Prince Philip Revealed: A Man of His Century

euro_royals — 06.09.2020

Не Сассексами едиными, - подумала Ингрид Сьюард и написала книгу о герцоге Эдинбургском. Prince Philip Revealed: A Man of His Century выйдет 1 октября, а пока, в лучших традициях, ДМ предлагает нам ознакомиться с отрывками. В статье, написанной самой автором, рассказывается о том, что принц Филипп на самом деле думает о "паршивых овцах" в стаде Виндзоров.




Шестилетним ребенком, живя в Париже, принц Филипп часто приходил в школу на полчаса раньше. В ожидании своих одноклассников он проводил время, моя классные доски, наполняя чернильницы, поправляя классную мебель, убирая мусор и поливая растения.

Такое поведение было заслугой его британской няни Эмили Руз, прививавшей ему с самого раннего детства сильное чувство долга. И хотя вскоре после этого он переехал в Великобританию, чтобы продолжить образование, его приверженность общественному долгу осталась. Спустя более 90 лет она не потускнела.

В 2016 году, в год 90-летия королевы, ее попросили вручить трофеи в День Дерби. После скачек в Эпсоме королева заняла свое место, а те, кто имел отношение к победившей лошади, один за другим поднимались на помост.

На протяжении всей церемонии ее 94-летний муж, как всегда, стоял прямо, немного сбоку от королевы. Он был безупречно одет в визитку с серым цилиндром и ярким зелено-бордовым галстуком.

Филипп пожал руки каждому победителю, но не принял участия во вручении. Несмотря на страсть королевы к скачкам, он мало ими интересуется и старается не показывать скуку на таких соревнованиях.

Дерби - не торжественное мероприятие, так почему же Филипп отправился на него всего через неделю после того, как врачи посоветовали ему отменить официальные мероприятия из-за опасений за его здоровье? Это было его чувство долга - сознание того, что его место рядом с королевой - или, как чаще бываеи, в двух шагах за ней.

Герцог Эдинбургский «альфа-самец играющий роль беты», - говорит поведенческий психолог и эксперт по королевскому языку тела доктор Питер Коллетт. - «Но он принимает это как свой долг».

Вследствие чего Филиппа огорчает то, что многие молодые члены королевской семьи, похоже, не разделяют его ценностей. Например, он с трудом принимает то, что считает пренебрежением долга у своего внука Гарри, отказавшегося от своей родины и всего, что ему дорого, ради жизни самовлюбленной знаменитости в Северной Америке.



Ему было трудно понять, что именно делало жизнь его внука такой невыносимой. С точки зрения Филиппа, у Гарри и Меган было все: красивый дом, здоровый сын и уникальная возможность оказать глобальное влияние с помощью своей благотворительной деятельностьи.

Человеку, все существование которого основывалось на стремлении поступать правильно, казалось, что его внук отказался от своих обязанностей ради брака с разведенной американкой почти так же, как Эдуард VIII отказался от короны, чтобы жениться на Уоллис Симпсон в 1937 году.

Еще одна ситуация, которая беспокоила Филиппа, посвятившего свою жизнь в браке улучшению положения и популярности королевской семьи, - это поведение принца Эндрю.

Любимый ребенок королевы, названный в честь деда по отцовской линии, у Эндрю было многообещающее начало в молодости, но после он стал своего рода проблемой.

Неудачный брак и неудачная карьера специального представителя Великобритании по международной торговле и инвестициям мало помогли его имиджу. Он поступил бы правильно, если бы прислушался к предостережениям отца об опасности быть использованным, особенно теми, кого Филипп назвал «нечистыми на руку миллиардерами», ищущими ручного члена королевской семьи, чтобы поднять свой собственный статус. Эндрю позволил соблазнить себя богатым и влиятельным людям, чьим единственным интересом была его связь с королевской семьей и двери, которые он мог открыть.

Его связь с Джеффри Эпштейном, осужденным педофилом, привела к целому ряду получивших широкую огласку катастроф, кульминацией которых крах герцога в глазах общественности в прошлом году. Печально известное интервью ВВС, в котором он не выразил сожаления или сочувствия к жертвам Эпштейна, лишило его той поддержки, которую он все еще имел. Это также сделало его объектом насмешек во всем мире.

Для Филиппа и королевы неспособность их сына прислушаться к здравому смыслу стала трагедией. Он не только запятнал репутацию монархии, но и оказался вовлеченным в нечто чрезвычайно неприятное и гораздо более серьезное.

Филипп был также опечален распадом брака его любимого старшего внука Питера Филлипса, хотя это не стало таким шоком, как неразумное поведение Гарри и Эндрю. Филипп происходит из поколения, которое смиряется и затыкается, и, по его мнению, развод - самое последнее дело.



В 1990-х годах, когда различные напасти подорвали репутацию королевской семьи - расставание Дианы с Чарльзом и надвигающийся развод Эндрю с Сарой Фергюсон - Филиппа в частной беседе спросили, что он обо всем этом думает.

«Все, над чем я работал 40 лет, было напрасно», - ответил он.

Конечно, это было не так, и он продолжал работать, как всегда. Но это было показателем того, насколько серьезно он относится к своим обязанностям, что он в принципе позволил себе так думать.

Немногие за пределами королевских кругов знают, как упорно он работал - в серии замечательных, проникновенных писем, которые противоречат его образу вспыльчивого человека, - чтобы помочь Диане во время распада ее брака с Чарльзом.

Их отношения начались хорошо. Когда Диана только вошла в королевскую семью, именно Филипп пришел ей на помощь, сидел рядом с ней на торжественных ужинах и болтал с ней, пока она осваивала искусство светской беседы. Когда брак пары начал рушиться, а ее все более непредсказуемое поведение начало угрожать имиджу монархии, он снова попытался помочь, завязав с ней сугубо личную переписку и объяснив, что он понимает трудности вступления в брак с членом королевской семьи.

Подписавшись «Па», Филипп писал, что Чарльз «был глуп рисковать всем из-за Камиллы».

Он продолжил: «Мы никогда не думали, что он может бросить тебя ради нее. Я не могу представить, чтобы кто-то в здравом уме оставил тебя ради Камиллы. Такая вероятность никогда не приходила нам в голову».

В июне 1992 года Диана ответила: «Дорогой Па, мне было так приятно получить ваше письмо, и особенно прочитать, что вы отчаянно хотите помочь... Я очень благодарна вам за то, что вы прислали мне такое честное и искреннее письмо. Надеюсь, вы прочитаете мое в том же ключе. С любовью, от Дианы».



Четыре дня спустя Филипп ответил подписанным письмом, напечатанным на машинке: «Спасибо, что нашла время ответить на мое письмо. Я надеюсь, что это означает, что мы сможем и дальше использовать эту форму общения, поскольку, похоже, существует очень мало других возможностей для обмена мнениями».

Через четыре дня после этого, незадолго до своего 31-го дня рождения, Диана ответила: «Дорогой Па, Спасибо, что так быстро ответили на мое длинное письмо. Я согласна, что эта форма общения действительно кажется единственно эффективной в данной ситуации, но, по крайней мере, это начало, и я благодарна за это. Надеюсь, вы не найдете это письмо слишком длинным, но я испытала огромное облегчение, получив такое заботливое письмо, как то, что вы мне прислали, демонстрируя такое очевидное желание помочь. С самой горячей любовью, Диана».

7 июля герцог ответил: «Я могу только повторить то, что сказал ранее. Если меня попросят, я сделаю все возможное, чтобы помочь тебе и Чарльзу в меру своих возможностей. Но я вполне готов признать, что у меня нет таланта консультанта по вопросам брака!» Диана ответила ласково, даже шутливо: «Дорогой Па, меня особенно тронуло ваше последнее письмо, которое показало бы мне, если бы я не знала этого раньше, что вам действительно не все равно. Вы очень скромно оцениваете свои навыки консультанта, и я с вами не согласна!

Последнее ваше письмо свидетельствует о глубоком понимании и такте, и я надеюсь, что смогу воспользоваться вашим советом в ближайшие месяцы, что бы они ни принесли».

Примерно через две недели в лондонском доме семьи Дианы, Спенсер-хаусе, был организован ужин в честь 40-летнего юбилея королевы на престоле. Диана знала, что тем вечером она увидит не только своего мужа, с которым уже жила отдельно, но и Филиппа и королеву.

Накануне мероприятия она написала: «Дорогой Па... Я хочу, чтобы вы знали, как я восхищаюсь вами за то, как прекрасно вы пытались справиться с этой чрезвычайно сложной семейной проблемой. С большой любовью, Диана».

К тому времени переписка была установлена. Следующий обмен письмами произошел после того, как герцог вернулся из Балморала в сентябре, в своем письме Диане он написал: «Ты с облегчением увидишь, что это письмо короче, чем обычно!!»

30 сентября, после поездки в Корнуолл, Диана ответила: «Дорогой Па... Еще раз спасибо за то, что пишете и поддерживаете наш диалог. Хорошо, что наши письма становятся короче. Возможно, это означает, что мы с вами начинаем понимать друг друга».

Хотя точные детали всех писем недоступны, суть посланий Филиппа заключалась в том, что Чарльз был неправ, вернувшись к Камилле, но и Диана была неправа, имея других любовников. По мере того как переписка продолжалась, он попросил ее подумать, почему ее муж вернулся к своей прежней пассии.

В конце концов, для Дианы это стало слишком. Неспособная выдержать никакую критику, она решила, что ненавидит Филиппа (именно так она мне сказала), и его миссия провалилась.

Дворецкий Дианы Пол Баррелл позже заметил, что «принц Филипп, вероятно, сделал больше для спасения брака, чем принц Чарльз», и его намерения были благородными, даже если он «надел рукавицы сталелитейщиков в ситуации, когда требовались детские варежки».

Но Симона Симмонс, хилер Дианы, рассказала другую историю. По ее словам, были и другие письма герцога, написанные совсем другим тоном.

Филипп отрицал это и сделал соответствующее заявление через свой офис. Он расценил предположение о том, что он использовал уничижительные слова в общении с Дианой, как «грубое искажение его отношений с невесткой и причинение вреда его внукам». Когда Филипп чувствует, что его совет игнорируют, он снова становится тем холодным человеком, которым его часто изображают.

Со своей стороны, Диана совершила роковую ошибку, оттолкнув его, и продолжала делать это, особенно в своем печально известном интервью BBC Panorama. Отношения, которые он так старался установить с ней, подошли к концу. Теперь он считал ее «сорвавшейся с цепи».

Вся глубина его неудовольствия стала очевидна, когда он предложил, чтобы наряду с потерей титула Ее Королевское Высочество, Диана была понижена с принцессы Уэльской до герцогини Корнуольской на том основании, что, если она хочет выйти из игры, она не в игре.

Филипп высказал свое мнение и принял решение. Он отказался иметь что-либо еще с Дианой, и в тех редких случаях, когда она появлялась в Виндзорском замке с принцами Уильямом и Гарри, он испарялся.

К концу ее жизни отношения между ними стали настолько плохими, что Диана сказала своему другу-модельеру Роберто Деворику, что опасается, что Филипп замышляет ее убийство. Деворик повторил это под присягой на судебном следствии, добавив, что однажды она показала на фотографию Филиппа в VIP-зале аэропорта и сказала: «Он действительно ненавидит меня и хочет, чтобы я исчезла».

Другой друг, покойный американский миллиардер Тедди Форстманн, сказал: «Она ненавидела принца Филиппа».

Когда я встретила принцессу в Кенсингтонском дворце незадолго до ее смерти, она сказала мне то же самое, добавив, что предупредила своих сыновей: «Никогда, никогда не кричите на кого-либо, как это делает принц Филипп».

«Я редко оглядываюсь назад», - часто говорил принц Филипп. И в это крайне трудное время - с такими нелепыми обвинениями в его адрес - он определенно имел это в виду.

Когда летом 1985 года на сцене появилась Сара Фергюсон, у Филиппа не было причин сомневаться в выборе его сына Эндрю. Ее отец, майор Рональд Фергюсон, когда-то был тренером по поло у него, а затем у принца Чарльза. Филип думал, что Ферги выбьет из Эндрю высокомерие.



Когда его спросили о ней, он был - для себя - довольно экспансивным. «Я рад, что он женится», - сказал он. - «Я думаю, что Сара станет ценным приобретением».

Она действительно была такой. Люди откликались на ее обаяние и юмор, а также на то, что она, казалось, была полна решимости идти вперед, не сдаваясь строгим ограничениям королевской жизни.

Тем не менее, ее успех в том, чтобы оставаться самой собой, стал причиной ее дальнейших проблем. Казалось, она слишком весело проводила время, и ее обвиняли в том, что она упивалась своим положением и, что хуже всего, в том, что она «паразит».

Отчасти проблема заключалась в том, что из-за службы на флоте Эндрю был в отъезде чаще, чем дома. Он сказал королеве и Филиппу, что Сара не может справляться с периодами долгих разлук.

Но, по словам Сары, Филипп, сославшись на свою собственную фамилию, сказал ей: «Маунтбеттены справились, и ты тоже можешь. Подбери губы, старушка». Вместо союзника, которым он когда-то был, Филипп все больше и больше раздражался на Ферги и на то, что он называл ее «выходками». Он начал использовать любую возможность, чтобы покритиковать ее, и ему не нравилось то, что он называл ее неформальным общением с персоналом.

Она нервничала в его присутствии, и когда она пыталась завязать вежливый разговор, он не скрывал своего пренебрежения. Он также изводил Эндрю, придираясь к нему при каждой возможности.

Ферги считала это настолько оскорбительным, как сказала она мне, что это придало ей смелости дать отпор Филиппу, когда он однажды начал выговаривать Эндрю за обедом.

Она прямым текстом сказала ему, что он не может так разговаривать с Эндрю. Это возвестило гибель для их отношений. Филипп просто не выносит, когда ему бросает вызов тот, кого он считает ниже своего интеллектуального уровня.

В 1992 году Сара и Эндрю расстались после шести лет брака. Королева, как всегда, цеплялась за иллюзию, что время все вылечит. Но Филипп, когда-то сам бывший аутсайдером, считал поведение невестки эгоистичным и достойным осуждения. Он заявил, как и с Дианой: «Если она хочет выйти из игры, она не в игре».

Сара рассказала мне, что Филип сравнил ее с леди Эдвиной Маунтбеттен, моральные устои которой долгое время вызывали смущение у королевской семьи. Он сказал ей: «Тебе нужно или в монастырь или в сумасшедший дом».

Они не встречались после этого 26 лет до свадьбы дочери Йорков, принцессы Евгении. Возможно, это и не было успешно, но это проложило путь к улучшению отношений между ними - настолько, что Сара и Эндрю были приглашены отобедать с королевой и Филиппом в Виндзорском замке в прошлом году.

Они не затрагивают прошлое, поскольку Филипп не видит в этом смысла. Но теперь он, по крайней мере, может быть в ее обществе, не заставляя ее чувствовать себя неловко.

Развод трех из четырех его детей, объявление в этом году о желании его первого внука, Питера Филлипса, развестись, и проблемы с принцем Гарри и, что еще хуже, с принцем Эндрю должны служить неутешительными итогами для Филиппа, которому в июне следующего года исполнится 100 лет.

Он знает, что методы, с помощью которых они были воспитаны, которые в то время казались такими правильными, оказались совершенно несоответствующим требованиям и давлению современной эпохи.

Королева сказала, что искусство быть членом королевской семьи - дело практики. Принц Филипп считает, что оно состоит в чувстве долга - всегда ставить общественное выше собственных потребностей человека.

Это обязательство и чувство ответственности - образ королевской жизни, который подходит к концу. Принц Филипп внес свою лепту, и теперь его потомкам предстоит столкнуться с проблемой сохранения монархии иными способами.