Прикладная мифология 2

alexander_pavl — 12.06.2012 Итак, пара ответов на предыдущий пост и дальше.
Во-первых, те, кто говорят, что социальная эйфория начала советских шестидесятых – общемировое явление, ошибаются. Нигде в мире (в том числе в странах соцлагеря) не было такого мощного порыва в будущее. Везде происходила смена поколений и, естественно, молодёжь меняла дизайн под свой молодёжный вкус. В том числе, политический дизайн. Но нигде эта бунтующая молодёжь не рвалась к новым горизонтам, в будущее. Даже хиппи, они убегали в никуда, из истории, из социума в индивидуальную галлюцинацию. А в СССР возник социально-утопический культ «мы пойдём мимо – и дальше». Если кто-то имеет иное мнение, то милости просим подтвердить его конкретными примерами из области искусства, ибо искусство отражает массовые настроения социума.
Во-вторых, во всякой культуре есть востребованные и невостребованные элементы. Разумеется, советская культура хоть 60-х хоть 70-х усиленно славила «героические будни нашего современника». Но это не было востребовано целевой группой. Белозубые персонажи, перевыполнявшие план, вызывали интерес лишь в качестве фигурантов мелодрам с юмористическим оттенком. Но не в качестве перевыполнителей плана. Настоящими же властителями умов в начале 60-х были «открыватели новых дорог», а позже, условно говоря, при зрелом брежневизме, представители «России, которую мы потеряли».
Итак, вернёмся в первую половину 60-х. С литературой тут всё ясно, эстрадные песни тоже недвусмысленны, а вот по поводу кино стоит упомянуть высшую эстетическую точки развития дискурса «мы наш, мы новый мир построим»: «Первый учитель» Михалкова-Кончаловского по повести Айтматова. Построение нового мира на выжженой тысячелетним солнцем земле. Казалось бы, это идеальная тема для произведений искусства, приуроченных к полувековому юбилею закладки краеугольного камня Нового Мира. Но не тут-то было. Фильмов, эстетически убедительно прославляющих Октябрьскую революцию, после «Первого учителя» (1965 год) уже нет. Революция и гражданская война подаются как абсурдисткие драмы, иногда трагические, иногда комические, но одобрение уходит из интонации. Дошло до смешного. Заказной юбилейный киноальманах, совершенно гениально поименованный «Начало неведомого века» и порученный режиссёрам, которых полагали «ручными» в силу их семейных связей, был запрещён к прокату, так как революция и гражданская война предстали катастрофой национального масштаба, без какой бы то ни было надежды. Та же судьба постигла множество других фильмов, затеянных к Пятидесятилетию. Оптимизм испарился, пассионарный порыв сошёл на нет. Ничего «нового» советские культуртрегеры предложить не смогли, Михалков-Кончаловский занялся поэтизацией быта привилигированных классов царской России, а кумиром публики стал белогвардейский поручик Брусенцов из «Служили два товарища». Другой поручик взял гитару и спел прекрасным русским голосом замечательную песню «Поле, русское поле», ставшую хитом более чем на десять лет.
Советская мифология от «готово Будущее мне, верней залога» развернулась к ностальгическим рыданиям от утраченном. Массовое жилищное строительство потихоньку сворачивалось. Советские инженеры и врачи искали у себя в роду дворян, князей и графов и, что самое смешное, находили. Изображать дореволюционную Россию негативно стало неприлично. Вышли и получили культовый статус ревизионистские сайенс-фэнтези «Память» Чивилихина, «Лад» Белова. «Почвенники» медленно, но верно вытесняли всех «городских» из официального искусства. О будущем уже не вспоминали. Панорамные SF-novels, от масштабов и дерзости которых захватывало дыхание и кипела фантазия, сменились деловитыми НФ-триллерами об опастностях космических контактов (Абрамовы, Тупицын, Головачев и тп).
Героем советской (а после энергичного демонтажа СССР – российской) культуры стал не космонавт, не полярник, не строитель новых городов, а офицер проигравшей армии.
Это привело к тому, что будущее исчезло. Его прокляли, как утопию. Одновременно исчезло настоящее, ибо настоящее разрушает прошлое, а это с точки зрения позднесоветской (и российской) мифологии недопустимо. Прошлое – единственная ценность, которая имеется у россиян. Прошлое надо беречь, возрождать традиции, перестраивать руины так, чтобы не было заметно хода времени. То, что подобный подход – чистая мифология, заметно, например, на истерике вокруг «ветеранов ВОВ», многие из которых, будучи моложе моих родителей, тем не менее, бренчат георгиевскими крестами вперемешку с медалями «За Отвагу». Время, над остановкой которого трудилось столько талантливых советских культуруртрегеров, наконец-то не только остановилось, но и покатилось вспять. Снова появились дворяне, казаки, опричники. Это так красиво в песнях и на картинках, так привлекательно и романтично.
Так мифология психологически подготовила советского человека к переходу в статус россиянина.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив