Про толпу красавиц на Невском и про маменек, которые умели считать только до


Владимир Фёдорович Одоевский, конечно, великолепный мастер заголовка.
Как прочитаешь у него название - "Сказка о том, как опасно девушкам ходить толпою по Невскому проспекту",
так сразу и хочется узнать – каким-таким девушкам? что за толпа? почему опасно?...

Сейчас В.Ф.Одоевского (1804-1869), наверное, помнят (если помнят) только как автора некролога Пушкину -
"Солнце нашей Поэзии закатилось!
Пушкин скончался, скончался во цвете лет, в средине своего великого поприща!..
Более говорить о сем не имеем силы, да и не нужно;
всякое Русское сердце знает всю цену этой невозвратимой потери,
и всякое Русское сердце будет растерзано.
Пушкин! наш поэт! наша радость, наша народная слава!..
Неужели в самом деле нет уже у нас Пушкина?.. К этой мысли нельзя привыкнуть!
29 января 2 ч. 45 м. пополудни. "

Некролог был опубликован на следующий день после смерти Пушкина 30 января (ст.ст.) 1837 года
в газете "Литературные прибавления" к "Русскому инвалиду".
После этого и редактор газеты Киреевский, и цензор получили втык - и за траурную рамку, и за такой слог. Мол, можно было обойтись и без громких фраз - "невозвратимая потеря", "народная слава"...
Но, слово не воробей - вылетело, пошлО в народ, благодаря Одоевскому...
Так что в своё время был Владимир Фёдорович Одоевский личностью известнейшей и значительной.
Аристократ, писатель, издатель журналов и альманахов, музыкант и музыкальный критик.
Одоевский помогал Пушкину редактировать и издавать журнал "Современник" в 1836 году,
а в 1824-1825 годах с Кюхельбекером издавал журнал "Мнемозина"
Одоевский - составитель самой полной российской музыкальной энциклопедии почти за 40 лет.
Друг М.И.Глинки, М.А. Балакирева и Николая Рубинштейна (основателя Московской консерватории в 1866 году).
Вот Одоевский в центре между Глинкой и Балакиревым на картине Репина "Славянские композиторы", 1872 год:

Портрет Одоевского (который умер к моменту написания картины),
как и большинства других изображённых на картине, Репин писал по фотографиям.

В 1834 году Ооевский написал "Городок в табакерке" ("я мальчик-колокольчик, по имени Динь-Динь") -
пожалуй, одно из самых читаемых его произведений в СССР.

(Иллюстрация В. Маковского к первому изданию 1834 года)
Одоевский ещё и мастер начинать повествование – "Однажды в Петербурге было солнце".
Как Пушкин с его - "Гости съезжались на дачу."
Лермонтов – "Я ехал на перекладных из Тифлиса." ("Бэла")
Чернышевский начал "Что делать?" хлёстко и интригующе, назвав первую главу "Дурак".
Василий Макарович Шукшин потом продолжил традицию классиков - "В чайной произошла драка." (рассказ "Танцующий Шива")
Но к девушкам
Словом, попались мне тут "Пестрые сказки с красным словцом" В.Ф. Одоевского...
Это просто праздник какой-то.

Итак, коротко, что же это за толпа девушек на Невском?
"Их было одиннадцать, ни больше, ни меньше, и одна другой лучше;
да три маменьки, про которых, к несчастию, нельзя было сказать того же."
Толпа эта летела по проспекту, все на красавиц смотрели, но никто не подходил, как подойти? -
"Спереди маменька, сзади маменька, в середине маменька – страшно!"
В модной французской лавке на Невском наши красавицы целый век бы остались, если бы не маменьки.
Маменьки и сами вышли и -
"принялись считать, чтобы увериться, все ли красавицы выйдут из лавки".
Но считать маменьки умели только до десяти....
Так что ушли домой с десятью, а одиннадцатую позабыли в магазине...
А уж там заморский басурманин превратил забытую.. в бездушную куклу. И выставил на витрину...
Ну и потом её купил молодой человек. Захотел её развить - приносил ей книги, картины.
Всё напрасно.
Так и "выбросил её однажды спросонья за окошко; за это все проходящие его осуждали,
однако же куклу никто не поднял".
Что в итоге, кто виноват?
"А кто всему виною? сперва басурмане, которые портят наших красавиц,
а потом маменьки, которые не умеют считать дальше десяти.."
Ну чистый Гофман, только без всяких трудностей перевода, всё – на превосходном русском языке.
В начале поста - "Одоевский в платке масона-алхимика, с котиком, пианино и попугаем",
художник Александр Кошкин.