Писательская кухня на Бородинском Поле

А остальные фото - в фейсбуке.

Хаос (не путать с сумбуром), потоксознания, истории про историю, упрямство, про кабачки и прочие овощи, про еду и прогулки. Пишу с листа, что называется. Не напишу - забуду.

КАБАЧОК ПОД МОСКВОЮ

Повара, в отличие от писателя, никогда не обвинят в том, что он повторяется. Тем более, что повар не повторяется. Он пишет вариации.
Писатели, художники, музыканты – пишут, а повар вам что, ручками не вышел?! Как раз наоборот.

Так вот. Это карма. А над кармой смеяться нельзя. Обидится, убогая. С кармой надо себя вести, как безупречно воспитанный лицемер на концерте школы альтернативно-одарённых детишек. Это если здоровая кобыла фуэте не докрутила – это уж мы непременно посмеёмся. А когда безногий кадриль в инвалидном кресле на баяне хлопочет – это мы аплодисменты, улыбки, глаза сияют косоглазо и голова у нас на бок. Это нам у Волочковой плохая фигура, а когда у королевы школы слюна на бок из перекошенного рта свисает – это соу кьют. Вы, главное, заранее придумайте достоверное объяснение для своей дочери-красавицы, почему не она королева школы, а нескладное тестоватое медленно соображающее создание с лицом, похожим на блин. И объясняя, не косите глазами. Дети фальшь тела ещё острее фальши слов чуют. Пока не становятся такими, как мы лгунами. Кто уже возбудился, так сообщу, что я – уважаю инвалидов, я сочувствую инвалидам, я большую часть розового детства провела среди детей-инвалидов. И забота, уход, обеспечение достойного существования – куда как жизненно необходимей инвалидам, чем королевство класса и кадриль. Все эти игры в «равных» нужны только нам, здоровым. Мы так врём себе. Вот какие мы хорошие! Ни хрена! Если вы себя на хромой кобыле толерантности объехали – вы дурак. Умный хромую кобылу в праздничную повозку не запрягает. Он её лечит, выхаживает. Так что встали резко, пошли к зеркалу быстро, и смотрим себе в глаза прямо-прямо, хотя бы несколько секунд… Заодно уж, пока вы там, у зеркала, обсудите сами с собой фигуру Волочковой. Если у вас большое зеркало – это куда как просто. Раздеваемся и смотрим. Вы правда всё ещё считаете, что у Волочковой плохая фигура? Нет, Настя наша конечно не господин Сперанский в смысле интеллекта. Но фигура у неё хорошая. Так что если ваш мужик преданно трусит головой, соглашаясь с тем, что у Волочковой плохая фигура, то внимательно следите за степенью косины. Он для того головой и трусит, чтобы вы транзиторное косогласие, вызванное жизненной необходимостью врать, не заметили. Так и живём. Врём. Трусим. Косим. Голова на бок.
Куда меня унесло? Всё так ровно начиналось. С кармы.
Нет, ну первый раз я сама. Не буду врать.
Второй раз буквально вынудили. Власть денег, да.
И третий раз раздаётся из мира: «А можно нам тоже фаршированные перцы? Мы тоже ночевать останемся. Можно без плова…» Нет уж! Куда уж без плова ночевать! Мы только с пловом ночуем. Такая у нас ночная жизнь! Потому веслом я размахнуться не успела. Когда хохочешь, замах поуже и удар послабже.
Потому – фаршированные перцы. Они есть в альбоме «ПИСАТЕЛЬСКАЯ КУХНЯ». Но я никогда не заглядываю в рецепты (по крайней мере, на предмет таких устоявшихся блюд). Потому каждый раз возможны вариации на тему. На этот раз я решила фаршировать не только перцы, но и кабачки, и помидоры…
К слову, помню когда я первый раз нафаршировала кабачки во взрослой московской жизни – глаза у моего мужа стали круглые, как у совы. «Их что, можно фаршировать?!» Насмеялась я тогда вдоволь. Бедный московский москаль (четверть хохла)! Ему никогда не фаршировали кабачки! А вот я, одесская хохлушка (сто процентная чистопородная русская… так и просится дописать «верховая»), этих фаршированных кабачков в детстве съела, что по приговору суда. И, отдышавшись, тут же вывалила ему часть своей семейной истории.
Та самая «тётка Валька», что оставила дочери своего племянника комнату в коммуналке на Бунина, абсолютно реальный персонаж. Всю жизнь она жила между Одессой и городишком Волжск. Преподавала математику в той самой седьмой школе-интернате на Девятой Фонтана, куда и пристроила на работу мою мать. Когда совсем молодой тётка Валька попала из-под Казани в Одессу (Москва-университет-транзит), она очумела. От многообразия сезонных овощей и фруктов. Потому что в её детстве и ранней юности из всех овощей и фруктов в Поволжье была только тартуфель и тартуфель. Это дщерь Петрова Елисавета тартуфель себе из Парижу выписывала вместе с конфектами французскими сухими нового устройства, рейнским уксусом, прованским маслом и анчоусами. А ко времени детства тётки Вальки прогресс так далеко шагнул, что картофеля того в Поволжье было завались, а за пантак с мушкателем можно было и веслом огрести. На Марбумкомбинате работали суровые люди, но и в брани надо меру знать!.. По большим праздникам случалась морковь. (Даже я ещё успела попить морковного чайку. Редкая дрянь, доложу я вам. Подавать только к блинчикам из берёзовой коры. С вареньем из прошлогоднего снега.) Из зелени – крапива с одуванчиками. И грибы. А в Москве даже на повышенную стипендию тётке Вальке разогнаться можно было, только получив по жопе дверью на выходе из метрополитена. Так что она могла только к витрине Елисеевского сходить ближе к ночи. Посмотреть – и в общагу, баиньки. Но здесь, на югах!.. Помидоры бессчётного количества сортов. Огурцы разнообразные. Кабачки, баклажаны, перцы болгарские, гогошары, кабаки (которые гарбузы, которые - тыквы, их ещё сватам выдают, коли девка замуж за это не хочет), горошек вприпрыжку, фасоль вприсядку. Это что за хрень такая, вообще никогда в глаза не видела?! Это уж потом моя бабка Полина рассказала задружившейся с ней тёткой Валькой, что и в Поволжье померанцовые деревья могут расти. Как здрасьте! Только оранжерею надо выстроить. Теплицу по-нашему, по-советски. А то, что в Поволжье ни колхозы, ни совхозы ничего толкового не родют, то вина не партии и правительства. А народа. Потому что с народом нашим ни тебе Ангел Мщенья, ни даже первый коммунист Аракчеев ничего поделать не смог.

- С чего это Аракчеев коммунист? – удивилась тётка Валька, добрая, чистая душа, не несущая в себе столько социальных пластов, идеологических тайн и разнообразных знаний – от оранжерей до теплушек (не путать с теплицами), - как Полина Фроловна.
- Так потому что первые революционеры сами себя критиковали за то, что «под вывеской коммунизма повторяется печальный опыт генерала Аракчеева». И Максимилиан Волошин даже стишок написал, трата-та-та, …таким он был написан Джорджем Доу – земли российской первый коммунист – граф Алексей Андреич Аракчеев. А уж «был никем – стал всем» - это точно про него. Про Аракчеева. Причём, заметь, Валентина, не революциями был перевёрнут вверх снизу, а своим собственным упорным трудом «змей, который живёт на Литейной» всего добился. И был совсем не так однозначен, как нам представлен. Не в том смысле, что был хуже – куда уж хуже представленного? – или лучше. Просто – другой.

Валентина про Аракчеева не интересовалась. А вот про свой собственный упорный труд – это ей было понятно. Она была трудягой. И обзавелась Валентина мечтой. Создать на клочке своей Поволжской земли, на двенадцати сотках песчаной земли, прилагающейся к отцовскому дому, своей же собственный овощной рай. Досконально изучила оранжерейный вопрос. И в каком-то из отпусков – у учителей он был приличный, почти два месяца выходило, - выстроила на родном наделе две теплицы. Стеклянные! Местные пролетарии (крестьян там как-то и не было, хотя землю под картошку пролетариям выделяли) смотрели на тёткино начинание с мрачным подозрением. С жиру бесится. Деньги некуда девать. Это ж сколько оно такое стоит и зачем?! Тебе что, «завтрак туриста» не нра?!. В первый отпуск тётка Валька успела только возвести. И, наказав своей родной сестре, моей бабке Наде, охранять теплицы пуще зеницы ока. А когда (и как?!) бабке Наде охранять? Дома хоть и забор в забор, но она в две смены шоферит, пока сплав не кончится. А когда уж вода стала и снегом всё замело, выяснилось, что теплицы тётки Валькины почти лишились стёкол. И не украли. Разбили.
Долго история длилась. Но тётка Валька была упорнее Аракчеева. Она снова и снова восстанавливала теплицы. Она где-то закупала чернозём и как-то его доставляла в Волжск (это ж вам не сейчас, когда садовнику-огороднику всё на лопате – были бы деньги!). Деньги у тётки были – жила она одна, работала на полторы ставки, надбавка за вредность в школе-интернате. (Оглядываясь на несколько абзацев вверх: вы действительно хотите обрушить на несчастных обыкновенных учителей альтернативно-одарённых учеников? или так: вы правда хотите обрушить на своих детей альтернативно-одарённых учеников? это вы потом ещё раз к зеркалу подойдите и сами с собой серьёзно перетрите этот вопрос, включив ваш пока, смею надеяться, не слишком альтернативный в своей терпимости интеллект, тем более терпеть уже не вам, а учителям и вашим детям). Побочно ещё и математикой занималась с неальтернативно нормальными недорослями, в вузы готовила. Деньги были, но всё-всё-всё надо было ещё доставать! Обзаводиться знакомствами. Договариваться на фабриках и заводах. Отлавливать грузовики с карьеров, соблазняя водил бутылками. Ящики сколотить. То есть – фанера, гвозди. Даже мужики не нужны – тётка Валька отменно сколачивала ящики. Но нужны материалы. И так далее. И так далее около двадцати лет. Одесса-Волжск- Москва-транзит. Два родных города. В Одессе много чего есть. В Волжске – нет ничего. Москва-транзит – приобретаются грабли и лопаты, и горшки. Себе, Полине. Это - туда, то – отсюда.

Нелирическое отступление с нужниками: как они жили, наши бабки и матери? Я, конечно, не смею утверждать, что отсутствие нужной марки минералки в бизнес-лаунже – не трагедия вселенских масштабов. И я, разумеется, нисколечки не хочу сказать, что невозвращённый тэкс-фри в три копейки – не есть угроза существованию мира. И я ещё в своём уме, чтобы не понимать, что отсутствие рулона туалетной бумаги в общественном туалете Бэттери-Парка – разрушает устои основ и основы устоев. Но как они жили, наши бабки и матери? Жили, веселились, любили. Могли зайти в нужник Казанского вокзала, обвешенные чемоданами (без колёсиков!), рюкзаками, вещмешками, детьми – и выйти оттуда живыми, весёлыми, любящими. Со всем этим в охапке на метро переехать до вокзала Киевского, а если время есть – так ещё и по Москве прошвырнуться в поисках чудовищных венгерских лодочек. Да, я понимаю. Они вынуждены были. Но почему мы никак не вынудим себя сейчас не раздражаться (или хотя бы не раздражаться слишком часто) по сущим пустякам?..

В Одессе тётка Валька брала мастер-классы у Полины Фроловны по извлечению семян, их подготовке, хранению и высаживанию. Обучалась обращению с рассадой. Посадке в грунт. Рыхление. Удобрение. Полив. Борьба с зловредными насекомыми.
А на малой родине самым зловредным насекомым продолжали оставаться добрые сограждане. Они далеко не одну аракчеевщину пережили от седьмого колена. Им борьба отдельных идиотов за процветание ни к чему. Им бы слоняться буйной оравой, разоряя, убивая и калеча. Так процветём! Робеспьеровщина милее им своей конкретикой. Ясно же: свобода, равенство, братство! Чётко определены цели. А вот эта аракчеевщина: землю пахать – этого мы не понимаем. Это о чём вообще?
Первому выращенному укропу и какому-то смешному кресс-салату тётка Валька радовалась, как новорождённому ребёнку. Она не знала, как радуются новорождённым детям, у неё их не было. Но сейчас, когда я припоминаю совершенно эйфоричное состояние тётки Вальки, демонстрирующей миру Поволожья свой первый огурец «Родничок» (сладкий, хрустящий, а не горький от суши, жёлтый, больной кабан неопределяемой породы) и сравниваю это с тем, что тысячи раз наблюдала в родзале – это была она. Радость создателя - созданию.
Окончательно своего тётка Валька добилась, только выйдя на пенсию и уехав из Одессы в Волжск. Героиня моего романа «Коммуна» получила комнату, а тётка Валька наконец занялась делом всей жизни со всеми присущими ей упорством, трудолюбием и некоторой шибанутостью. Она написала на своей поволжской земле почти все одесские овощи, родоначальниками которых стали семена от плодов Полины Фроловны. Первый синий она тетешкала, как любящая бабуленька долгожданного внучка. Первый гогошар стоял на подоконнике, отпугивая пролетариев. Которые пригибались, но всё равно проникали на тётки Валькино подворье и… давали советы! Не рвать «незрелый» кабачок. Удобрять свежим куриным дерьмом (сжигающим всё на корню, ага), а не «химией» (а вы жрёте витамины? но не едите продукты «с химией»? Ха-ха-ха!). Но это бывало редко и только если рабочий класс был хорошо принямши. Потому что моя тётка Валька была натуральный Аракчеев. «Всё выражение его лица представляло странную смесь ума и злости». То есть – её.
И лишь об одном скорбела тётка Валька, надолго пережившая свою подругу Полину Фроловну. О том, что теперь, когда у неё есть всё это богатство, некому научить её всё это (же) готовить. Удивительно, но тётка Валька, действуя строго по рецептам Полины Фроловны, приготовляла что-то совершенно иное. Вроде и карандаши те же, и бумага такая же, и натура одинаковая, но… Что у Полины Фроловны была музыка сфер, то у тётки Вальки превращалось в механическое пианино. Что у Полины Фроловны возбуждало, дарило надежду, веру и любовь, то у тётки Вальки разочаровывало, отнимало силы, угнетало и ненавидело. Господи, ей не удавался даже элементарный жареный кабачок! Казалось бы, чего проще?! Берёшь кабачок, чистишь кожуру, нарезаешь тугими кругляшами, на раскалённую сковороду – масла, чуть соли, чуть перца – и кабачок туда! Перевернул – выдавливаешь несколько зубчиков чеснока (да, да, прямо на сковородку!), ещё раз переворачиваешь, встряхиваешь, зелени какой есть посыпаешь. И всё. Удивительная закуска! Малокалорийная еда для питающихся духами и туманами. Подходит и коммунистам, и буддистам, и колонистам, и трансвеститам, и багорщикам с олигархами. Но – нет! У тётки Вальки получался жёваный перепаренный липкий картон.
«Крутить» у тётки Вальки тоже не выходило. Хотя мать моя покойная в этом деле была знатный асс и давала тётке Вальке наглядные уроки. Но – опять нет! То, что не взрывалось, то вздувалось. Что не вздувалось – даже пролетарии есть отказывались, предпочитая закусывать процеженной через жменю ряской.
Несколько лет поубивав центнеры и центнеры невинных овощей, тётка Валька смирилась. Смирилась настолько, что даже помидоры стала поглощать «как есть». Срывая с куста, обтерев об передник. Вы не поверите и скажете, что так не бывает, но даже салат (как и что можно испортить в салате?!) в исполнении тётки Вальки был совершенно несъедобен. Хотя она мужественно терзала все доступные ей книги о вкусной и здоровой пище, тщательно вымеряя количества уксуса, масла, сметаны. Потому что в какой-то момент она решила, что в рецептах Полины Фроловны, которые та ещё при жизни писала ей на обрывках, бумажках и обратных сторонах тётки Валькиных тепличных руководств, не хватает доз, граммов и минут. Ну что это за «чуть уксуса»? «Чуть» - это не для алгебраиста. Это гармонь какая-то рваная! Или вот «пусть булькает, пока аромат не будет чувствоваться на улице». На какой улице? Если на улице Ленина – это одно дело. А если в переулке Правды – то совсем другое. И совсем уж непонятное, нелогичное, и потому не применимое: «Как почувствуешь, что готово – снимай». Как почувствовать? Где параметры? Что это за уравнение со всеми неизвестными?!
Тётка Валька стала раздавать многочисленные овощи, травы и коренья родственникам, друзьям, соседям. Могла запросто встать с утра, набрать две торбы килограммов по двадцать – и на электричку. Из Волжска в Йошкар-Олу. Племяннику Генке припереть. Это ей уж ого-го сколько лет было. И в эти же ого-го сколько лет тётка Валька взяла да и вырастила наконец померанцевое дерево. До, в городе Волжске. В теплице. И жаловалась ему, что никогда ей не поесть больше такой кабачковой икры, как готовила Полина.
Рассказываю, как готовила кабачковую икру Полина. Берёте сколько-то репчатого лука. Чуть побольше – моркови. Кабачков и помидоров – ещё чуть побольше. Чистите, моете, режете. Помидоры – обязательно без шкуры! Про лук, кабачки и морковь и так понятно (надеюсь), но про помидоры уточню. Так что положите помидоры в кастрюлю, залейте кипятком. На плиту поставьте казанок-чугунок или толстую глубокую чугунную/керамическую сковороду. Налейте растительного масла. Щедро. Все овощи должны лежать почищенные на большой доске. Ножи у вас должны быть острые. Масло греется – вы режете лук. Причём, вот порезали луковицу – и в масло её, порезанную. Шипит – не шипит ещё – не важно. И вот так вот вы стоите весь этот резательный марафон – и закидываете в сковороду по мере нарезания. Периодически помешивая деревянной лопаткой. Весь лук ушёл, принимаетесь за морковь. Вся морковь ушла – очередь кабачков. Кабачки отправились в пекло – тут и помидоров время настало (слить кипяток, снять шкуру, вырезать плодоножку, нарезать кубиками, как и всё предыдущее). Периодически помешивать. Деревянной лопаткой. Почувствовали, что готово? – посолите, поперчите, насыпьте мелко покрошенную зелень. Перемешайте финальный раз. Накройте крышкой. Снимайте с плиты.
Это удивительное блюдо. Идеальное. Его одинаково хорошо едят и алкоголики-сибариты, и нимфы, и бляди, и просветлённые, и просвещённые. Ни в каком другом варианте приготовления оно не получается настолько прекрасным. Миксер убивает идею кабачковый икры. Напрочь обнуляет. Механические комбайны-нарезалки каким-то образом гадят ей в карму. Не знаю, в чём секрет. Неужто вы думаете, что я такой поц, что ни разу не пробовала нарезать всю эту овощебратию соответствующими девайсами? Да у меня их полная кладовая! И если нарезать порционно, и сложить в красивые мисочки для поэтапного фотографирования или просто «чтобы сидя» (к месту: готовить «сидя» вредно, я понимаю, что с жопы не упадёшь, падают таки с ног, но в положении стоя нагрузка на позвоночник куда меньше) - хрен вам нужный результат. Нет, тут только так: справа – горнило, слева ты – рубакой.
Если вы никогда не ели такой кабачковой икры – вы не ели кабачковой икры. Она незаслуженно оболгана, что тот Аракчеев. Она – жертва людской лени и бесконечных подделок вроде жидкого говна в банках. Она дворянка, пущенная в обоз и в расход.
Так вот, много лет назад, когда я приготовила мужу фаршированные кабачки и рассказала всё вот это, - с меня тут же затребовали кабачковую икру. Надо ли говорить, что он её фанат?
И клуб её фанатов (а также любителей фаршированных перцев, фаршированных кабачков, фаршированных помидоров, жареных кабачков) пополнился. Потому что стыдно мне было (перед самой собою) готовить только фаршированные перцы/кабачки/подмидоры. Да и время на дворе буйное, овощное. И во мне живёт чувственная Полина Фроловна и упорная до упоротости тётка Валька. Один из главных секретов этого мира: ДНК. Даже в «Коммуна»льной юности у меня получалась отменная кабачковая икра. А тогда я была очень жадная не от жадности, а потому что денег не было совсем. Полины Фроловны уже не было – и не стало огорода. Дом деда и бабки постигла печальная судьба. В романе «Вишнёвая смола» я… чуть не написала «отдала долг» (срочно бегу к зеркалу, не окосела ли!). В романе «Вишнёвая смола» я оплакала бабушкин и дедушкин дом. Наконец-то выплакалась в полной мере. А тогда - не стало огорода. Но была плита, сковорода, и овощи на Привозе в субботу или на Новом рынке по дороге из института можно было купить за сущие копейки, особенно те, что поплоше и слегка завяли уже. Так что сейчас, когда Михалыч покупает всегда и только самое лучшее и самое свежее – это настоящая кабачковая икра.
Знаете, как это называется? Диалектика.

И вот в пятницу, когда я готовила всё это, у меня впервые в жизни – ВПЕРВЫЕ В ЖИЗНИ! – не хватило не перцев (кабачков, помидоров), а фарша! И раз уж хотел от меня мир фаршированных перцев по третьему кругу – то кто я такая, чтобы не фаршировать! Поехала за творогом. Внимание: творог должен быть свежайшим! (Главная кулинарная заповедь, которую я давно не напоминала: из говна конфетку можно сделать, но оно останется сформованным в конфетку говном.) Если вы будете делать эту закуску из некачественного и/или несвежего творога, - не удивляйтесь, что ваши любимые, ваши друзья-приятели и гости, не будут это есть, несмотря на ваши горячие призывы. Интеллигентно сошлются на гастрит или изжогу (опрокинув предварительно рюмку водки) или ещё что-нибудь воспитанно соврут, скосив моментально глаза. Только свежий, идеологически верный творог! Туда выдавить чеснок, порезать зелень, сметаны туда. Чуть посолить. Перемешать. И ручками, ручками – в перец. (А хотите – и в помидор.) Ручками. Оставьте эти ваши ложечки. Ни уму, ни сердцу. Ручки помыли тщательно – немытыми ручками вообще готовить не рекомендуется, - и работаем. Вы ложечкой пустоты не ощутите. Так что тщательно трудимся, не торопимся. Утрамбовали туго – и в холодильник. Перед тем как подать, нарезаете кружочками. (Вот тут лентяек и неумёх с ложечками и ждёт публичный позор!) Эта безупречная закусь очень востребована в моём доме, особенно с таким вот сочным, сезонным шикарным перцем. Цветные монстры можно добавлять в казан для красоты и пестроты (так они насквозь пропитаются всем), но фаршировать эту пластмассу, идентичную натуральной, в качестве индивидуального самостоятельного блюда – не стоит. Кисть не даёт, тудыть её в качель. Как и большинство супермаркетных овощей. Рынок и колониальный товар – наше всё!
Но любовь к Михал Семёнычу Воронцову стучит в моём сердце. «Настоящих буйных мало, вот и нету вожаков». Рассказываю (посреди всего прочего, что я о нём рассказываю): тысячу восемьсот двадцать восьмой год, очередная война с Турцией, Николай Первый бьётся об неясность, молится господу, Бенкендорф бьётся об Николая, войско бьётся об очередной падёж от дизентерии, наступающую осень-зиму и падёж скачущего, тяглового и прочего скота. И тут Бенкендроф и говорит:

- Палыч! Я придумал, как решить все проблемы!
- Как?! – отрывается от милостивого господа Николай.
- Надо срочно вызвать Семёныча – и пусть он придумывает, как решить все проблемы!
- Отлично! – вскакивает с колен Николай. – Как же я сам раньше не придумал вызвать Мишаню, чтобы он придумал, как решить все проблемы!

А в истории потом остаётся сухое, как погибающий огурец-лампочка: «Из Одессы был вызван генерал-губернатор Михаил Семёнович Воронцов, блестящий организатор и хороший полководец». Он придумал, как решить все проблемы кампании, предложив сосредоточить усилия на крепости Варна. Для этого по суше хватит гвардейского корпуса, а с моря – подвести Черноморский флот. «Отлично! - закричали Романов с Бенкендорфом. – Воронцов, ты наш герой! Так что теперь, раз уж предложил, - вперёд!» Вот Воронцов и возглавил осаду Варны и провёл штурм. Император въехал победителем в покорённый город-крепость, а Михаил Семёнович обратно арбайтен поехал, пока без него Новороссия не развалилась. … Вот и развалилась. Будем надеяться, что он не знает.
Да, так я не о том, что собиралась героические штурмы совершать, но раз уж я всё равно «между мойкой и плитой», так отчего бы не сделать ещё и жаркое? Тем более, что молодая картошка – это единственный тартюфель, который я могу есть. Тем более, что это жаркое нравится всем. Нет, некоторые умявшие, попросившие рецепт, потом сильно пугаются. Все же прованснутые и утосканенные. Я сама могу оливковое масло литрами хлебать, так что я как раз одобряю этот оливковый ажиотаж. Но как мне США милее Европы - то желательно на северно-калифорнийской маслодельне. С сухариками всякими зачесноченными-травяными. Но мир – не плоскость. А объём. И кто не употребляет животных жиров – обвиснет и одряблеет раньше срока. Они – животные жиры – способуствуют и выработке холестерина (в том числе). А холестерин – нужен! Другое дело, что бритва Оккама тупеет, сцепка с разумом всё хуже – и если вовремя не посмотреть в зеркало, не кося, то так начнёт юзить, что ой! Есть вероятность не справиться с управлением головным мозгом. Так что не бросайтесь вот в это вот: «то сало вредно, то его не хватает в организме!» Без экстрима. Дорогу держим, ровненько едем. То есть – едим. Всего в меру.
Итак, нужно сливочное масло. И грудинка. Мясо. А так же лук, морковь, кабачок, помидоры, чеснок. И сметана.
В толстой сковороде (казане) растапливаем кусок сливочного масла. В нём обжариваем грудинку. Туда следом – выдавливаем чеснок, добавляем мелко нарезанные лук и морковь. И уже вот в эту смесь – мясо. Хорошенько всё обжариваем – и переходим в режим тушения. В этом режиме добавляем кабачок (кубиками порезанный) и помидоры (без шкурки). Молодую картошку (разумеется почищенную). И заливаем это сметаной. Как только будет готово (лучше слегка недо-, чем сильно пере-) – солим, посыпаем зеленью, снимаем. Если кто скажет, что это плохо, не попробовав – мой злейший враг! Просто не ешьте сразу всю сковороду, купите себе тарелку кошачьего размера. Или пиалу. Потому что иначе – не оторваться.
Ещё исторически-забавное (для меня) про сливочное масло. Была у меня в «Коммуна»льные времена приятельница с потока. Не то, чтобы дружили, но периодически собирались на двоих. Это была шикарная стопроцентная еврейка. Она красила глаза ленинградской тушью в режиме «на три дня», потому что процедура была сложная, с использованием спичек и бог знает чего. Она постоянно худела и поэтому всё время была озабочена тем, чего бы такого съесть чуть-чуть. И вот идём мы ко мне, в холодильнике у меня ровно два яйца. На столе у Падлы Нельки стоит бутылка жареного подсолнечного масла (ненавижу!), но на чём-то яйца жарить надо. И вот мы на кухне курим, свистим, я ставлю на газ сковороду, беру бутылку этого масла (красть грешно, но чем-то надо сковороду смазать), приятельница моя обрывается на полуслове, выкатывает свои прекрасные, безупречные глаза, в страшном обрамлении противотанковых ресниц и изменившимся до степени трагизма голосом величественно изрекает:

- Что это за жидовские мансы – яичницу на растительном масле жарить?!

На сливочном масле яичница действительно в разы вкуснее! Кто не знал – проверьте. В Одессе (во всяком случае ранее) считалось страшным моветоном жарить яйца на растительном масле.

Михалыч, видимо решив, что я окончательно тронулась, решил не отставать, и вчера выступил у кавалергардов по-взрослому. Фляжку, мол, знаю я тебя, всё одно выхлебали (вчера были приличные люди, алкоголики и с ночёвкой – обожаю!) Кстати, заметила (хоть я и всё ещё начинающий экскурсовод, но уже таки с пробегом): айфоно-айпадо дела тут всегда исчезают сами с собой. В основном глаза в глаза и прямо. Редко кого эта земля (и ваша покорная слуга, смею надеяться) не включают. Хотя бы на время. За все прогулки в сети «он-лайн» только Елена ВЗ умудрилась тиснуть в айфон верстовой столб. Фоток с гостями не будет. Из людей есть вот только я. Причём я думала, что Илья вовсю с дамами кокетничает, добавляет драйву (хотя куда уже, при таких-то небесах!) и потому сидела-курила. Как он умудрился меня щёлкнуть? Причём – два раза! И второй раз был очевидно занят бабцами. Но то уже было на воде. А кавалергарды в закатном небе вчера носились совершенно душедробительно.

Да и вечер прошёл без фотоаппаратов. Меня заставили прочитать вслух «Женскую жизнь». А потом достали «Одесский фокстрот» (у них с собой было!) и принудили читать «Мне не нравится этот город». Расплакались. Пьяные женщины, измученные автором, пешим ходом, ветром, водой, едой, водкой, ветром, снова едой. И снова – автором. Что взять!

А сегодня в шесть утра под дубом меня стебануло конкретненько. Начала слышать голоса. Подумала всё, приветик, Татьянюрьна. Но оказалось, что это газонокосильщик опять ругается со своей газонокосилкой. И с этим он пришёл ко мне.

- Как вы думаете, - спросила я его, традиционно угостив сигареткой, - почему человек приезжает в шесть часов утра сюда, под дуб, с термосом кофе, в одинокое туманное утро?

Он долго смотрел мне в глаза. Не кося. Совершенно честно. И даже осмысленно (что для нашего тутошнего газонокосильщика большая редкость, и можете мне не верить на слово, его видели люди из Ростова-на-Дону, если что - засвидетельствуют). Секунд тридцать смотрел. Потом пожал плечами и сказал:

- А бес его знает!

И ушёл к сумским гусарам, продолжая пожимать плечами. Хорошо, что он не видел, как мы с Неверовским переглянулись, перемигнулись и расхохотались.

Писать на предмет прогулок «ПИСАТЕЛЬСКАЯ КУХНЯ НА БОРОДИНСКОМ ПОЛЕ» на [email protected]

Двенадцатого – в следующую субботу, - будут манёвры. Репетиции Большой Реконструкции уже начинаются. Марья уточнит у реконструкторов планы – и я скорректирую экскурсию, ориентируясь на действо. Сообщаю, потому как именно на двенадцатое вдруг возникло окно. Вроде собирались, но не отписались ни да, ни нет. Как сказал бы по этому поводу лис Фокси:

— Как говорит мой брат: «Если что-нибудь полезное не понадобилось кому-то за время, пока ты три раза обежал его вокруг, значит, это уже не чужое, а твоё». Сам подумай, разве может что-то, что действительно кому-то нужно, так долго быть ему не нужно? Это ведь совсем не логично, правда?

утро в Лисьем носу

утро в Лисьем носу. ...

Здравствуй, армия родная!

Продолжая отмечать Новый год, стоит вспомнить о том, что на сегодняшний день приходится очень интересный и символичный юбилей. Ровно 150 лет назад (красивая цифра, хотя, о ней никто и не вспомнил): 1 января 1874 года (по старому стилю) в Российской Империи были отменены рекрутские ...

Попрошайки

Утром, когда чистила машину ото льда, ко мне подошел мужчина лет 30 и попросил денег. Я не дала. Пусть идет работает. Вечером, когда приехала с работы и выходила из машины с кучей аппаратуры, ко мне подошел другой мужчина лет 30 и тоже попросил денег. Я не дала. Почему я, женщина, ...

10.06.2017

Таки я вас умоляю! Не пишите в личку и в старые посты. Меня не будет в интернете с 9 по 14 июня. Я уезжаю к друзьям в Пушкинские горы. И не смогу ответить на личку и вообще. Пусть этот пост будет поздравительным. Всего то 44! С днем рождения меня! Кто отсутствует в Фейсбуке и собирается ...

20 городских скульптур из разных городов

Из каждой поездки, помимо красивых пейзажей или городских видов привозим еще и картинки для своих коллекций. Не знаю кто как, а я не могу спокойно пройти мимо красивых фонарей, старых или необычных машин и уличных скульптур. Сегодня в эфире небольшая подборка городских скульптур, ...

Писательская кухня на Бородинском Поле

Писательская кухня на Бородинском Поле

Оставить комментарий

Популярные посты: