Про книгу Великого Натуралиста и Великого Птицелова

alexa_bell — 11.02.2025

Честно говоря, я лично пока не могу определиться с такой штукой, которая называется искусственный интеллект. Кто-то его хвалит, а кто-то хаит. И хотя он уже вовсю орудует в интернете, но, как я убедился, не всё у него получается. Одно слово - искусственный, что с него взять? Например, забил я в поисковик фамилию Бёме. Интернет выдаёт целую кучу статей про Якоба или Якова Бёме. Мол, этот самый Бёме был великим мистиком и мыслителем и его философии присущ подлинно немецкий характер.

Но я-то сижу в русскоязычном сегменте интернета и хочу, чтобы сначала шли справки о русских Бёме, а уже потом о немецких и прочих. Похоже, поисковик интернета настроен настолько элементарно, что никакого интеллекта в обработке запроса не просматривается. Видимо, русскоязычная публика чаще всего интересуется именно немецким Бёме, а не теми, что жили и творили в России и в СССР. Вот от большой частоты запросов именно на немецкого мистика, интернет и мне пытался подсунуть его.



Я же искал Льва Борисовича Бёме. О существовании этого человека я узнал в далёком 1966 году, когда стал девятиклассником. В нашей деревне была восьмилетка, по окончании которой почти все её выпускники разъезжались по городским ПТУ, считая, обоснованно или нет, вполне достаточным восьмилетнее образование. Я оказался единственным из мальчишек, кто выбрал продолжение обучения в средней школе. А средняя школа была в соседнем посёлке в десяти километрах от нашей деревни.



И в этой школе была библиотека со штатным библиотекарем, точнее, библиотекаршей. И книг не два шкафа, а несколько стеллажей, достаточно плотно занимавших всё пространство библиотеки. Это был мой мир. Мир книги, в котором я мог без оглядки перебирать книга за книгой, переходя от полки к полке и от стеллажа к стеллажу. И однажды в моих руках оказалась она. Книга. В неказистом мягком, каком-то сером переплёте. Автор Л.Б.Бёме. Жизнь птиц у нас дома: (Из воспоминаний старого птицелова), изданная в Москве в 1951 году.

Так я впервые узнал, что есть такая фамилия - Бёме. А ещё мне запомнилось никогда ранее не встречавшееся название издательства - Московское общество испытателей природы. Но удивительней было другое: великолепная сохранность книги, несмотря на её пятнадцатилетний возраст и нахождение в школьной библиотеке. Судя по формуляру, за это время её брали читать, по-моему, только три человека. Вот этого я уже понять не мог. Сельская школа, жизнь, можно сказать, на природе и вдруг такое равнодушие к тому, что тебя окружает?

А, с другой стороны, для моих деревенских приятелей даже трясогузки были синичками, а все остальные - просто пташками. И взрослые придерживались такой классификации. Помню, сколько времени я потратил, чтобы узнать название птички с яркой синей грудкой, которую я однажды встретил в кустах на опушке леса. Никто, к кому я ни обращался, не мог сказать что-нибудь вразумительное. И только книга Льва Борисовича Бёме дала мне долгожданный ответ - варакушка. А ведь птица широко распространённая и настолько своеобразная со своим синим пятном, что её никогда и ни с кем не перепутаешь.

Вот так на шестнадцатом году моей жизни я впервые встретился с книгой известного орнитолога Льва Борисовича Бёме. Слово "орнитолог" в силу новизны как-то не сразу вошло в мой обиходный словарь. В моём представлении автор книги был Великим Натуралистом. Сначала я прочитал книгу, как говорится, от корки до корки. Потом выборочно отдельные главы. За перечитыванием глав последовали отдельные отрывки и описания. Это была первая книга о птицах, которая оказалась в моих руках.

Продержав её два срока, наконец-то, вернул в библиотеку. Но, когда настала весна и я рано по утру катил на велосипеде в школу, а после окончания занятий возвращался домой, вновь преодолевая десяти километровый путь, это превращалось в ежедневную орнитологическую экскурсию. Перелётные птицы возвращались с юга. Но не все сразу, а постепенно: сегодня один вид, через день - другой и так далее. И я снова стал читателем всё той же книги Бёме, пытаясь разобраться, где у меня жаворонки и какие, и чем от них отличаются овсянки, славки, пеночки, так как ни одна их них не имела таких опознавательных знаков, как те же варакушки и черноголовые чеканы? Попробуйте определить, кто перед вами: лесной конёк или луговой конёк, если вся внешняя разница состоит в том, что у них по разному выглядит задний коготь на лапке.



Однажды, уже закончив школу и переселившись в город, на прилавке магазина я увидел новенькую, только что изданную книжку Л.Б.Бёме "Жизнь птиц у нас дома". К тому же, в твёрдом переплёте. Я купил её, не задумываясь. Единственное, что насторожило меня - её объём. Она мне показалась подозрительно тонкой. Странная наблюдалась тенденция: чем более полным становился социализм, тем более тонкими переиздавались книги натуралистов и путешественников, печатавшиеся от начала тридцатых до середины пятидесятых годов. Создавалось впечатление, что вместе со смертью И.Сталина что-то кардинально поменялось в советском книгоиздании.



Я держал в руках уже не библиотечную, а собственную книгу. Ощущение радости постепенно сменялось разочарованием. Кто-то превратил прекрасную книгу в нечто иное, не только выкинув из неё рассказы птицелова, но и сократив остальное её содержание, превратив по существу в сухую инструкцию по уходу и содержанию птиц в клетках. Это была уже не книга Льва Борисовича Бёме, а чей-то реферат, составленный на её основе. В 1987 году снова переиздали "Жизнь птиц у нас дома", но опять-таки не по образцу 1951 года, а в том же сверх сокращённом варианте 1968 года. И хотя они обе оказались на полке моей личной библиотеки, я никогда не считал их украшением её. А книгу 1951 года я больше никогда в руках не держал. Видимо, она стала библиографической редкостью.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив