Питомцы царской семьи

olga74ru — 18.12.2017 Очень много существует расхожих сведений в литературе, интернете о том, какие животные и сколько их было в царской семье. Нельзя рассказать доподлинно о всех животных, которые были, точно утверждать можно лишь то, что они в семье были всегда! Сегодня можно с точностью рассказать лишь о тех из них, о которых есть упоминания в дневниках и письмах Николая Александровича, Александры Федоровны, Великих Княжон и наследника Алексея. Есть еще мемуары и воспоминания придворных и родственников, но они не точны, часто противоречивы, так что на них не всегда можно надеяться. К сожалению, сохранилась малая часть дневников семьи, так как многое было ими уничтожено, сожжено. Дневники не предназначались для чтения широкой публики, это скорее похоже на ежедневные отчеты о происшедших за день событиях.

   Итак: почтенный отец семейства Николай II имел страсть к собакам, передавшуюся ему от отца, Императора Александра III. В июле 1883 г. матросы крейсера "Африка" подарили царю Александру III , белую с подпалинами камчатскую лайку, ставшую любимой собакой семьи, её так и назвали - Камчаткой. Камчатка сопровождал царя везде. Он ночевал в императорской спальне в Аничковом дворце, вызывая недовольство врачей, был с царем в его плаваниях и путешествиях.

    Не стало Камчатки в октябре 1888 г. Тогда царская семья возвращалась в Петербург из Крыма в литерном императорском поезде и едва не погибла в железнодорожной катастрофе. Александр III и его близкие чудом остались живы, Царь буквально на своих руках удержал обломки крыши вагона и спас семью. Но вот Камчатка... Тело пса привезли в Гатчинский дворец и похоронили в Собственном Его Императорского Величества саду.
    Пирамидка над могилой собаки повторяла облик обелисков, созданных еще в 1840-х гг. архитектором Менеласом в Царском Селе. Александр III очень горевал по любимой собаке. В апреле 1892 г. он писал жене: "Сегодня я воздержался кого-либо приглашать. Была закуска у меня в кабинете, и я ел один. В подобных случаях страшно недостает хотя бы собаки; все же не так одиноко себя чувствуешь, и я с таким отчаянием вспоминаю моего верного, милого Камчатку, который никогда меня не оставлял и повсюду был со мною; никогда не забуду эту чудную и единственную собаку! У меня опять слезы на глазах, вспоминаю про Камчатку, ведь это глупо, малодушие, но что же делать - оно все-таки так! Разве из людей у меня есть хоть один бескорыстный друг; нет и быть не может, и Камчатка был такой!"
    Мать Николая всегда была окружена собаками. Письменных свидетельств почти нет, а вот фотографии Датской принцессы Дагмар, в последствии ставшей Императрицей Марией Федоровной, сохранились.
    У Николая II было две любимые собаки: Ворон и Иман. Не удалось найти точных сведений о породе Ворона, можно лишь предположить, что это был колли. А вот Иман, пришедший после Ворона, совершенно точно был колли и есть точная дата появления этой собаки в семье. В 1895 году Николай пишет в дневнике (все, приведенные ниже, цитаты из дневников и писем содержат ту орфографию, пунктуацию и стилистику, которые имеются в оригиналах - прим. авт.): “6-го декабря. Среда. День начался рано. Читал. И отвечал на телеграммы. В 10 час. поехал с Мама к обедне. Завернув домой за Ерни, отправился с ним и Мишей в Питер. Было 11° мороза, поэтому, чтобы рожи были приличные, ехали в закрытом ландо. В манеже происходил парад всем войскам, которых сегодня праздник, Прошли все части превосходно. Завтрак был в Николаевской зале, столько было народу! Вернулись в Царское только к 5 ч. Тут Элла подарила чудного collie, похожего на Ворона…”. На следующий же день: “7-го декабря. Четверг. Утром погулял с новым моим псом, которого я думаю назвать — Иман….”





    Первое время собака заставляет своего венценосного хозяина пристально присматриваться к себе. И он пишет:
“9-го декабря. Суббота. Иман меня очень забавляет на прогулках, замечательно подвижный, много скачет и гоняется за воронами.”
“16-го декабря. Суббота. Мороз усилился до 16°. Тем не менее погулял с Иманом”.
“28-го декабря. Четверг. Почитавши, пошел гулять. Дурак Иман провалился сквозь прорубь, но сам сейчас же вылез и стал похож на большую сосульку, т. к. шерсть немедленно замерзла. Было 12° морозу с солнцем ”.
“16-го февраля. Пятница. Серый день с ветром и снегом. После докладов принимал. Завтракали вдвоем и посетили Сергея. Играли на катке. Мой Иман обрезал себе лапу довольно сильно”.
     В октябре 1902 г., когда верный пес внезапно умер, царь назвал это "чувствительным горем". Иман умер внезапно ночью. Ветеринар объяснил, что смерть наступила от порока сердца. В письме к матери, вдовствующей императрице Марии Федоровне, Николай писал из Ливадии: “ Другое мое горе, совсем уже личное горе, потеря милого Имана, случилось в самом начале октября почти в тот же день, что и бедный Ворон…Это была такая умная, верная, и добрая собака” (Цит. по: Российский Императорский дом. М., 1992. С. 69). Николай Александрович настолько сильно переживал смерть пса, что позже уже никогда не брал в дом собак, однако любил прогуляться по парку в компании других колли. Их было 11, жили они в специальном помещении в парке при Александровском дворце.
     О пристрастиях Александры Федоровны по части животных известно очень мало. Скорее всего сердце её всецело принадлежало любимому супругу, тяжело больному сыну и четырем таким разным, но одинаково ею любимым дочерям. В своих мемуарах Анна Александровна Вырубова (Танеева), фрейлина и ближайшая подруга Императрицы, писала: “У Государыни был маленький английский (по другим публикациям шотландский, прим. авт.) терьер Эйра; я её не любила, так как она имела обыкновение бросаться неожиданно из-под кресла или кушетки. Когда Эйра околела, Императрица плакала по ней.” (цит. по: “Царственные мученики в воспоминаниях верноподданных. – М.: сретенский монастырь; “Новая книга”; “Ковчег”, 1999.).
     С 1905 года семья постоянно живет в Царском селе. Здесь, в небольшом отдалении друг от друга имеются три парка, вот где простор для детей и для собак! В семье к этому времени четыре дочери и “Солнечный лучик” - долгожданный наследник, Цесаревич Алексей. В силу высокого положения и неизлечимой болезни мальчика, о которой длительное время скрывали, круг общения детей был очень ограничен: адъютанты отца, няни, учителя и изредка дети-родственники. Кроме этого мать воспитывала дочерей в строгости и считала, что частое общение с детьми из высшего общества способно испортить характер подрастающих Великих княжон. Поэтому домашние животные отчасти заменяли собою эту сторону жизни детей. В ту пору, при дворце, в Александровском парке жили козочки, ослик Ванька, был даже слон в зверинце. Но всех ближе, конечно, были собаки и кошки, живущие в доме. Век наших маленьких друзей недолог. Возле Дворца, в Александровском парке есть небольшой пруд, а на пруду маленький островок, он называется “Детский”. На нем павильон - “Детский домик”, построенный по проекту архитектора А. М. Горностаева в 1830 г. для детей императора Николая I. На остров можно было переправиться на небольшом пароме или на лодке. Во второй половине XIX в. на острове появилось несколько захоронений любимых императорских собачек с небольшими надгробиями. Здесь и нашли последний приют любимые собаки Ворон, Иман и Эйра.
     Итак, кто же были постоянными спутниками детей в Царском Селе. У старшей дочери семейства – Ольги, был кот. О нем почти не осталось сведений. В сохранившихся дневниках и письмах Ольга не упоминает о нем. А вот Анастасия упомянула кошку в своем письме к отцу 31 октября 1916 года: “ …Мы продолжаем немного играть у нас в лазарете на биллиарде, иногда что-то выходит – и тогда я довольна. Виктор Эрастович иногда приходит и играет, но конечно лучше всех…Сейчас Ольгина кошка тут бегает и по моему выросла и довольно мила…”(в дальнейшем все выдержки из дневников и писем Великих Княжон и Александры Федоровны приводятся по изданию “Августейшие сестры милосердия” / Сост. Н.К.Зверева. – М.: Вече, 2006.). По воспоминаниям приближенных у Ольги был кот по имени Васька.


     Великая Княжна Татьяна получила “свою” собаку лишь в 1914 году. Надо отметить, что шла война, царские дочери не были “белоручками”, старшие прошли школу медсестер и работали в госпиталях Царского Села, а младшие навещали больных, помогали старшим “крутить бинты”, разносили лекарства и стелили постели, участвовали в благотворительных базарах и комитетах по сбору средств на содержание лазаретов, приютов. В воскресенье, 12 октября 1914 года, в дневнике Татьяны Николаевны появилась запись:
    “Утром были у Обедни. До этого говорила по телефону с Маламой. Завтракали 5 с Папа и Мама. Днем гуляли с сестрами и Папа, Мама в экипаже. В 4 часа поехали в Гусарский лазарет к раненым. Мы 4 поехали к Ане к чаю, там были Шведов и Виктор Эрастович. Аня мне привезла от Маламы маленького французского бульдога, невероятно мил. Так рада. Обедали с Папа и Мама”.
      Итак, Ортипо (это имя бульдожка получит через несколько дней) стала подарком выздоравливающего офицера – Малама Дмитрия Яковлевича, штабс-ротмистра Лейб-гвардии Уланского Её Величества полка. В окружении Царской семьи были еще представители фамилии Малама, но щенка подарил именно Дмитрий Яковлевич, это становится очевидным, после прочтения письма к Великим Княжнам их тети, Ольги Александровны:
1914 г. Октябрь. Ровно. “Татьяна, какой улан тебе подарил собачку? (сучку?) Ты сидишь на его койке, Ольга говорит. Очень занятно”.
В последствии Татьяна и её сестры много наблюдают за собачкой и записывают в своих дневниках впечатления.
Татьяна:
13 октября. “…Собачка страшно мила…”,
21 октября. “…Приехали Мари и Анастасия и мы поехали в маленький дом (опекаемый сестрами офицерский лазарет, находящийся во дворе Большого лазарета в Царском Селе - больницы им. Семашко в г. Пушкине) Сидела с Маламой до 5.45. Остальные сидели с другими. Эллис тоже был. Привезла с собой Ортипо…”
Анастасия пишет отцу:
21-22 октября. “ Только что мы вернулись из нашего лазарета, были у умирающего солдата и других тоже…Были у офицеров, там где твои стрелки. Ортипо тоже там был, и все радовались ужасно…Только что Ортипо принесла к Татьяне, он тебя целует и очень возится, такая душка…”
Татьяна пишет отцу:
22 октября “…Вчера к Мама пришли прощаться три раненых офицера, уезжающих уже назад по полкам. Так было грустно…Сейчас Алексей пришел вниз и будет молиться с Мама. Моя собачка Ортипо бегала по комнате и играла во время чая. Страшно забавна и мила….”
26 октября “…Ортипо растет и ужасно мила, много бегает и страшно веселая…”
По мере роста привыкания семьи к новому существу, записей становится меньше, появляются лишь интересные эпизоды:
из письма Анастасии к отцу:
30 января 1915 года: “ Я научила “Ортипо” служить и сегодня давать лапу очень хорошо дает такая душка…”
Ольга отмечает в дневнике:
13 февраля 1915 года “… Вечером к нашим, до 11.20 оставались. С Емельяновым и Ортипо возились и другими, уютно, хорошо…”

Подобные заметки часто мелькают в письмах и личных записях юных Великих княжон, они часто берут “маленького клоуна” с собой в лазарет, и, вероятно, собака помогает расшевелить больных, улучшить настроение, отвлечь их от тяжелых мыслей и боли. До определенного времени девушки не обращают внимания на пол собаки, называя её то “он”, то “она”. Но вот однажды все встает на свои места окончательно и бесповоротно: Татьяна пишет отцу очередное письмо:
17 сентября “…Я так рада за Тебя, что дядя Мими был с тобой это время. Вчера мне привезли Ортипо с детьми, чтобы их показать. Они очень маленькие и уродливые и неизвестно, на что и на кого они похожи. А Ортипо смирно лежала около них в корзинке и страшно, видно, боялась, чтобы мы не дразнили или мучили маленьких. Но их опять увезли и потом уже привезут только одну Ортипо…”
    В это время Александра Федоровна с детьми жила в Царском и никуда не выезжала, поэтому, вероятно, куда-то увозили Ортипо. Возможно, её на время родов удалили из комнаты девочек. Но где она была все это время, кто был “отцом” её щенков и что с ними стало – это пока остается тайной. Может быть, ответы появятся после опубликования остальных писем и дневников Царской семьи, а пока мы имеем возможность читать лишь выборочные материалы. Но, вернемся к судьбе Ортипо.



    28 марта 1916 года “…Ортипо сейчас лежит на полу и грызет свой футбол. Обед только кончили. Мама читает себе, Ольга и Мари сочиняют злостные стихи на сестер Большого дворца…” (известно, что отношения Великих княжон и старшей сестры лазарета в Большом Дворце Любушиной не складывались из-за высокомерного отношения последней к Царским дочерям).
     Далее жизнь этой собаки, как и её хозяев идет своим чередом: всё по-прежнему, и, даже выезжая ненадолго в Ставку к отцу или в краткие инспекционные поездки с матерью по лазаретам и поездам-госпиталям в других городах России, Ортипо путешествует с Татьяной. Хозяйка никогда не расстается со своей любимицей. И даже наступившие позднее тяжелейшие времена в жизни Царской семьи не изменили отношения Татьяны Николаевны к собаке, и она по-прежнему “в ответе за ту, кого приручила”.
    Из дневниковых записей Марии Николаевны сохранилась малая толика, но и из них можно видеть, что особых пристрастий к миру животных Княжна не имела, по-видимому, ей хватало общения с собаками и кошками сестер и брата.
     Анастасия Николаевна. По природе своей ребенок живой и веселый. Она обожала шалить и проказничать.  Но, как отмечают многие очевидцы, несла с собой атмосферу светлой радости и способна была поднять настроение любому.“Она была очень тонкая, удивительно остроумная, весьма сдержанная. Она была настоящий комик. Всех Она смешила. Сама никогда не смеется. Только глаза блестят”,- так описал Анастасию Николаевну Сидней Гиббс, учитель английского языка. В семье у неё было прозвище – Швыбз, Швыбзик. И вот тут кроется маленькая загадка. Довольно часто в дневниках и письмах появляются интересные записи: письмо Ольги:
     “…Настаська и Швыбзик Тебя целуют и идут спать. Татьяна сидит около и читает, а Мама с Мари играют в колорито Ортипо спит у её ног….” (5 апреля 1915 год),
     письмо Марии: “Мой золотой Папа! Я сейчас сижу около Мама, у неё на ногах лежит Швыбзик, Анастасия рисует. Ольга и Татьяна уехали в лазарет к Вартанову….Маленький Швыбзик только что сделал “губернатора” у Мама на ковре и Анастасия теперь его обучает…” (5 апреля 1915года).
    Снова Ольгино письмо от 11 апреля:
“ …Сейчас идет большая возня Ортипо носится по комнате, а маленький Швыбзик пищит…” Далее у Анастасии (12 апреля):
“ Мой золотой Папа! Мы только кончили обедать, и Швыбзик возится с Ортипо ужасно…Мы пили чай в столовой и почти всё время там играли в разные игры. Швыбзик, конечно, был там. Виктор Эрастович думает, что Швыбзик будет хороший водолаз. Пруд перед подъездом, почти там нет льда, так приятно. Ольга играет на рояле. Так скучно, завтра уроки. Я хочу завтра поехать на велосипеде. Мне так стыдно, что мысли у меня так разбросаны…”
     А вот, что написала отцу Мария 18 апреля 1915 года:
“ Сестры разбирают цветы, которые прислали Яновы из Ливадии. Глицинии и другие. Пока та страница сохла, я читала тети Ольгино письмо нашей Ольге. Я посадила к себе на колени Швыбзика, но он пожелал на пол… Мама посылает Анастасию спать, а она в отчаянии не может найти Швыбзика, который пропал без вести, все его кричат и зовут, но он не идет, мерзавец. Его наконец нашли через 10 минут, мы все его искали под диванами. Наконец Мама решила залаять, и Швыбзик ответил тоже лаем, и оказалось, что он сидит у Мама под кушеткой, и его с общими усилиями вытащили… К нам в спальню пришел Алексей, теперь он лежит у меня в постели и играет с Анастасией и Швыбзиком. Сестры еще спят, Швыбзик пищит, наверное, он хочет видеть генерал-губернатора. Он уже это делал, и Анастасия прибежала с лопаткою от камина и подобрала…”
    Письмо Анастасии 14 июня 1915года:
“ …А все таки скучно без душки “Швыбзика”…”



    Далее нет никаких упоминаний о таинственном Швыбзике. Судя по всему, речь идет о щенке или маленькой собачке, но что с ней произошло не ясно, с некоторых пор в письмах к отцу Анастасия перестает ставить свою обычную подпись, которая выглядит примерно так: Любящая дочь АНРИКЗС. Настаська. Швыбзик. Сестра Николая II, Ольга Александровна написала в письме к племянницам в июне 1915 года:
“ Я никогда столько цветов не получала. Санитары мне подарили большую вазу для цветов на стол и написано от кого и 1 июня 1915 г …Так жаль Швыбзика! Плакала ли?..”.
Остается сделать вывод, что собаки нестало. Может поэтому Анна Вырубова и дарит Анастасии другую собаку – Джимми. Нет сведений о дате появления Джимми в семье. Анна Вырубова пишет в своих воспоминания “…У Татьяны Николаевны был маленький Буль Ортипо и Джимми – Кинг-чарлс, которого я ей подарила и которого нашли убитым в екатеринбургском доме…” (цит. по “Царственные мученики в воспоминаниях верноподданных. – М.: сретенский монастырь; “Новая книга”; “Ковчег”, 1999.) Здесь есть маленькая загвоздка: Анна Александровна писала воспоминания гораздо позже всех событий и, скорее всего, перепутала, кому дарила кинг-чарльза, так как имеются убедительные доказательства в письмах о принадлежности Джимми именно Анастасии.
    Анастасия пишет Марии из Тобольска, 24апреля 1918: “… Мой "Джимми" проснулся и кашляет, поэтому сидит дома, шлем поклоны…”. Джимми был со своей хозяйкой до последнего его и её вздоха.

     Алексей Николаевич, Наследник престола, рос таким же резвым, веселым, любознательным ребенком, как и его старшие сестры. Болезнь научила его быть мужественным, терпеливым и милосердным к чужим страданиям и боли. Первой собакой, о которой сохранились сведения, был Шот. Какой породы была эта собака не ясно. Ольга пишет 18 октября 1914 года: “…Алексея Шот умер. Похоронили сегодня на островке, и у него теперь его брат, тоже Шот…”.
     Что стало с новым питомцем, долго ли прожил он у Алексея - неизвестно. Из опубликованных писем и дневников Царских детей начиная с 1914 года далее упоминается только одна собака Царевича – спаниель (по некоторым источникам спрингер-спаниель) Джой.



    Спаниель становится незаменимым товарищем по играм Царевича. Мальчик всегда берет его на отдых, в поездки. Чтобы поддержать боевой дух войск и укрепить чувство патриотизма наследника, Николай Александрович берет сына в поездки на фронт. И Джой, конечно, отправляется “воевать” с хозяином. Они всегда вместе: в вагоне, в авто, на прогулках. Но есть в этой компании некто третий. Это кот Царевича, Котька. Анна Вырубова отметила в своих воспоминаниях: “… У Алексея Николаевича был спаниель Рой и большой кот, подаренный генералом Воейковым. Кот этот спал на его кровати …”. Кот по разным источникам был огромным, пушистым, рыжим, специально выведенный так, чтобы он не выпускал когти (возможно, когти просто обрезали или удалили, принимая во внимание уязвимость мальчика). Алексей, как и все в семье, ведет дневники.Вот что он пишет о Джое и Котьке:
    26 января М. М. Раевский ( Цесаревич записывал, кто из адъютантов был дежурным в этот день, прим. авт.) Встал рано. Утром учился и потом гулял. Завтракал с Папа, Мама и мы 5. Третьего дня бешеная собака укусила Джоя и Брома в Бабловске...” (Баболовский парк — один из трех парков Царского Села).
    19 августа 1916года в Ставке в Могилеве: “Утром было 2 урока. До завтрака писал Мама и гулял. Завтракал со всеми в палатке. Днем была прогулка по Днепру. После обеда был в обоих садах. Джой и Пулька в лечебнице. У обоих черви. Вечером слушал чтение Сига и занимался с П. В. П. Лег ранехонько” (Сиг - Сидней Гиббс, П.В.П.- Петр Васильевич Петров- учителя Царских детей).
     26 августав Могилеве: “Утром два урока: английский и арифметика. Завтракал наверху. После завтрака прогулка по Днепру. Обедал тоже наверху с П. В. П. и Сигом. Приехала Аня из Сибири и привезла подарки. После обеда играл. Пульку привезли здоровым. Вечером читал по-французски. Был в поезде. Лег рано”
    19 октября“До приезда в Ц[арское] С [ело] играли в “Naine Jaune”. Приехали в 3 1/2 ч. Нас встретили Мама, сестры и др. Катался в саду и заехал к Коле. Завтракал со своими, играл и познакомил Котьку с Ортипо. Лег рано” (Коля - Деревенко Коля, сын врача Деревенко).
     26 октября“Спал долго. Встал в 11 ч. Насморк проходит. Играл в “Кате Липе” и завтракал со всеми. Выходил на многих станциях. Приехали в Могилев в 5 ч. Съездили в наш дом, а потом назад в поезд. С трудом поймали убежавшего Котьку. Лег рано”
    5 ноября: “Со вчерашнего дня болей нет. Остаюсь пока еще в постели. П. В. П., Ж.(Пьер Жильяр - учитель Царевича), Сиг постоянно у меня. До завтрака написал письмо Мама. День провел как вчера: играл в морскую игру и в карты, слушал французское и английское чтение. П. В. П. прочел мне о подвигах телефониста Алексея Макухи. Джой и Котька постоянно при мне. Приехал А. А. Мордвинов”.
    7 ноября: “…Котька с удовольствием ест устриц. На дворе легкий мороз (-3° К). Дал губернатору 100 р. на табак для солдат к Р. X.”
     9 ноября:“Наконец-то мне разрешено встать. Поднялся рано и пил кофе (ячменный) за общим столом. Написал письмо Мама. Катался на моторе до вокзала и обратно, захватив с собой Джоя и в первый раз Котьку. Тает и гололедица такая, что все падают наземь…”
      Как уже говорилось раннее, животных любили все, так Анастасия пишет о Джое отцу:
     29 ноября 1915 года: “…Скажи Алексею, что “Джой” его целует и очень скучает. Он пришел к нам сегодня утром и сидит около нас и был мил но грустен…”. Татьяна:
     1 декабря 1915 года: “…Как Алексей? Скажи ему, что Джой скучает без него. Ортипо страшно мила…”

     В 1917 году, когда Царская семья находилась под арестом в Александровском дворце, их покинули все: войска, придворные, прислуга, - остались лишь самые преданные друзья – люди и животные. Уезжая из Царского Села в ссылку (как они тогда думали) в Тобольск, собак дети берут с собой. К сожалению и большому огорчению наследника, кота пришлось оставить, и дальнейшая судьба царских кошек неизвестна. Итак, в путешествие отправились Джой, Ортипо и Джимми. Они всегда были с семьей и в дальнейшем стали почти единственной отрадой семейства.

Источники: http://otma.mybb.ru;
Дневники императора Николая II.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив