Поле искажения реальности и головокружение от успехов

naganoff — 10.01.2012 Теги: Путин Медведев Навальный Сурков Поле искажения реальности – это почти научный термин, который очень точно характеризовал влияние Стива Джобса на команду разработчиков «Макинтош». Под полем искажения реальности понималась способность Джобса убедить всех вокруг в чем угодно, даже если это очевидно не соответствовало реальности.

Сегодня такое поле искажения реальности заметно по всему русскому сектору Интернета. Во-первых, словно по команде активизировались различные «аналитики» и блогеры, которые пытаются доказать, что в России реализовывается «типичный сценарий оранжевой революции» во главе с Алексеем Навальным. И, якобы согласно этому сценарию, президентские выборы 4 марта заранее объявлены сфальсифицированными - ещё до того, как они состоялись. И что делается всё это с прицелом на «обвал страны в гражданское противостояние, революцию и смуту» посредством организации ещё более массовых акций протеста в марте сразу после объявления итогов выборов. Некоторые при этом доходят до того, что объявляют среди «организаторов переворота» чуть ли не тайную группировку в администрации президента, возглавляемую лично действующим президентом Медведевым (аргумент - мол, практически никто из протестующих особенного гнева в отношении Медведева не выражает, в отличие от Путина).


С другой стороны, заметно и очевидное головокружение от успехов у нынешнего руководства внесистемной оппозиции. Это – тоже проявление поля искажения реальности. becky_sharpe прямо пишет об этом: «То, что сейчас происходит с Сопротивлением - это типичное головокружение от успехов. Мы добились временного, маленького успеха. Отвоевали мизерную пядь земли. А вести [себя] стали так, как будто кто-то реально готов сесть с нами рядом и вести переговоры, сдавая всё и вся. … Нельзя выводить на митинги все большее и большее количество людей. Рано или поздно это прекратится. Власть увидела, что митинг - это не страшно. К митингам уже привыкла. По сути, говорит, собирайте у себя за оградкой хоть миллион».

Самовнушение, что режим будто бы уже агонизирует, привело к обострению конкуренции внутри руководства самой внесистемной оппозиции. Причём это произошло даже ещё до того, как можно было бы начинать делить шкуру неубитого медведя. Из биологии известно, что внутривидовая борьба протекает намного острее межвидовой, так как все особи одного вида нуждаются в одних и тех же, причём сильно ограниченных ресурсах. Ресурсом здесь является, прежде всего, даже не электорат – а народные массы в прямом смысле этого слова, т.е. то количество граждан, которое готово выходить на публичные акции протеста против власти в целом и фальсификации выборов в частности. В последнее время число готовых митинговать граждан приближается к сотне тысяч только в столице. Поэтому неудивительно, что стало возможно просто запутаться в различных, растущих как грибы после дождя, оргкомитетах, инициативных группах и координационных центрах, пытающихся откровенно оседлать это стихийное народное возмущение и извлечь из него максимальную политическую выгоду для себя. Причём этим радостно занимаются всё те же самые люди, которые ещё буквально полгода назад не были способны вывести более нескольких сотен человек на свои публичные акции.

Сурков, как многие полагают, допустил одну из самых грубых (и потому - последних) своих ошибок, когда даже не попытался сделать хоть что-то, чтобы подконтрольные ему люди по-быстрому перехватили и возглавили этот процесс (факт в том, что чуть ли не кто угодно с улицы мог бы объявить, что создаёт свой собственный оргкомитет, и исключительно этот оргкомитет и «организует» акции протеста против фальсификации выборов, договаривается об этом с мэрией Москвы – а учитывая административный ресурс, мэрия также стала бы, конечно, договариваться о согласовании проведения митингов только с подставными людьми, отобранными Сурковым). Это всё можно было легко провернуть – но, как считают многие, Сурков этого не провернул, и, тем самым, пустил развитие событий на самотёк.

Или всё-таки провернул?!

Кто был формальным заявителем митинга на площади Революции 10 декабря? Были ли в числе изначальных заявителей те внезапно появившиеся люди, которые затем по-быстрому в обход заявителей договорились с мэрией Москвы о переносе митинга на изолированную островную Болотную площадь, ибо проведение митинга в шаговой доступности от Кремля реально беспокоило власть? Абстрагируясь от фамилий этих внезапно возникших непримиримых оппозиционеров, сама реализованная схема выглядит именно так, как я описывал выше то, что и должен был провернуть Сурков. Но, конечно, никого я обвинять не буду, это всё так случайно совпало, а на самом деле Сурков сидел, сложа руки.

Фактически стало вообще неважно, кто формально подаёт заявку на митинг. Теперь важно – с кем захочет власть договариваться о его согласовании. Важно то, кого сама власть захочет считать организатором мероприятия. И это может быть даже, в принципе, рабочий из Нижнего Тагила – если таково будет её желание. Почему нет?

Суркова всегда устраивала нынешняя внесистемная оппозиция. Собственно, он и выстраивал саму внутреннюю политику в стране так, чтобы внесистемная оппозиция влачила максимально жалкое существование. Он отводил специальную роль для неё, и хотел обеспечить, чтобы было как можно больше мелких структур, как можно больше амбициозных «микролидеров», и чем больше был бы разрыв между реальной базой общественной поддержки таких «микролидеров» и их амбициями – тем лучше. И чем больше интриг, распрей, подковёрных склок между ними было бы – тем лучше. По этим причинам чуть ли не каждому из них «конфиденциально» намекали, что именно его-то администрация президента и считает самым перспективным «либералом», или «националистом», или ещё кем угодно. И что остальные-то ему и в подмётки не годятся, а с ним готовы иметь дело серьёзные люди.

Чем больше иностранных средств получила бы такая оппозиция, по логике властей – тем лучше, ведь всё равно львиную долю разворовали бы. А для властей, конечно же, лучше, когда иностранные средства разворовываются, вместо того, чтобы доходить до тех, кто мог бы их реально пустить в дело. Самое же хитроумное в такой конструкции – то, что фактическая подконтрольность руководства внесистемной оппозиции Суркову нисколько не осознавалась самим руководством этой внесистемной оппозиции. Даже не осознавая этого и искренне борясь против власти, против того же Суркова (как им казалось) – они всё равно действовали так, как нужно было Суркову, и он всегда опережал их на несколько шагов. Ведь даже элементарная прослушка позволяет формировать заблаговременно цельную картину происходящего в руководстве оппозиции, иметь представление обо всех их планах. Это – не считая, собственно, донесений агентов, которыми, естественно, давно насыщены оппозиционные структуры.

Но Сурков заигрался. Ведь фактически именно из-за ошибки властей, проваливших парламентские выборы и доведших общество до «белого каления» никому не нужными, бессмысленными и откровенно наглыми фальсификациями (особенно в Москве), нынешняя вполне карманная внесистемная оппозиция теперь «дорвалась» до «людского ресурса» - массового народного протеста. А кому, если не давно доказавшим свою бездарность и подконтрольность «микролидерам», мог Сурков «доверить» «окучивание» народного возмущения? Если перед Сурковым стояла задача фактически «слить» общественный протест в унитаз, сделав так, чтобы митинги не вылились в нечто большее, чем банальное «выпускание пара» – то что могло быть лучше, чем доверить этот процесс таким «проверенным» и «безопасным» кадрам, которые и ранее неоднократно заваливали любое начинание?

Теперь становится понятно, почему именно Навальный стал главным объектом информационных атак со всех сторон, даже с тыла. Ведь очевидно, что из всех существующих оппозиционных политиков единственный, кто имеет наиболее высокий рейтинг – это он. Остальные – это либо «отработанный материал», либо просто популярные люди типа Парфенова, Акунина, Шевчука и др. Вполне логично, что Навальный, как человек, явно позиционировавший себя в качестве лидера, на фоне которого другие смотрятся жалко, вызывает, с одной стороны, зависть у проигрывающих ему «микролидеров», а, с другой стороны – резонное опасение властей, плавно переходящее в нестерпимое желание растереть «врага» в порошок (тем более, с уходом «великого комбинатора» из администрации президента там всё будет совсем по-простому, ибо вновь назначенные «суровые парни» иначе не работают).

О каких уж тут, к чёрту, «внутриэлитных» «оранжево-революционных» заговорах против Путина может вообще идти речь? Вот я сейчас попробую изложить логику мышления хотя бы того же абстрактного Володина (заранее предупреждаю, что нижеизложенное - не более чем моё оценочное суждение о том, как он мог бы мыслить, и это суждение я сделал, когда представил себя на его месте):

«Задача стоит чётко – победа в первом туре. Общественный протест – под контролем, поэтому на требования митингующих можно не реагировать. Никакая отставка Чурова, тем более – всего ЦИК, естественно, в принципе не обсуждается. Никаких уступок ни по одному вопросу более не будет, хватит с них и веб-камер на участках и обещаний Медведева.

Что с того, что на декабрьские митинги в Москве собиралось сто тысяч человек? Да хоть миллион: они нам ничего не сделают. Они могут сколько угодно твердить, что гражданское общество-де проснулось, что дальше так жить нельзя, что режиму уже недолго осталось, а Путин просто бьётся в истерике. И они уже выставляют нам ультиматумы, до выполнения которых «угрожают» даже не начинать с нами переговоры! Да с какой стати нам вообще вести с ними хоть какие-то переговоры?! На все эти митинги нам, по большому счёту, наплевать. Хомячки постоят, погудят – и разойдутся по близлежащим кафе и ресторанам. А не разойдутся – так мы поможем. Даже стрелять не потребуется, если что-то пойдёт не так, ибо зимой водомёт – это весело.

Уже ясно – фальсификации на выборах в Госдуму они проглотили. Действительно, чем всё, по сути, кончилось? Истерикой в Интернете и сотрясанием воздуха на сценах, что Госдума - нелегитимна? Да это и про пятый созыв так же говорили. И про четвёртый. Ну и пускай продолжают бесноваться! Нет причин, по которым они не проглотили бы и первый тур президентских выборов с точно такими же фальсификациями. Можно даже и больше фальсификаций. Почему нет? Говорите, общество стало нетерпимым к этому? А что оно сделает? Выйдут не сто, а пятьсот тысяч хомячков на улицы? Миллион? Не вопрос – пусть выходят, нам, повторяю, наплевать, пока они стоят в «загонах», окружённые спецтехникой, внутренними войсками и полицией. Можно даже разрешить им пройтись по Садовому кольцу и Арбату 4 февраля. Мы ведь полностью контролируем ситуацию. Разве кто-то из них рискнёт призвать идти на Кремль? Есть ли среди организаторов тот, кто способен на это? Нет? А? Ну, то-то же. А можем и запретить шествие. И, опять-таки, ничего они нам тогда не сделают. Как мы решим – так и будет. И будет не иначе – а именно так».

Вот такая логика, думается мне, теперь превалирует в администрации президента.

Конечно, мне могут возразить, что я не учитываю в раскладе некий «внешний» фактор. Да вот только сегодня он не действует в России, как бы кто ни пытался доказать обратное. Никаких признаков подготовки никакой «оранжевой революции» нет и в помине. Да и подобное в принципе невозможно, пока в Соединённых Штатах у власти – демократическая администрация президента Обамы. Говорите, есть новые схемы? «Арабская весна»? Она же, однако, по сути, являлась стихийным процессом самоорганизации масс против абсолютно устраивавших США и ЕС лидеров Туниса и Египта с использованием инструментов социальных сетей и платформ Facebook, Twitter и иных. Для США и ЕС всё это было вообще как снег на голову. Процесс пошёл неконтролируемо, как снежный ком, и под него попали и Каддафи (аккурат за несколько лет до этого успевший помириться со Штатами и Евросоюзом), и Салех, и Асад. Арабский мир полыхнул, и всё это тем же американцам и европейцам предстоит разгребать ещё не один год, а ведь не решены ещё проблемы с Ираком и Афганистаном, по нарастающей осложняется ситуация и с Ираном.

И в этих условиях кто-то публично рискует предполагать, что они готовят «революцию» сейчас и у нас в России? Ну-ну. В общем, не будет никаких провокационных выстрелов «неизвестных снайперов» в толпу. Да и что мог бы повлечь такой выстрел? Толпа озвереет? Постойте, а кто в составе толпы-то? Может, там - суровые горняки, или угрюмые рабочие, или просто отчаявшиеся безработные, способные от безысходности начать кидаться булыжниками и коктейлями Молотова, биться врукопашную с ОМОНом? Как свидетельствуют данные, полученные сотрудниками Левада Центра, среди участников митинга 24 декабря на проспекте Сахарова, соотношение мужчин и женщин выражалось в пропорции 60% мужчин и 40% женщин. 22% - люди пенсионного и предпенсионного возраста (старше 55 лет). С этими данными согласуются и данные ВЦИОМа, по мнению которого, портрет типичных участников митинга, прошедшего в Москве 24 декабря, выглядит так: это, как правило, мужчины (64%), в большинстве случаев - моложе 45 лет (62%), высокообразованные (70%), специалисты с высшим образованием в коммерческом секторе (44%), со средним материальным положением (56%), хорошим (29%) и очень хорошим (5%).

Иными словами, всё это - образованные, городские, столичные слои, с высоким уровнем жизни. Больше половины участников опроса – люди с высшим образованием, которые работают в коммерческих структурах, сидят в офисах. Лучшие люди, по мнению самого Суркова. Именно поэтому неудивителен и тот факт, что 2/3 участников митинга на проспекте Сахарова заявили о том, что информацию о митинге они получили из Интернета. И сложно ожидать, что по чьему-либо призыву такие люди рванут на баррикады. Ещё сложнее предполагать, что реакцией на выстрелы условных снайперов в такую толпу может стать что-либо, кроме повального бегства куда глаза глядят. На площади Тахрир, например, были совершенно другие люди – которым терять-то было особо и нечего, и хотя бы по этой причине готовые стоять насмерть. Там и полегло 800 человек, прежде чем Мубарак был вынужден уйти. В Москве же такого, как в Тунисе, Египте и, тем более, Ливии, не будет. Не будет и как в Киргизии, или в Грузии. Опять-таки, там были совсем другие слои на переднем краю, готовые схлестнуться с полицией и армией – и в итоге схлестнувшиеся с ними, нередко - кроваво. Наиболее похожий социальный срез протестующих был только в Киеве, в 2004 году во время «классической» «оранжевой революции». Но в России сейчас нет другого условия для реализации такой «классической» схемы – единого и зарегистрированного оппозиционного кандидата в президенты на явно фальсифицируемых выборах, который бы пользовался не только очевидной массовой поддержкой внутри страны (включая «внутриэлитную»), но и на международном уровне.

Однако участие в митингах не становится от этого не менее, а более важным. На текущем историческом этапе митинги протеста должны сыграть роль стимула – чтобы власть не забывала (как обычно) о данных ею обещаниях (изложенных в послании Медведева) вовлечь в политику широкие обществнные слои, чтобы ни у кого из функционеров не возникло и мысли, что эти обещания можно не исполнить, или хотя бы затянуть, как и раньше. И чем масштабнее будут митинги - тем выше вероятность выхода ситуации из-под контроля. А в таких случаях процесс развивается лавинообразно. Поэтому, если кто-то всё-таки сейчас рискнёт спустить обостряющуюся ситуацию на тормозах, как это бывало и раньше – то, возможно, это станет самой большой ошибкой в его жизни.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• По теме
• Архив