Про сталинизм и советизм

afanarizm — 09.05.2021 Недостатка в исследованиях сталинщины и вообще советского периода, как известно, нет - но когда это кого-либо останавливало! И вот совсем недавно, «во дни ковида громовые», вышел ажно двухтомник Евгения Добренко «Поздний сталинизм: эстетика политики». Кто таков автор - я, признаться, не в курсе, интервью с ним интересное, указывает на широкое знание исследуемого материала, но изобилует утомительным социокультурологическим новоязом, в результате чего складывается впечатление, что непонятные слова иностранного происхождения используемы дабы сложно и умно сказать о чём-то очень простом.

Тем не менее автор выдал увесистую и очень важную мысль: «Позднесталинская структура и была той системой власти, которую хотел построить Сталин. В 1920-е годы ее не было, потому что шла борьба за власть, Сталину приходилось считаться с другими. В 1930-е годы во время коллективизации, которая была формой гражданской войны, Сталин воевал с крестьянами. Потом было абсолютное безумие Большого террора с 1936-го по 1938 год, причем в это время система сталинской власти не была стабильной, не была идеальной. Про военный период я вообще не говорю, потому что это всегда надрыв и потеря контроля. Только после войны эта система наконец приобрела законченный вид, то есть то, что я и называю "классически-советской системой". То, что было потом, при Хрущеве, при Брежневе, даже при Горбачеве, — это попытка реформировать созданную до них структуру. Поздний сталинизм, по сути, не закончился. По большому счету, он существует и сейчас в России, поэтому Сталин является самым популярным деятелем русской истории. Ленин ничего не успел создать, а Сталин создал советское государство и советскую нацию. Все остальное было реформами, попытками стабилизировать или законсервировать, как это пытались сделать Брежнев и Суслов, либерализовать, как это было при Хрущеве или Горбачеве. Все равно после Сталина субъектом и объектом политики были советское государство и советская нация — две вещи, созданные Сталиным. Сталин — отец советской нации, нравится это нам или нет. Тот, кто сегодня защищает советское прошлое, автоматически защищает сталинизм». В заключении двухтомника это сформулировано так: «по своей политической культуре, ментальному профилю, практикам повседневности и исторической памяти современное российское общество в целом — все та же советская нация, основные параметры которой окончательно сложились в эпоху позднего сталинизма».

Оттакот. Наконец-то в РФ проговорено главное. А буквально на днях я прочитал книгу, написанную за рубежом, в которой всё это (и многое другое), проговаривалось тридцатью годами ранее. Но «антисоветчину» в Совдеп не пускали так долго, как только это было возможно, а потом быстро наступили «трудные, противоречивые годы становления российского капитализма и демократической государственности» (sic!) и осмысление советского оказалось на обочине интеллектуальной жизни (как, впрочем, и сама интеллектуальная жизнь). Между тем писали тогда вещи очень острые и, увы, не утерявшие актуальности по сю пору. Не могу в продолжение темы не выложить цитат:

«Бердяев пишет в конце первой половины XX века о русском народе, жившем в позднем средневековье. Отсюда легковесная игра в терминологию: "Москва — Третий Рим" Филофея, которая как бы по столбовой дороге русской истории ведет прямо к Москве "Третьего Интернационала" Ленина. Недостаток такой схемы в том и заключается, что тот русский народ, о котором Бердяев рассуждал, давным-давно был на кладбище. 1917 год - это разрыв русской духовной и национальной истории с прошлым. Тот русский народ, который совершил Октябрьскую революцию, вербовался, кроме группы обманутых идеалистов, из "люмпен-пролетариев" Маркса, анархистов Бакунина, нигилистов Тургенева, "бесов" Достоевского, руководимых не только кающимся дворянином Лениным, но и уголовниками типа Сталина. Советский народ, который вырос из этой революции, этот "интернациональный гибрид", во многом носит другие черты характера, нежели те, которые были знакомы Бердяеву. Одни из них унаследованы от его новых вероучителей, а другие благоприобретены при новой политической системе. Этот народ поэтому и называется сегодня не "русским народом", а "советским народом" (термин бессмысленный, ибо он указывает не на национальность, а на политическую систему) и существует уже в четвертом поколении. Ровесникам Октября уже более 70 лет, а родившиеся после 1917 г. составляют 90% населения. За это время успели уже сложиться новые черты в характере как русского, так и нерусских народов советской империи. Вернее будет сказать, что образовались не новые полярные черты, а новые поляризованные народы в каждом народе. Произошло это на основе его искусственного разъединения на части, когда "молчаливое большинство", вопреки всем усилиям идеологов, осталось самим собой, другая же часть поддалась разложению. Разложившаяся часть, готовая на все и вся, представляет собой социальную и интернациональную клоаку, которую выпестовал сталинизм, превратив ее в опору своей власти. Нынешние трудности Кремля были предопределены не столько утопическим по замыслу и антиэкономическим по существу "социализмом", сколько систематической и преднамеренной практикой сталинской машины власти, направленной на тотальное разрушение, растление и оплевывание тысячелетнего духовного мира русского человека — его истории, его культуры, его религии, его традиций, его души. Русского человека, верующего в Бога, чтущего исторические святыни и национальные идеалы, сталинский режим перековал в "советского человека" — в ханжу и хама, не верующего ни в какие идеалы — ни в небесные, ни в земные, ни даже в собственные социалистические. Да, режим во многом преуспел в разрушении старого духовного мира русской нации, но потерпел историческое поражение, когда он попытался внести свои собственные идеалы в образовавшийся духовный вакуум. Теперь все знают, что сам марксизм - это род новой атеистической религии, которая обещала рай не на небе, как все классические мировые религии, а "рай на Земле". Этим собственно и объяснялся триумф социальной демагогии большевиков в 1917 году.

Однако то, что тогда служило в глазах невежественной массы преимуществом новой религии перед классическими религиями, разоблачилось впоследствии, когда от теории перешли к практике, когда обещанного "рая на Земле" не состоялось! "Критерий истины — практика", — говорят марксисты. Практика как раз показала, что на русской земле можно построить все что угодно — от ленинской революции до сталинской инквизиции, — но построить коммунизм на ней невозможно.

Номинально державная нация — русский народ — не причастна к власти, ибо власть не от нее и не через нее, а от партии, через партию, во имя партии, через политическую систему, которую я назвал партократией. Сама эта партия составляет какую-нибудь десятую часть взрослого русского населения. Она когда-то представляла, по Ленину, — "ум, честь и совесть эпохи". Глубокие душевные травмы причинила эта "совесть эпохи" и самому, по существу своему антисоветскому, русскому народу, который вынужден адаптироваться в сложившихся условиях, чтобы выжить. У него поэтому появились специфические "советские черты", которые не были присущи бердяевскому русскому народу: абсолютная апатия к духовным исканиям, атрофия всякого гражданского чувства и гражданского достоинства, паническая приверженность страху перед начальством, рабская покорность самым диким актам произвола режима, гениальное политическое двуличие и целенаправленная ложь как средство самострахования, обожествление собственных палачей, как великих мудрецов, осуждение их жертв, как извергов рода человеческого, — таков далеко не полный список благоприобретенных черт советского образа "духовной жизни". Эти черты до того вошли в кровь и плоть многих, став привычными жизненными ориентирами, что они и породили массовую психологию безмолвных рабов. Эти черты не привилегия одних русских. Они привиты в разной степени и всем нерусским. Такой народ именно и нужен большевикам, ибо мало вероятно, чтобы поляризованный бердяевский русский народ примирился бы с советской тиранией и советским социализмом».

Книга называется «Империя Кремля» в своё время гремевшего, но ныне основательно подзабытого Абдурахмана Авторханова. Не знаю, стоит ли рекомендовать читать целиком - там немало устаревшего, лишнего, а порой и просто странного. Но есть и очень любопытные моменты. Кто найдёт в поминутно расписанном графике лишние два-три часа - почему бы не полистать :о)

На сём пока всё, да и достаточно, пожалуй, и так многабукаф.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив