то «внешнему» и не влияющему на жизнь. Это не изменилось даже тогда, когда – почуяв «слабину» - хозяева принялись отбирать отданные народу блага обратно. (Т.е. «правые поворот» начала 1980 годов на Западе.) Или когда из самих народных масс начали формироваться новые «хозяева» - как в СССР самого конца 1980-начала 1990 годов – с теми же результатами.

Именно в данный момент и возник популярный сейчас образ политики, как некоего «театра» или, даже, цирка с «политклоунами» на арене. Которые занимаются некоей ненужной «дурью», мало влияющей на жизнь. Поэтому даже значительное ухудшение жизни – как у английских шахтеров при Тетчер или у советских рабочих при Ельцине – не привело к возвращению «массовой политики». Скорее наоборот: это привело к дальнейшему разочарованию в «партиях», к появлению убеждения в том, что «чем бы политики не занимались, народу от этого будет только хуже». Если же прибавить сюда тот момент, что полностью обрушить уровень жизни в 1990 годы (в 1980 в Европе) не удалось – по причине наличия достаточно мощных систем ее обеспечения, созданных в «советизированное время». (Скажем, пенсионной, здравоохранительной или той же коммунальной. Которая позволяет до сих пор получать жизненно-важные блага – тепло, воду, свет – по приемлемым ценам.)

Отсюда становится понятным, что даже в текущей ситуации думать о возрождении «массовой политической жизни» в том понимании, в котором она существовала в 1860-1960 годы – т.е., когда народ сам по себе поддерживает политические партии, кои оказываются независимыми от элиты – невозможно. И даже самые-самые-самые передовые и «народноориентированные» партии, самые коммунистические коммунисты сейчас чувствуют себя «подвешенными в вакууме». В том смысле, что они существуют сами по себе, руководствуясь своими «внутренними» побуждениями – и существуя на свои «внутренние» средства. Со всеми вытекающими последствиями.

Итогом этого и оказывается описанная «клоунизация» любой несистемной политики. (О том, что творится с политикой системной, так же было не раз уже сказано.)

Ну, а о том, когда это все закончится и как – разумеется, надо говорить отдельно…

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив