Политэкономия феминизма и марксизм

smirnoff_v — 02.03.2019 Уже не первый раз встречаю тексты, посвящённые гендерной тематике, где проблемы в конечном счете сводятся к тому, что женщин больше эксплуатируют. Об этом писал и anlazz и blau_kraehe. Собственно, на этом и построен феминизм. И это ошибочная позиция, причем в корне антимарксистская.

Нужно понимать, что-либо эти авторы, как, впрочем, и все идеологи феминизма, не понимают закона стоимости, на котором базируется марксистская политэкономия капитализма, либо просто не думают над этим. А наша задача, - обнаружить главное политэкономическое отношение, которое и порождает существующий тип гендерных отношений.

Нужно понимать, что с точки зрения закона стоимости, применённого к вопросу стоимости рабочей силы сам разговор о том, что каких-то трудящихся эксплуатируют больше, чем других не имеет смысла. Согласно этому закону, стоимость рабочей силы определяется стоимостью средств существования, необходимых для воспроизводства рабочей силы. А эксплуатация в любых сферах и по отношению ко всем категориям работников одинакова, ибо максимально возможная в существующих условиях.

Конечно, в исключительных случаях возможна ситуация, когда заработная плана (как денежная выражение стоимости) ниже, чем необходимая для воспроизводства. Тогда происходит депопуляция, которая может компенсироваться за счет миграции и т.д. Но как норма, всем трудящимся платят необходимый минимум – меньше нельзя, перемрут. А больше нежелательно, ибо кто платит больше, проигрывает в конкурентной борьбе.
Если заявлять, что женщин эксплуатируют больше, то значит мужчин эксплуатируют меньше. Это как? Буржуй по доброте душевной отдает мужчинам не только стоимость их способности к труду, но и часть прибавочной стоимости? Это нонсенс. Нет таких добрых буржуев, ибо они разоряются.
Проблема на самом деле в другом. Женщин работниц эксплуатируют так же как мужчин работников. Другое дело, что женщины работают меньше. А меньше они работают, потому что заняты репродуктивными функциями. При этом нужно понимать, что репродуктивные функции, это не труд. Объясню почему, но тут следует мыслить очень строго.

У Маркса есть два разных понятия, переведенных на русский язык как труд. Это труд - работа (Arbeit) и труд – деятельность (Tatigkeit). Труд как политэкономическая категория, это труд-работа, т.е. труд (способность к труду) как товар в системе отношений капиталистической экономики. А труд как деятельность есть термин скорее философский, означающий родовую сущность человека, его способность (и необходимость для него) преобразовывать материальный, действительный мир. Поэтому он в относительно ранних работах говорил о ликвидации труда (работы) как цели социалистического общества, а в поздних – писал о свободном и отчужденном труде и ликвидации второго в пользу первого.

Репродуктивная деятельность, на самом деле весьма сложный комплекс отношений куда входят и не социальные элементы, - я имею в виду биологический аспект и социальные, связанные с воспитанием и социализацией в целом. В ней участвуют и женщины, и мужчины, т.е. все общество, но сам акт рождения плюс забота о ребенке на ранних стадиях его развития конечно ложится на женщину или в большей степени на женщину. Проблема в том, что в системе капиталистических отношений эта деятельность, которая несомненно является частью общественного воспроизводства не рассматривается как труд – работа (Arbeit).
Мне могут возразить, что де есть оплачиваемое «суррогатное материнство» дело, кстати сказать совершенно не новое, но это крайне узкая ниша. И соответствующий рынок просто не требует больше, и он совершенно не эластичен. Причем нужно понимать, что суррогатное материнство и репродуктивная деятельность в целом есть существенно разные вещи. В суррогатном материнстве требуется только и именно исполнение биологической функции при отказе от социальной репродукции, в то время как репродуктивная деятельность имеет в первую социальный характер (с точки зрения общественного воспроизводства). То есть в этом смысле главное, как воспитывают и социализируют ребенка, а не сам биологический акт деторождения.
В этом смысле в рамках капиталистических отношений нет покупателя на эту деятельность, просто потому, что актором капиталистических отношений буржуазного общества является частный предприниматель (в лице ли буржуя собственника, или корпорации – не важно), и в его интересы не входит такую деятельность оплачивать. Он совершенно справедливо (в рамках буржуазной справедливости) возмущается – а почему он должен платить за весь этот праздник? Почему он должен платить женщине ту же заработную плату, что и мужчине, если она работает меньше? А то, что она работает меньше потому, что тратит на репродуктивное воспроизводство большую часть времени, чем мужчина, его не волнует и не может волновать – его частный интерес в данном вопросе не совпадает с интересом общественным. Вернее сказать, стратегически он бы и совпал, но конкуренция не дает. А договориться буржуи могут в исключительных случаях – например, когда появляется СССР – государство, созданное на других принципах человеческого общежития. В иных случаях тот, кто позволит себе траты, свыше минимально необходимых, тот проигрывает.

И вот мы приходим к видимому парадоксу.

1. С одной стороны, женщина получает заработную плату меньшую чем мужчина. В виду того, что меньше трудится – работает.

2. С другой стороны, капитал оплачивает работнику стоимость его рабочей силы и не фартингом больше. А стоимость рабочей силы есть минимум, необходимый для воспроизводства этого работника. То есть меньше платить нельзя.

Разрешение этого противоречия лежит в социальном механизме, который выражается в специфической «гендерной экономике», которая на самом деле не экономика, (Панарин называл такие отношения экономикой дарения) где часть получаемых мужчиной жизненных средств в рамках в первую очередь института брака (но не только) перетекает женщинам.

Впрочем, это плохое решение, - решение, которое только и смогло выработать классовое общество.
Почему оно плохое? Потому, что оно перманентно проституирует отношения полов в классовом обществе. Потому что оно вынуждает женщину продаваться своему брачному партнеру, а мужчине, соответственно, покупать партнершу.

Какая то замужняя дама, прочитав эти строки, возмутиться: я честная женщина, - скажет она, - не равняйте меня со шлюхами. Но кто будет спорить с тем, что более обеспеченные мужчины пользуются существенно большим спросом на брачном рынке, что внешняя привлекательность девушек как правило обменивается на достаток мужчин.

Я лишь демонстрирую, что не нужно полагать, будто это касается только буржуев на дорогих иномарках и длинноногих моделей. На самом деле это тотальное отношение, формирующее гендерные роли в буржуазном обществе. Причем в среде бедных даже в большей степени, чем в среде богатых и обеспеченных по той причине, что именно для бедных проблема недостатка жизненных средств стоит куда более остро.
Это же отношение порождает и те социальные феномены, которые известны нам под тегами «феминизм» и «мужской шовинизм». Феминизм - женское движение, направленное на улучшение своей сделочной позиции. Суть его заключается в том, чтобы получить больше, давая как можно меньше (в пределе ничего). Второй, так называемый мужской шовинизм есть в определенном смысле зеркальное отражение феминизма, и суть его в требовании давать, раз оплачено: заткнись и раздвигай ноги, если заключила сделку и получаешь от мужчины жизненные средства. Только что «мужской шовинизм» это скорее обзывалка, термин феминистического дискурса. Вероятно, когда и если мужчины выдумают что-то подобное феминизму, но в свою пользу, оно будет иметь куда более благозвучное название.

Современная победа феминизма прямо связана с определенным состоянием экономики в финансовых, политических, культурных (но не производственных) центрах современного капитализма. Тут требуется отдельный разговор, посвящённый причинам нынешнего торжества феминизма, однако следует понимать, что оно никак не разрешает проблемы, поскольку не снимает важнейшего противоречия частнособственнического общества, которое ставит людей в конкурентные, враждебные отношения друг к другу. В данном случае оно ставит мужчин и женщин во враждебные отношения друг к другу (с точки зрения объективных социально-экономических интересов), вменяя им враждебные друг другу социальные роли, прямо основанные на вышеописанном социально-экономическом механизме.
Тут бы можно было использовать понятие гендера, но я его не очень люблю, ибо в рамках этого дискурса накручено море дерьма со всякой фемининностью и маскулинностью и иной абсолютно антинаучной чушью, состряпанной лишь для одного, - улучшить сделочную позицию.
Хочу сказать, что никакая «победа» что мужчин, что женщин на самом деле не освобождает ни тех, ни других. То, что женщина в рамках сделки получает больше, никак не отменяет факта проституции – выбора партнера не на свободной основе, а того, который может предоставить больше жизненных средств. А у мужчины этот механизм привязал яйца у кошельку. Мужчина в буржуазном обществе находится в состоянии непрерывного, стресса, где над ним довлеет необходимость оплачивать женщину – причем надо понимать, что реальное экономическое отношение скрыто от него, и существует в культурной обертке из мировоззренческих представлений, ценностей и идеалов, где способность выдавать жизненные средства женщины представлены в виде представлений о «настоящем мужчине», «достойном мужском поведении» и т.д.

И любой кризис в экономике приводит к чрезмерному стрессу, страданиям и мужской сверх смертности.
Впрочем, не только бедные, но и богатые люди в рамках этого отношения страдают от взаимного отчуждения, ибо настоящие личные чувства всегда, предположительно, скрыты от них поведением, обусловленным материальными интересами. Не удивительно, что прекрасный принц в сказках часто приходит и завоевывает любовь в рубище.
Тут же лежат основания адюльтера.

Любая победа того или иного движения, мужского или женского, в ситуации, когда существуют буржуазные свободы, приводит к отказу от репродукции проигравшими. Люди начинают оговаривать все элементы отношений юридически и институт брака теряет остатки отношений дарения (заранее обуславливая разделение семейных расходов 50/50, как это модно во Франции), а затем мужчины и женщины перестают вступать в невыгодный (экономически) брак, уходят в однополые отношения и иные, все более нездоровые формы. А сами эти формы, типизируясь, институциализируясь и объективируясь обрастают советующими идеологиями, идеалами и ценностями, как это на наших глазах произошло и продолжает происходить с однополыми отношениями, в частности с педерастией.

Заставить в таком случае людей размножаться можно только посредством насилия и отказа от буржуазных свобод в пользу архаичных институтов отношения полов, но как говориться, тут все в одном флаконе, и ведет к социальной деградации в целом.

Собственно говоря, нужно так же понимать, что и феминизм, и возможное мужское движение, есть в равной степени буржуазные движения. И уж в любом случае не марксистские. На самом деле не может последовательный марксист быть феминисткой или быть сторонником мужского отражения феминизма, ибо там, где феминистка борется за выигрышную позицию в описанном экономическом отношении, марксист борется за ликвидацию, за снятие самого отношения. Поэтому марксист-феминистка, вроде Синей Вороны, это на самом деле оксюморон, и в лучшем случае следствие недодуманности, недомыслия.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив